Современные моральные нормы: Моральные нормы теряют устойчивость – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Осознание в истории принципов нравственности и морали как нормы права Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

СЛОВО1 ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ|

1УДК 340.114 ББК 67.1

ОСОЗНАНИЕ В ИСТОРИИ ПРИНЦИПОВ НРАВСТВЕННОСТИ И МОРАЛИ КАК НОРМЫ ПРАВА

А. Ф. Шелухин

Аннотация. В статье автор кратко исследует мнения некоторых исторических религиозных философов — Соломона, Гомера, Конфуция, Цицерона, Пифагора, Гераклита, Сократа, Платона, Будды, Моисея, Иисуса, Джорджа Вашингтона и некоторых современных деятелей о месте норм нравственности и морали в жизни общества, как нормы права. Цель краткого исторического исследования состоит в том, чтобы найти преемственность взглядов передовых личностей как в прошлом, так и в настоящем, подтвердить, что без реализации норм нравственности и морали, как нормы права, невозможно развитие современного общества и решение всех задач, которые оно ставит перед собой. Статья построена на исследовании и сравнении изречений философов и иных деятелей о необходимости развития общества через благо каждого члена общества и всех землян. В результате данного исследования установлено, что в историческом прошлом законы включали нравственные и моральные нормы поведения, принятые и используемые большинством членов общества. Нравственные и моральные нормы поведения также использовали в тех случаях, когда невозможно было разрешить спор по существу в судах на основании принятых законов. Сделан вывод о необходимости придать нормам нравственности и морали силу Закона, отразив это в Конституции государства, ввести эти нормы в ранг государственной идеологии, разработать и включить обязательную дисциплину с названием «Нравственность» в средние и высшие образовательные учреждения для обучения нормам нравственности и морали.

Обученный нравственным и моральным нормам поведения гражданин должен применять эти нормы поведения в соответствии со своей свободной волей. Проникновение нравственности и морали во все сферы нашей современной жизни приведет к активному развитию всего общества. Выбор остается за каждым.

Ключевые слова: история, добро, зло, нравственность, мораль, норма права, закон.

UNDERSTANDING IN HISTORY THE PRINCIPLES OF MORALITY AND ETHICS AS RULES OF LAW

A. F. Shelukhin

Abstract. The article explores a short study of certain historical, religious philosophers such as Solomon, Homer, Confucius, Cicero, Pythagoras, Heraclitus, Socrates, Plato, Buddha, Moses, George Washington and present public figures views on moral and ethical standards and values in the social life as rules of law. The aim of this short historical study is to find out the continuity in views of progressive-minded personalities both in the present and in the past, showing that in modern world the development of society and its problem solving are impossible without moral and ethical standards implementation as the rule of law. The article is based on studies of philosophers and other figure’s sayings and on their comparing of public’s necessity in development through the benefit of every member and all earthlings of the society. The article summarizes that Law force should be given to standards of morality and morals reflecting it in the Constitution of the state, enter these norms into a rank of the

state ideology, develop and include obligatory discipline called „Morality» in secondary and higher educational institutions for teaching the standards of morality and ethics. The citizen who is trained ethically and morally should apply these standards of behavior in accordance with his free will.

With penetration of moral and ethical standards in all the spheres of our modern life can guarantee an active progress of the whole society. Each member of the society can make his own choice.

Keywords: history, kindness, evil, ethics, morality, rule of law, the law.

Не знать истории — значит всегда быть ребенком

Цицерон

Всегда хорошо там, где есть человечность (человеколюбие, мораль)

Конфуций [цит. по: 1, с. 36]

Понятия добра и зла, нравственности и безнравственность всегда волновали человеческие умы. Практически во всех религиозных доктринах освещается проблема добра и зла, не обходит эту тему философия, психология, педагогика. Множество литературных и иных произведений затрагивают эту тему.

Добро и зло — два противоположных, не существующих друг без друга понятия. Тема добра и зла будоражит человека с момента появления у него разума, заставляет искать ответы на извечные смысловые вопросы. Она отражена в трудах древнегреческих мыслителей Сократа, Платона, Аристотеля, в философско-этических учениях И. Канта, Ф. Ницше, А. Шопенгауэра, в русской философии — в произведениях Л. Толстого, В. Соловьева, Н. Бердяева. Без осознания этих понятий невозможен и рост сознания человека.

Добро объединяет в себе все положительное для развития человека и ассоциируется с понятием морали. Зло выражает совокупность всех негативных явлений, которые подлежат осуждению и преодолению: обман, подлость, жестокость, предательство, неуважение к другому, эгоизм и другие. Тема добра и зла затрагивает ежеминутно каждого человека, он решает в своей жизни, как поступить, проявить себя через добро или через зло.

Религиозная теория признает источником добра высшую вселенскую силу — Бога, а зло рассматривается как грех, противоположность божественному велению. Как во всем этом разобраться, ведь принимает решение сам человек для собственных действий, в соответствии со своей свободной волей?

Но было и время, когда сильные мира сего, имевшие деньги и власть, не могли смириться с действиями мыслителей, философов, просто граждан, распространявших учение о добре и зле, истину, необходимую для развития всего человечества, потому что они мешали исполнению эгоистических желаний этих людей, стоящих у власти. И они клеветали на надоедливых философов, требовавших воплощения истины в жизнь, добивались даже их казни, сжигали на кострах.

Да и сейчас тенденция та же самая, хотя без крайностей, но с истиной общество борется иными способами. И в наши дни добро также продолжает бороться со злом.

В своей беседе 18 декабря 2009 г. оценку современного состояния нравственности дает Илларион: «Есть очень много людей, которые не приемлют самые простые истины. Истины, которые уже ни у кого не вызывают сомнения. Например, такую: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Или такую: «Не желай зла ближнему», «Не завидуй», «Не кради», «Не прелюбодействуй», «Не убивай!»

Кажется, что эти истины не должны вызывать сомнений. Однако все, что происходит вокруг вас, все, что освещается вашими средствами массовой информации, является как раз отражением фактов, противоречащих этим истинам. Выходит, что истины существуют сами по себе, а человеческое общество живет само по себе, по своим законам и по своему усмотрению.

Посмотрите на средние века. Сколько людей сжигалось на кострах и подвергалось пыткам. Вам кажется сейчас, что это негуманно и является проявлением невежества. Однако посмотри-

те на историю давностью менее нескольких десятков лет. Вспомните концентрационные лагеря в Германии, вспомните массовые репрессии в России. Вспомните Первую и Вторую мировые войны. Жертвами этих проявлений человеческого невежества стали миллионы людей.

Человечество, в основной своей массе, остается таким же невежественным, как в средние века. Есть индивидуумы, которые поддерживают внутренние стандарты поведения и образ мыслей на Божественном уровне. А есть индивидуумы, которые открыто насмехаются над Богом, над Верой.

Это — возврат средневековья. Это — массовое падение нравов и культуры» [2].

Встает вопрос: а можно ли зло когда-нибудь побороть?

Давайте же слегка коснемся истории осознания обществом значения нравственности и морали в жизни всех граждан и государства, да и самой жизни на Земле.

Начнем краткое исследование с самых древних источников, дошедших до нас, — это притчи царя Соломона (ок. 960-ок. 935 до н. э.). Читая их, поражаешься, как царь Соломон учил свой народ различным нравственным поступкам во всех сферах жизни, одновременно наставляя их, что несоблюдение нравственных принципов ведет человека к греху и небытию. Да и сам Соломон не просто сидел на троне, а активно развивал жизнь в государстве своем, поэтому и остался в народной памяти.

Можно привести один из впечатляющих исторических примеров применения норм морали и нравственности мудрецом Соломоном в судебной деятельности, когда существующие нормы права невозможно было применить, — это суд над двумя женщинами, одна из которых подменила своего мертвого ребенка на живого другой женщины. На суде каждая из женщин настаивала, что живой ребенок — ее. И сказал в данной необычной ситуации царь Соломон: «Вот меч, рассеките ребенка и отдайте каждой из них половину». И одна женщина сказала спокойно: «Пусть так и будет — ни мне, ни тебе». А другая закричала в страхе: «Нет! Лучше отдайте его другой, только был бы он жив». Выслушав их, царь Соломон произнес: «Отдайте ребенка той, которая испугалась, что он умрет. Она — его мать» [цит. по: 3, с. 4]. Как мы видим, даже в те далекие времена в суде активно

использовались нормы нравственности. Значит, уже нормы нравственности были в обиходе простой жизни граждан и государственных делах.

Далее в вопросе о том, что такое добро и зло, в чем значения нравственности и ее применения в обществе, мы обратимся к ранним источникам нашей цивилизации, к Гомеру (конец II в. до н. э.). Уже в то время нравственность и справедливость были не просто словами, но обычаем жизни, и именно они в дальнейшем закреплялись нормой закона. А это значит, что такие понятия, как нравственность, мораль, существовали значительно раньше и они уже были критерием принятия законов и самой жизни общества.

В. С. Нерсесянц в своем учебнике «Философия права» указывает, что «Уже во времена «гомеровской Греции» эллины оперируют, в частности, такими понятиями, как правда, справедливость, обычай, обычное право, честь, почетное право-притязание, закон. Божественная по своей природе справедливость у Гомера выступала в качестве объективного основания и критерия правового. И только то, что соответствовало тогдашним взглядам на справедливость, воспринималось как право. Лишь благодаря легитимации в контексте представлений о справедливости то или иное притязание становилось правовым и входило в обычай, общепринятые нормы поведения» [4].

Нравственность — первооснова жизни. Если мы не соблюдаем нравственный закон, то мы обрекаем себя, свою семью, государство и все человечество на деградацию и вымирание.

В своей монографии о нравственности Г. Г. Матюшин дает такое определение нравственным отношениям: «Нравственные отношения есть специфический способ регуляции в морали, выражающийся через систему моральных норм, принципов, правил и ценностей — это завершившийся процесс становления моральной системы для определенной группы людей» [5, с. 9].

В другой своей работе Г. Г. Матюшин приводит классификацию нравственных отношений, устанавливая межличностные нравственные отношения и социально-нравственные отношения. В межличностных нравственных отношениях в качестве субъектов отношений выступают отдельные граждане, а в социально-нравственных отношениях выступают не просто граждане, а различные группы, социумы, то есть в социуме рабочих одни нравственные

отношения, у крестьян, предпринимателей, государственных служащих другие моральные и нравственные отношения и принципы [6, с. 5].

Эти закрепленные в конкретном социуме моральные и нравственные принципы могут не стыковаться с моральными и нравственными принципами в других социумах, поэтому в истории мы видим, что возникают различные социальные конфликты.

Христианство толкует значение слова «нравственность» как «набор нравов. Нрав -способ поведения. Нравственность лежит в сфере деятельности людской и есть исполнение правил поведения в обществе» [7].

Одним из видных философов, мудрецов, который стал исследовать нормы нравственности, и учить им своих учеников, является Конфуций (551-499 до н. э.). Конфуций считал необходимым следовать основным принципам нравственности: «человеческое начало», «любовь к людям», «человеколюбие», «милосердие», «гуманность», «правда», «справедливость», «здравый смысл», «благоразумие», «мудрость», «рассудительность, искренность», «доброе намерение», «непринужденность и добросовестность».

Конфуций говорил, что путь человека — это путь Долга, соблюдения нравственных принципов. «Тот, кто воспитывает в себе свои лучшие основные свойства и проявляет их, веря во взаимность, тот не далек от истинного пути, от закона духовной жизни. Чего не хотите, чтобы делали вам, того не делайте и вы другим» [цит. по: 3, с. 26, 27].

Хотя Конфуций заверял, что сам не является автором нового учения, все было раньше возвещено древними мудрецами и жило в сознании народа, а он только возвращает мудрость Князя Чжоу, жившего пятьюстами годами раньше, эту мудрость он почерпнул, редактируя шесть классических китайских трудов, написанных Императором Вэном: «Книга Поэзии», «Книга Ритуалов» (Ли Цзи), «Книга Истории», «Книга Перемен» («И-Цзин»), «Книга Документов» (Шу Цзин) и «Книга Песен» (Ши Цзин).

Однажды Конфуция спросили, не надо ли упростить его учение, и он сказал: «Мое учение есть учение, завещанное нам нашими праотцами. Я не имею права ни прибавить к нему, ни убавить чего-либо. Я передаю его во всей первобытной чистоте. В отношении к моему учению я

то же, что сеятель к сеемым им семенам. Может ли сеятель придать семени иную форму или заставить его дать раньше определенного времени росток, всход или жатву? Дело сеятеля — посадить семена в землю, поливать их, заботиться о них — все прочее не в его власти… Мое учение не прямой, обычный путь, оно неизменно, как Небо, которое есть его творец, и текло, как поток, от древних времен Яо и Шуна» [1, с. 310].

Конфуций утверждает: «Тот, кто искренен в своей человечности, тот не совершит зла». «Благородный муж думает о добродетели, а низкий жаждет корысти» [1, с. 112]. «Благородный муж знает долг, а низкий знает выгоду» [1, с. 123].

Развивая основы нравственности в обществе, Конфуций считал, что верность и преданность делам государства выше собственных личных интересов, и только потом следует заботиться о своем благе. Человек должен лишить себя соблазнов быть лукавым, лживым, лицемерным, невежественным и быть всегда благородным.

Конфуций предвосхищал мысли Аристотеля и Платона о качестве руководителя государства, утверждая, что руководителем государства должен быть мудрец.

Он говорил: «Любовь — это есть начало и конец всех вещей, а без самой любви не могут существовать люди, предметы; человек высшей духовной сущности ясно понимает, что, когда он постигает тайны высокой любви, он будет одним из самых мудрых в мире людей» [1, с. 368].

Конфуций так напутствовал учеников: «Умейте различать добро и зло, разумность от глупости, расторопность от невежественности, глубину знания от незнания, такой человек обладает всеми свойствами Неба» [1, с. 374].

В. С. Нерсесянц в учебнике «Философия права» ссылается на слова древнеримского оратора, политика, философа Цицерона (10643 до н. э.), которые перекликаются со словами Гомера: «Законы, принимаемые в том или ином государстве, должны быть не только справедливыми, но и соответствовать установленному в нем строю, традициям и обычаям предков. Важное значение закону отводится не только к стремлению принуждать силой и угрозами, но и закону свойственно также и стремление кое в чем убеждать (О законах, II, 14)» [4, с. 429].

Будучи выходцем из знатной римской семьи, Цицерон приобрел в народе заслуженную попу-

лярность на государственной службе за отстаивание интересов нравственности. Он же и ввел в оборот новый термин «мораль», как обобщенное, многофункциональное слово при нацеленности человека на добро. «Мораль — принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений» (Википедия).

Продолжая многовековые традиции, существовавшие в обществе, когда понятия о добре, нравственности, морали лежали в основе принимаемых законов, Цицерон отводит составлению, изданию и исполнению нравственных законов важное значение в жизни общества: «Мы должны быть рабами законов, чтобы стать свободными».

Высказываясь неоднократно о нравственности и морали, Цицерон, давая напутствие молодежи, говорил: «Любовь следует измерять не так, как измеряют ее молодые, то есть по силе страсти, но по ее верности и прочности».

В развитии нравственности в западной культуре В. С. Нерсесянц отмечает роль древнегреческого философа, математика Пифагора (580-500 до н. э.): «Пифагор и его последователи стоят у истоков того в дальнейшем широко распространившегося и влиятельного представления, что жизнь людей должна быть реформирована и приведена в соответствие с выводами философии о справедливости и праве, о «надлежащей мере» и правилах человеческих (моральных) взаимоотношений» [4, с. 401]. «Глубина и новизна пифагорейского взгляда состояла в том, что под понятиями «надлежащая мера» и соразмерность они усмотрели известную пропорцию (числовую по своей природе), т. е. некое приравнивание, словом — равенство. Это сыграло важную роль в формировании идей правового равенства, равной меры права, формального равенства» [4, с. 401].

Пифагор создал из своих учеников философ-ско-нравственную ячейку, она постепенно разрасталась и включала в себя огромное число его последователей. Реализовывая принципы нравственности, все последователи Пифагора большое внимание уделяли дружбе между собой, они разделили свои богатства между друзьями, создав прототип нравственной общины.

Очень интересны взгляды Гераклита (530470 до н. э.), для которого, как и других фило-

софов античности, характерно рассмотрение правовой проблематики и вообще всех земных, человеческих дел и отношений в неразрывной связи и единстве с глобальными, космическими процессами. Отсюда и трактовка полисных законов как отражения космического порядка, знание о справедливости.

Гераклит так представляет происхождение нравственности в законах: «Ведь все человеческие законы питаются единым божественным, который простирает свою власть, насколько желает, всему довлеет и над всем одерживает верх». Божественный закон как источник человеческих законов. Без такого божественного масштаба у людей не было бы и самого представления о справедливости [8, с. 39-52].

Деятельность древнегреческого философа Сократа (469-339 до н. э.) — поворотный момент античной философии, обращение ее к рассмотрению человека. Ближайшую цель Сократ видит в стремлении положить конец моральной анархии и политическому разложению родных Афин и вообще Греции, а реформу теоретической философии считает необходимым средством для достижения нравственно-общественных задач.

Сократ считал, что каждый может быть добродетельным, если будет знать, что такое добро и что такое зло. Ведь человек творит зло, потому что не знает, что такое добро. Сократ часто утверждал, что добро и польза — понятия равносильные, говорящие об одном и том же, Сократ считал основными добродетелями в человеке умеренность, справедливость, храбрость, благоразумие, скромность. Он считает, что нравственность — приобретенное качество души и человек развивает ее в себе сам.

Можно сделать вывод из утверждений Сократа, что нравственность — добродетель -продукт воспитания, и надо побуждать граждан ко всему прекрасному, отказаться от зла.

В центре всего сократовского философствования стоят вопросы о нравственных добродетелях, моральных качествах человека. По существу, учение Сократа — это философия морали, этики. Сократ критикует охватившую афинян страсть к стяжательству личному обогащению, сутяжничеству, интригам, некомпетентности правящих, их пренебрежение к разуму, доброте, свободе, в своих беседах Сократ требует ак-

тивности граждан для осуществления добра в полисной жизни.

Регулирующая роль знания, по Сократу, безусловна и абсолютна: «…нет ничего сильнее знания, оно всегда и во всем пересиливает и удовольствия, и все прочее».

Сократ — убежденный сторонник такого устройства государства-полиса, при котором безусловно господствуют справедливые по своей природе законы. Сократ замечает, что правитель или военачальник должен заботиться не о себе, но прежде всего о благополучии своих подданных и солдат. Те же, кто используют власть в своекорыстных целях, заслуживают сурового наказания.

Подобная пропаганда в безнравственном обществе в своих беседах философского видения жизни и привела в дальнейшей к трагическим последствиям в жизни Сократа. На суде и в беседах после суда Сократ заявлял, что он сделал свое дело и нисколько в этом не раскаивается.

Платон (428 или 427 до н. э. — 348 или 347 до н. э.) — древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля.

В диалоге «Пир» Платон придерживался мнения, что «всякое бесчестие разрушает любовь, и только любовь имеет во всем силу», «из любви к прекрасному возникают разные блага для богов и людей». В диалоге «Законы» Платон указывает на то, что человек безнравственный, он отстаивает только свое: «Вот все, что нас делает такими: гнев, страсть, наглость, невежество, корыстолюбие, трусость» [9, с. 4].

Говоря о преодолении негативного воспитания, Платон в «Законах» указывает, что «…в государствах у молодых людей должно войти в привычку занятие прекрасными телодвижениями и прекрасными песнями. …Мерило мусиче-ского искусства — удовольствие. Однако прекраснейшей я признаю ту Музу, что доставляет наслаждение не первым встречным, но людям наилучшим, получившим достаточно хорошее воспитание, в особенности ту Музу, которая доставляет его человеку, выделяющемуся своей добродетелью и воспитанием» [9, с. 5].

Продолжая свои утверждения к книге «Законы», говоря о нравственном управлении государством, Платон говорит: «Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там же, где закон — владыка над правителями, а

они — его рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие только могут даровать государствам боги» [9, с. 10].

Критикуя безнравственный подход к составлению законодателем законов, Платон указывает, что законодатель позабыл о силе убеждения: «Издавая законы, можно пользоваться двумя средствами — убеждением и силой, насколько это возможно при невежественности и невоспитанности толпы; обычно законодатели пользуются только вторым средством» [9, с. 11].

Повышенные требования нравственности выдвигает Платон как к самим государственным служащим, так и к их семьям: «.надо, чтобы лица, законно домогающиеся правительственных должностей, предоставили достаточное доказательство добродетели как своего рода, так и своей собственной, начиная с детства и вплоть до времени избрания» [9, с. 16].

Платон делает маленькое обобщение: «Говоря в целом, честь наша состоит в том, чтобы следовать лучшему и улучшать худшее, если оно еще может стать совершеннее. Словом, жизнь, причастная добродетели, душевной или телесной, приятнее жизни, причастной пороку» [9, с. 13].

Платон, подводя для себя краткий итог различий между справедливостью и несправедливостью, говорит: «Так вот, теперь я могу ясно и прямо определить, как я понимаю различие между справедливостью и несправедливостью. Тираническое господство в душе ярости, страха, удовольствия, страдания, зависти и страстей я считаю несправедливостью вообще, все равно, наносит это кому-нибудь вред или нет» [9, с. 27].

Будда, Моисей, Мухаммед, Иисус — все они говорили об определенных принципах, на которых должно строиться здоровое общество. Заповеди и принципы «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй», «не делай в отношении других всего того, что не желаешь себе самому» и т. д. существуют тысячелетия в философиях и многих религиях мира, но всегда ли мы их придерживаемся в нашей современной жизни, начиная с государства и самого гражданина?

Будда (ок. 623-543 до н. э.) считал, что моральные заповеди даны Богом и их необходимо безусловно исполнять в жизни, и только соблюдение нравственности дает путь для развития человека: «Счастлив и разумен тот, кто с са-

мой ранней своей юности сохранил в себе добродетель» [10, с. 4]; «Человек может быть назван разумным только в том случае, если он не питает ни к кому злобы и не проявляет признаков гнева» [10, с. 12]; «Тот, кто пытается показать себя добродетельным, а на самом деле является хитрым, двуличным, распутным, тот и оскверняет добродетельный путь, а такой человек является низким и коварным» [10, с. 14]; «Злой человек постоянно страдает, потому что он втайне осознает, что творит зло вместо добра, такой человек еще больше будет страдать, если он окажется в несчастье» [10, с. 64]; «Зло и глупость связаны между собой и не могут друг без друга обходиться» [10, с. 86].

Будда очень интересно подходит к решению вопроса о роли в жизни человека добра и зла: «Мы не можем до конца утверждать, хорош этот мир или плох, что лучше в этом мире -страдания или блага, богатство или бедность, все это пока для нас остается тайной, которую необходимо постигать человеку в течение всего своего жизненного пути» [10, с. 103].

В Пятикнижии Моисея формировалась хозяйственная этика древних евреев (заповеди), в которой акцент сделан на правах человека. Дается критика ростовщичества и долгового рабства соплеменников. Содержащиеся в Пятикнижии нормы поведения древних евреев -заповеди, начертанные Богом на «скрижалях завета», были даны Моисею на горе Синай. В числе десяти заповедей содержатся шесть нравственных норм поведения: почитание родителей, запрет убийства, кражи, прелюбодеяния, лжесвидетельства, посягательства на чужую собственность.

Характерной чертой Моисеева закона является его всеохватность. Все области человеческой деятельности и все действия человека, даже самые далекие от чисто духовных вопросов, соотносятся с нормами и правилами, которые считаются полученными с Неба. Это относится и к той сфере, которую мы называем областью хозяйственной деятельности и экономических отношений.

Общество давно уже активно осознает и в основном стремится применять основные заповеди, данные Иисусом 2000 лет назад: «Бог есть любовь», «Возлюбите ближнего, как самого себя»… Это одни из древнейших правил

нравственности.

Моралисты внедрили в сознание людей ложные представления, что любить себя — это грех, это эгоизм. Но эта ложная, опасная теория. Пока мы не будем себя любить, мы не сможем испытать любви к другим. Но если мы любим себя, то все наши действия охвачены любовью, и мы сможем любить и других.

Во всех религиях присутствует золотое правило, данное Иисусом. Данное правило — основа нравственности в поведении человека.

«И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними, ибо в этом закон» (Мф. 7:12; Лк. 6:31), хотя есть множество людей, которые не хотят к этому прислушиваться.

В настоящее время межличностные конфликты возникают, кажется, из ничего, и в дальнейшем могут перерасти в межгосударственные конфликты, и мы иногда удивляемся, что сами участники конфликтов не видят, что ими попираются нравственные нормы поведения.

Литературный критик К. А. Кокшенева в журнале «Москва», анализируя создавшуюся ситуацию в России в отношении нравственности, пишет, что «наша культура здесь и вправду где-то на уровне «около нуля»» и «если в ближайшее время не произойдет очищение и наполнение позитивными смыслами национального эфирного пространства, если не будет активно проявлена культурная воля государства и остановлено культурное одичание наших граждан, говорить о модернизации общества станет просто кощунственно!» [11, с. 180].

В рамках данного краткого исследования можно сделать следующий вывод: необходимо возвести понятие Нравственности в ранг Закона и государственной идеологии; ввести учебную дисциплину «Нравственность» как обязательный предмет обучения в школе и в высших учебных заведениях. В настоящее время в государственных образовательных учреждениях мы не имеем обязательной дисциплины, которая бы обучала подрастающее поколение нравственности. А преподаватели Московского педагогического государственного университета (МПГУ) могут разработать учебную программу как для высшего учебного заведения, так и для среднего образования.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Мудрость Конфуция [Текст] / под ред. В. Бу-тромеева. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2011.

2. Микушина, Т. Н. Слово Мудрости — 11. Илларион [Текст] / Т. Н. Микушина. — Омск. 2010.

3. Юрчук, В. В. Соломон. Жизнь, учение, мысли, изречения, афоризмы [Текст] / В. В. Юрчук. — 3-е изд. — Минск: Современное слово, 2006.

4. Нерсесянц, В. С. Философия права: учебник для вузов [Текст] / В. С. Нересянц. — М.: Норма, 1998.

5. Матюшин, Г. Г. Нравственные отношения в советском и российском обществах [Текст]: моногр. / Г. Г. Матюшин. — М.: РИЦ МГГУ, 2012.

6. Матюшин, Г. Г. Социально-нравственные отношения в России начала XXI века [Текст]: моногр. / Г. Г. Матюшин. — М.: РИЦ МГГУ, 2011.

7. Нравственность и духовность [Электронный ресурс] // Азбука веры. — Режим доступа: http://azbyka.rU/1/nravstvennost_i_duhovnost (дата обращения: 12.09.2016).

8. Маковельский, А. Досократики [Текст] / А. Маковельский. — Казань, 1919. — Ч. 3.

9. Платон. Избранное. Пир. Законы [Текст] / Платон. — М.: АСТ, 2006.

10. Юрчук, В. В. Будда. Жизнь, учение, мысли, изречения, афоризмы [Текст] / В. В. Юрчук.

— 5-е изд. — Минск: Современное слово, 2006.

11. Кокшенева, К. А. О сбережении человека [Текст] / К. А. Кокшенева // Москва. — 2010.

— № 1. — С. 175-181.

12. Безант, А. Древняя мудрость [Текст] / А. Безант. — М.: Феникс, 2005.

13. Материалисты Древней Греции [Текст]. М., 1955.

14. Шелухин, А. Ф. Конфуций о просвещении [Текст] / А. Ф. Шелухин // Образование и право. — 2015. — № 5. С. 166-168.

REFERENCES

1. Butromeev V. (Ed.) Mudrost Konfutsiya. Moscow: OLMA Media Grupp, 2011.

2. Mikushina T. N. Slovo Mudrosti — 11. Illarion. Omsk. 2010.

3. Yurchuk V. V. Solomon. Zhizn, uchenie, mysli, izrecheniya, aforizmy. Minsk: Sovremennoe slovo, 2006.

4. Nersesyants V. S. Filosofiya prava: uchebnik dlya vuzov. Moscow: Norma, 1998.

5. Matyushin G. G. Nravstvennye otnosheniya v sovetskom i rossiyskom obshchestvakh: monogr. Moscow: RITs MGGU, 2012.

6. Matyushin G. G. Sotsialno-nravstvennye ot-nosheniya v Rossii nachala XXI veka: monogr. Moscow: RITs MGGU, 2011.

7. Nravstvennost i dukhovnost. In: Azbuka very. Available at: http://azbyka.ru/1/ nravstvennost_i_duhovnost (accessed: 12.09.2016).

8. Makovelskiy A. Dosokratiki. Kazan, 1919. Part 3.

9. Plato. Izbrannoe. Pir. Zakony. Moscow: AST, 2006. (in Russian)

10. Yurchuk V. V. Budda. Zhizn, uchenie, mysli, izrecheniya, aforizmy. Minsk: Sovremennoe slo-vo, 2006.

11. Koksheneva K. A. O sberezhenii cheloveka. Moskva. 2010, No. 1, pp. 175-181.

12. Bezant A. Drevnyaya mudrost. Moscow: Fe-niks, 2005.

13. Materialisty Drevney Gretsii. Moscow, 1955.

14. Shelukhin A. F. Konfutsiy o prosveshchenii. Obrazovanie ipravo. 2015, No. 5, pp. 166-168.

Шелухин Александр Федорович, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета e-mail: [email protected]

Shelukhin Alexander F. , PhD in Jurisprudence, Associate Professor, Civil disciplines Department, Institute of social and humanitarian education, Moscow State University of Education e-mail: [email protected]

Механизм легитимации норм морали (уголовно-правовой аспект) | Анощенкова

1. Азарян Е. Р. Преступление. Наказание. Правопорядок. — СПб., 2004.

2. Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. — М., 2002.

3. Бавсун М. В. Методологические основы уголовно-правового воздействия. — М., 2012.

4. Бибик О. Н. Культурная обусловленность уголовного наказания. — М., 2014.

5. Бойков А. И. Нравственно-религиозные основы уголовного права. — М., 2010.

6. Георгиевский Э. В. Религиозные основы уголовно-правовых запретов. — М., 2014.

7. Глухарева Л. И. Методологические основы теории прав человека. — М., 2004.

8. Зюбанов Ю. А. Христианские основы Уголовного кодекса Российской Федерации : Сравнительный анализ норм УК РФ и Священного Писания. — М., 2007.

9. Кропачев Н. М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. — СПб., 1999.

10. Лопашенко Н. А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. — СПб., 2004.

11. Лопашенко Н. А. Уголовная политика. — М., 2009.

12. Лукашева Е. А. Человек, право, цивилизации: нормативно-ценностное измерение. — М., 2009.

13. Лунеев В. В. Истоки и пороки российского уголовного правотворчества. — М., 2014.

14. Мальцев Г В. Нравственные основания права. — М., 2008.

15. Марков О. Г Этика и право: проблема единства // Государство и право. — 2011. — № 4.

16. Матузов Н. И., Малько А. В., Шундиков К. В. Правовая политика современной России: предлагаем для обсуждения проект концепции // Правовая политика: от концепции к реальности / под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. — М., 2004.

17. Мирошниченко Д. В. О нравственном содержании уголовно-правового воздействия // Противодействие современной преступности: проблемы теории и практики / под ред. Н. А. Лопашенко. — Саратов, 2013.

18. Поппер К. Открытое общество и его враги. — М., 1992.

19. Преступность и духовность. — М., 2008.

20. Пудовочкин Ю. Е. Уголовный закон: легальная сила и нелегитимное насилие // Противодействие современной преступности: проблемы теории и практики / под ред. Н. А. Лопашенко. — Саратов, 2014.

21. ТасаковС. В. Нравственные основы норм уголовного права о преступлениях против личности. — СПб., 2008.

22. Тер-Акопов А. А. Христианство. Государство. Право : К 2 000-летию христианства. — М., 2000.

23. Фефелов П. А. Механизм уголовно-правовой охраны. Основные методологические проблемы. — М., 1997.

24. Цибулевская О. И. Нравственные основания современного российского права. — Саратов, 2004.

Кто и как устанавливает моральные нормы в современной России? (+ФОТО и ВИДЕО)

В дискуссионном клубе «Среда Русского Репортера» состоялся диалог на тему трансляции моральных норм в обществе. В обсуждении приняли участие психолог Александр Сосланд, филолог Ольга Седакова, учитель Юрий Романов и редактор отдела науки журнала «Русский репортер» Григорий Тарасевич.

Дискуссию вела Светлана Скарлош, руководитель спецпроектов «Русского репортера».

Социальная норма: откуда берется?

В самом начале обсуждения Григорий Тарасевич заметил, что людей собралось раза в три больше, чем на «Среду РР», посвященную проблемам секса — что ж, значит, мораль и нравственность волнуют людей в три раза больше, чем секс.

Григорий Тарасевич больше всех участников диалога задавался вопросом, что же или кто устанавливает моральные нормы в современной России. По его мнению, «ни юридический закон, ни рыночная регуляция не влияет на общество так сильно, как частная регуляция».

Социальные нормы могут быть самыми различными. Тарасевич приводит два примера. В первом рассматривается запрет курить в метро. Он сегодня не нарушается нигде, кроме как на станции метро «Выхино». Такая сложилась социальная норма в этом конкретном месте.

Другой пример — более тонкий. Григорий рассказал, как на заре своей журналистской карьеры добирался по снегу до одного поселка в компании с местным жителем. Мимо них проехала и не остановилась машина, что вызвало у попутчика бурю возмущений. В разговоре выяснилось, что этот человек только что отсидел на зоне несколько лет за убийство. А моральные нормы у него были. «Для него норма «не убий» была каким-то образом нарушаема, а норма подвезения попутчика — незыблема».

Откуда эти нормы берутся? Тарасевич высказывает две гипотезы: на них влияют конкретные люди и они черпаются из разных источников.

«У меня нет жизненной цели кого-то чему-то научить,- подчеркнул Тарасевич (коллеги, впрочем, с ним не согласились, напомнив, что он работает учителем в школе), — но исхожу из того, что мы постоянно друг другу что-то втюхиваем, манипулируем друг другом».

По мнению журналиста, люди его профессии сейчас эту роль выполняют несколько больше, чем другие. Церковь в последние пару веков отошла от «нормотворчества» и транслирует уже давно известные истины, интеллигенция — рассыпалась.

«Мы формируем свою повестку дня», — уверен Тарасевич. Так, в частности, он сам считает своей функцией — изменение нормы отношения к науке, внушение, что быть ученым — престижно.

Полифония норм

Александр Сосланд заметил, что пример курения на станции «Выхино» идеально подходит под сформулированное американским психологом Стэнфордом правилом «разбитых окон»: в неблагополучном районе оставленную машину вскоре разбивают и разбирают на запчасти, в благополучном же она может стоять сколь угодно долго — разберут ее только после того, как ей разбить стекло.

Что же касается формирования норм, то, убежден психолог, в наше время говорить о нем как о процедуре, целенаправленном процессе, сложно. Они формируются спонтанно, в разном обществе, разными и для разных людей. Отследить их, как тогда, когда они формировались для классов и государств — невозможно. Нормы меняются каждый день.

И это нормально для демократического общества. Единый источник морали возможен только в тоталитарном обществе. В демократическом — источников много, их количество постоянно растет, а пророка или гуру и сидящих у его ног учеников — нет. Демократия вообще приводит к разложению источников формирования норм.

Из зала прозвучала реплика: и сейчас есть такие люди — это лидеры сект, и иногда человек выбирает себе и такую моральную норму. Однако психолог с этим и не спорит:

«Секта — типично тоталитарное сообщество, — согласился он. — Их ценностный репертуар не очень богат и уже исчерпан. Они поют идеологические арии из уже сто раз прочитанных и всем известных опер. Самая большая проблема сегодня — отыскать новые нормы, если это вообще возможно. Можно обновлять старые, обращаться к консервативным нормам».

Мораль. Нравственность. Этика.

Возник вопрос о различии между общественными и моральными нормами.

-Представим себе Афины, золотой век, процесс Сократа. Моральные нормы стабильны, хотя общество — демократическое, единственное в то время: существуют разные общественные позиции, система выборов — прозрачная…

Происходит некоторое смешение. Курить не нравственно и не безнравственно. Речь идет не о нравственной, а о социальной норме. Вопрос о нравственной норме бесконечно более сложен. Существует ли таковая универсальная для всех homo sapiens?

Александр Сосланд возразил, что тема дискуссии — не нравственные, а именно моральные нормы.

К спору подключилась Ольга Седакова. Она напомнила, что вообще-то мораль и нравственность — это одно и то же, сказанное на разных языках. «Слово мораль в языке XIX века говорило о том, что происходит в душе», — заметила Ольга Александровна.

Из зала попытались поспорить:

-Серая масса различает мораль и нравственность. Нравственность — внутренняя, мораль — навязана обществом. Я говорю как представитель серой массы.

Но Седакова подчеркнула, что и слово «этика» — синоним того же самого слова.

Тонут академик и дворник…

Позиции попыталась примирить ведущая Светлана Скарлош:

-Мы пытаемся договориться  о терминах. Мы говорим о выборе: «Как поступить, если… «Я делаю выбор исходя из того, какой набор ценностей у меня есть.

Светлана привела почти классический пример, который ей предложил ее четырнадцатилетний сын, собирающийся стать врачом: от тяжелой болезни можно спасти только одного из двух человек, причем про одного известно, что он изобретет лекарство от СПИДа. Кого надо выбрать? Сам молодой человек уверен, спасать надо изобретателя.

Александр Сосланд предложил решить задачу более рационально: «Обычно этот вопрос задается в форме анекдота: «тонут академик и дворник». Правильный ответ: надо спасать того, кто ближе».

Светлана попыталась приблизить пример к жизни: ежедневно в ожоговом центре приходится решать такую проблему, потому что там имеется только два аппарата ИВЛ. Но тут уже появились оппоненты в зале: для таких случаев существует специально разработанная Пироговым классификация. Один из зрителей, медбрат Андрей, ответил однозначно: надо спасать того, кому аппарат нужнее. «Мой отец, тоже врач, рассказывал, как у него в больнице отключили свет, — Андрей также обратился к жизненным примерам. — Аппараты отключились, и врачам пришлось качать больных двумя руками, мешками амбу.

В конечном итоге, Светлана сформулировала основной вопрос: как осуществлять такой выбор? Можно ли вообще принимать такого рода решения?

Юрий Романов сформулировал проблему проще. «Когда человек стоит перед выбором, он выбирает (думает о двух вещах — если это можно называть размышлением): есть социальное одобряемое поведение (семьей, обществом, государством, друзьями и т. д.) — и как поступить так, чтобы совесть не взыграла? Последнее тоже восходит к общественным нормам, но…

Новая мораль

Итак, новая мораль. Как она формируется? Александр Сосланд привел слегка инфернальный пример.

-Мы, те, кто работают с новыми русскими, отмечаем, что там имеет место странная инверсия, касающаяся морали. Советская власть была с точки зрения этих людей аморальна. Когда она кончилась, стало считаться моральным топтать все ее нормы, даже те, которые соответствуют общечеловеческой этике.

Оттуда, заметил психолог, и жесткость и аморальность среды новых русских. На самом деле, эта среда далеко не так примитивна, как может казаться со стороны. «Те, с кем мне приходилось сталкиваться — толковые ребята, взыскующие какой-то истины», — подчеркнул Сосланд.

Так что запомним: в лице так называемых новых русских мы наблюдали не беспредельщиков, а носителей новой, парадоксальной, своеобразной и агрессивной морали.

Можно ли быть верным по-немецки?

О схожей модели рассказала Ольга Седакова.

-Советский строй, как и нацисткий, подложил под общество бомбу замедленного действия, потому что декларировал хорошие вещи, и они оказались им скомпрометированы.

В результате, например, в немецком языке нельзя употреблять слово «верность» — это понятие считалось слишком значимым для нацистов. Ольга Александровна подчеркнула, что и сама уже сталкивалась с таким казусом: при переводе одной из ее работ редактор обратил внимание на слово «верный»: «У нас так не говорят».

Подобный пересмотр лексикона филолог считает неумной реакцией. Отказаться от всего, что испачкано нацизмом — погибельный путь.

«У нас тоже многие слова стали иметь характер пропаганды, — объяснила она. — Раз мы говорили, что самоотверженность — это хорошо, а сами были гады, значит, мы вообще не должны быть самоотвержены — бери от жизни все».

Кстати, о рекламных слоганах. Наша реклама, напомнила Седакова, до сих пор аморальна, и во многих странах ее бы запретили. Сама ее наглость и величина, сама ее форма — это тоже пропаганда.

Ольга Седакова привела яркий пример: рекламу с агрессивным слоганом «ведь я этого достойна». В оригинале слоган противоположный: «Это меня достойно».

По мнению Седаковой, реклама была большой школой отучивания от советских норм и по сей день действует как школа человеческих душ.

Переход к новым нормам зафиксировал и Юрий Романов.

-Есть ощущение, что из обихода уходят понятия, о содержании которых нельзя договориться, — заметил он. — Например, некоторое время стали из учебных программ убирать слово «патриотизм» и заменять словом «самоидентификация». Потому что когда говорят «патриотизм», важно, кто говорит — у этого слова могут быть противоположные значения.

Мораль и политика

В наше время неожиданно вопросы моральные пересеклись с политическими.

По мнению Ольги Седаковой, последние протесты носили моральный и даже нравственный, если уж разделять эти понятия, характер. У тех, кто выходили на площади, главным было слово «достоинство». Речь шла о том, унижает ли режим человеческое достоинство или уважает?

Ольга Александровна напомнила, что именно в ответ на это власть представила себя хранительницей моральных ценностей: против однополых браков и т. д. Тем самым была сконструирована новая ситуация и новое противопоставление: с одной стороны, мораль как сохранение традиционных ценностей, с другой стороны — как особое отношение к человеку.

Согласен с этим и Александр Сосланд:

-Мораль стала политическим фактором. Актуальное протестное движение берет на вооружение соображения морального толка. Переход от советского к постсоветскому строю шел в первую очередь на экономических лозунгах, а сейчас — на резком несоответствии того, что политики делают и что декларируют.

Сама по себе реакция власти на протестное движение не содержит в себе ничего нового, убежден психолог — любая власть прикидывается справедливостью и моралью, и никакая власть не удержится, если будет говорить, что преследует только свои интересы. Новое здесь лишь то, что это первый ответ постсоветской власти на очень серьезные моральные упреки.

Хотят ли русские быть честными?

От проблем политических произошел переход к проблемам общего состояния российского общества.

-На митинге на проспекте Сахарова Акунин предложил создать движение «Честная Россия», — напомнила присутствующая в зале психолог Татьяна Павловна Гаврилова. — Но хотят ли русские быть честными?

Если при Карамзине в России воровали, то сейчас ее уничтожают. Количество людей, которые участвуют в расхищении, сопоставимо с количество православных.

Ценность может лежать в голове и быть знаемой, а может направлять. Так, у детей есть знаемая норма: воровать нельзя, а рука тянется. Гаврилова напомнила пример из описанного писателем В. Г. Короленко обсуждения среди молодых революционеров: можно ли украсть на революцию? Только один молодой человек ответил, что рука бы не поднялась.

Так вот, если у нас рука не поднимается украсть — то мы идем вперед, а если мы можем украсть, соврать — то мы никуда не идем, подытожила психолог.

Александр Сосланд с этим выступлением не согласился. С его точки зрения, честность вообще неотделима от определенных практик и процедур. Зафиксировать честность — это уже некая процедура. Норма всегда охраняется — в том числе и практикой насилия. Уже выяснение того, кто врет, а кто не врет — это сложная процедура, соотносимая с новыми критериями истины.

«Сказать, что это нечто данное, что вся нация нравственна или безнравственна — это возвышенное празднословие. Надо разбираться с каждым отдельно взятым человеком. Обобщение будет нечестным», — уверен Сосланд.

Герои моральных норм

Спор продолжился. Гаврилова напомнила, что двоемыслие в русской культуре существует очень давно, и тоталитаризм тут не при чем. «Читайте Лескова! — порекомендовала она. — Две вещи лежат в основе наших драм: самодержавие и крепостное право». По мнению психолога, именно здесь — корни того самого двоемыслия, моральной безответственности: «Надо кем-то стать, чтобы принимать решение».

Именно поэтому так мало взрослых людей, имеющих настоящий авторитет среди детей. «Огромный массив лжи мешают детям иметь авторитеты. Никто ни перед кем не отвечает».

Авторитет учителя

Так в диалоге возникла еще одна тема — авторитет старшего. Юрий Романов напомнил очевидную истину: когда учитель учит, «как правильно делать», он может апеллировать к «так надо» или высказывать свое суждение и показывать собственный пример. Как правило, слушают вторых, а не первых.

Григорий Тарасевич, как человек, имеющий опыт школьного учителя, заметил, что ему, достаточно либеральному педагогу, удавалось наводить порядок в классе (конкретно: отбирать у школьников айпады на время урока) не без помощи иронии.

Участники обсуждения единогласно пришли к выводу, что Григорий Тарасевич — несомненно сильный авторитет для своих учеников.

Кстати, авторитет школьного учителя был и остается весьма значимым для сегодняшнего человека. По крайней мере, когда в конце обсуждения зрители отвечали на вопрос о личных авторитетах, одна девушка привела в пример именно своего школьного педагога — как человека, который не просто «что-то делал», а готов был уделять огромное время внеклассной работе, не за деньги, а просто потому что видел в этом свой долг.

Нравственный горизонт

О плачевном нравственном состоянии нашего общества сказала Ольга Седакова, касаясь такого понятия, как «нравственный горизонт».

-Не надо преувеличивать плюрализм. Наше общество, как и западное, разнообразно, монолитным оно никогда не было. В одной пьесе Шекспира вы встретите героев, которые руководствуются разными нравственными нормами.

Но есть нравственный горизонт. Одно дело делать нечто и понимать, что это плохо. Другое — не понимать. У нас и в Европе этот горизонт очень различен. Его можно назвать не высокими словами, а просто термином «приличия».

Каким-то образом при всем плюрализме европейского мира везде реагируют как на неприличное поведение на перебивание, на бестактность, на заданный вопрос без попытки понять прочитанное, напомнила Седакова. У нас этого нет. Но что-то меняется.

-У нас стали чувствовать, что у нас что-то плохо с горизонтом, — подтверждает Ольга Александровна. — Некоторые вещи становятся нетерпимыми, которые раньше были нормальными. За последние несколько лет возникло много волонтерских движений, в Киеве начали снег убирать, у нас — пожары тушить. Появилась надежда, что сделать что-то можно, что вместе это сделать — проще. Мне бы хотелось, чтобы изменилось и в других областях. Невнимание, нежелание думать и т. д.

Общество недоверия

Таким образом можно зафиксировать рост доверия друг ко другу в российском обществе. Ведь вообще-то, как справедливо отметила Ольга Седакова, уровень недоверия в нашем обществе зашкаливает.

В той или иной степени это присуще не только России. Тоталитарным опытом искалечен весь мир. Об этом уже говорилось ранее, когда речь шла о девальвации терминов.

-Чтобы добиться у зрителя и слушателя доверия, многие авторы должны быть ироничными и извиняться («извините за пафос»), — отметила Седакова.

О тотальном недоверии говорили и выступающие из зала.

-Бессмысленно говорить о моральных нормах в обществе, где не принято доверие, — заявила одна зрительница, утверждающая, что моральные нормы формирует сегодня в первую очередь семья. — Пока мы с детства не переломим норму «не доверять людям» — ничего не изменится.

Впрочем, прозвучала и иная точка зрения: нам не хватает скорее искренности и уверенности в себе. Мы не доверяем людям, потому что не уверены в себе.

Устанавливают ли моральные нормы СМИ?

Кто же все-таки устанавливает моральные нормы в России? Ответ попытались найти в самом конце встречи, когда времени уже не оставалось.

Наиболее радикальная точка зрения прозвучала из зала:

-Сегодня моральные кодексы в России кто только не устанавливает — любая группировка, от РПЦ до ЛГБТ. И их мораль может не коррелировать с общечеловеческой нравственностью.

Григорий Тарасевич отнесся к этой точке зрения скептически:

-Какие моральные нормы устанавливает, скажем, партия «Единая Россия»? А РПЦ, кроме общепринятых?

В ответ прозвучало уточнение: кто транслирует нормы, тот их и устанавливает. То есть средства массовой информации. То же ЛГБТ-сообщество: «каминг аут» или гей-парад — это тоже трансляция моральных норм. Это сообщество претендует на власть или влияние и использует для этого соответствующие СМИ.

Григорий Тарасевич задал прямой вопрос:

-Вам лично какую-нибудь норму протранслировали через СМИ?

Из зала поступили неожиданные примеры: одна девушка под влиянием СМИ задумалась о позитивном смысле однополых связей, в другом случае закрепился новый моральный авторитет — персонаж репортажа корреспондента «Русского репортера» Марины Ахмедовой, почтальон, который продолжает разносить почту нескольким всеми забытым пенсионерам.

Чулпан Хаматова, Эдуард Лимонов и семья

В конце встречи (времени не хватало решительно) Светлана Скарлош предложила ответить на вопрос о моральных авторитетах. У кого они какие?

Ответы звучали самые разные, но большинство сводилось к одному: те, кого я лично знаю, кто лично для меня может быть примером. Для одних это друг и товарищ с детства, для других (кстати, большинства) — семья, для третьих — школьный учитель.

Более общих примеров назвали очень мало.

-Моральные нормы формирует харизматичный человек, типа Гриши Тарасевича, — продолжая тему школьного учителя, предположил (Григорий Тарасевич при этом заметно смутился) молодой человек Андрей, который принимал участие в самом начале разговора. — Чем заметнее этот человек, тем больше людей смогут сделать тот или иной моральный выбор под его влиянием

Два других примера были приведены одним и тем же человеком, отчего зазвучали особенно парадоксально: во-первых, это тот, кто делает просто очень хорошее дело (яркий представитель — Чулпан Хаматова), а во-вторых, тот, кто «прет, как танк», донося свою позицию — это писатель и оппозиционный политик Эдуард Лимонов.

***

На этом все-таки пришлось ставить точку в дискуссии. Подводя итог обсуждения, Светлана Скарлош смогла ответить на вопрос, почему столько людей пришло и приняло в нем участие.

-Вопрос о моральных нормах — этот вопрос о том, кто я? Вопрос про правила — это вопрос, к чему я принадлежу. А это то, что интересно всегда.

Фото Анны Гальпериной

 

Моральные основания и социальные нормы безопасного просоциального поведения молодежи | Кисляков

1. Юревич А. В. Нравственное состояние современного российского общества: эмпирические оценки // Вопросы психологии. 2016. № 6. С. 49–62.

2. Шестопал Е. Б., Селезнева А. В. Социокультурные угрозы и риски в современной России // Социологические исследования. 2018. № 10. С. 90–99.

3. Kislyakov P. A. Retro-Innovation of 21st Century Education as a Resource for Ensuring National Security // Russian Education and Society. 2015. Т. 57, № 11. P. 979–990.

4. Авдулова Т. П. Современные зарубежные исследования моральной идентичности подростков // Психология обучения. 2010. № 9. С. 71–86.

5. Van der Linden S. Charitable Intent: A Moral or Social Construct? A Revised Theory of Planned Behavior Model // Current Psychology. 2011. № 30 (4). P. 355–374.

6. Козлова М. А., Кошелева Н. В. Забота о себе и о другом как моральная установка: междисциплинарный подход // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия IV. Педагогика. Психология. 2015. № 3 (38). С. 94–105.

7. Hardy S. A., Carlo G. Moral identity: What is it, how does it develop, and is it linked to moral action? // Child Development Perspectives. 2011. № 5(3). P. 212–218. DOI: 10.1111/j.1750-8606.2011.00189.x

8. Kohlberg L. The philosophy of moral development: moral stages and the idea of justice (Essays on Moral Development. Vol. 1). Harper & Row, 1981. 441 p.

9. Eisenberg N. Emotion, regulation, and moral development // Annual Review of Psychology. 2000. Vol. 51 (1). P. 665–697. DOI: 10.1146/annurev.psych.51.1.665

10. Graham J., Haidt J., Koleva S., Motyl M., Iyer R., Wojcik S., Ditto P. H. Moral foundations theory: The pragmatic validity of moral pluralism // Advances in Experimental Social Psychology. 2013. № 47. P. 55–130. DOI: 10.1016/B978-012-407236-7.00002-4

11. Свенцицкий А. Л., Казанцева Т. В. Повседневное просоциальное поведение личности как накопление социального капитала // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12. Психология. Социология. Педагогика. 2015. № 2. С. 45–55.

12. Kislyakov P. A., Shmeleva E. A. Analysis of Russians’ Views on Personal Qualities as a Basis for Prosocial Safe Behavior Factors’ Identification // The Open Psychology Journal. 2020. № 13. P. 40–48. DOI: 10.2174/1874350102013010040

13. Homans G. C. Social behavior: Its elementary forms. New York; Burlingame: Harcourt, Brace & World Inc., 1961. 404 p.

14. Веrkowitz L. The self, selfishness and altruism // Altruistic and helping behavior / ed. by J. R. Macaulay, L. Berkowitz. New York: Academic Press, 1970. P. 143–151.

15. Laible D. J., Murphy T. P., Augustine M. Adolescents’ Aggressive and Prosocial Behaviors: Links With Social Information Processing, Negative Emotionality, Moral Act, and Moral Cognition // Journal of Genetic Psychology. 2014. № 175 (3). P. 270–286. DOI: 10.1080/00221325.2014.885878

16. Carlo G., Mestre M. V., Samper P., Tur A., Armenta B. E. Feelings or cognitions? Moral cognitions and emotions as longitudinal predictors of prosocial and aggressive behaviors // Personality and Individual Differences. 2010. № 48 (8). P. 872–877. DOI: 10.1016/j.paid.2010.02.010

17. Ding W., Shao Y. H., Sun B. G., Xie R. B., Li W. J., Wang X. Z. How Can Prosocial Behavior Be Motivated? The Different Roles of Moral Judgment, Moral Elevation, and Moral Identity Among the Young Chinese // Frontiers in Psychology. 2018. № 9. P. 814. DOI: 10.3389/fpsyg.2018.00814

18. Detert J. R., Treviño L. K., Sweitzer V. L. Moral disengagement in ethical decision making: a study of antecedents and outcomes // Journal of Applied Psychology. 2008. № 93 (2). P. 374–391.

19. Hardy S. A., Bean D. S., Olsen J. A. Moral Identity and Adolescent Prosocial and Antisocial Behaviors: Interactions with Moral Disengagement and Self-regulation // Journal of Youth and Adolescence. 2015. № 44 (8-SI). P. 1542–1554. DOI: 10.1007/s10964-014-0172-1

20. Gotowiec S., Mastrigt S. Having versus doing: The roles of moral identity internalization and symbolization for prosocial behaviors // Journal of Social Psychology. 2019. № 159 (1). P. 75–91. DOI: 10.1080/00224545.2018.1454394

21. Patrick R. B., Bodine A. J., Gibbs J. C., Basinger K. S. What Accounts for Prosocial Behavior? Roles of Moral Identity, Moral Judgment, and Self-Efficacy Beliefs // Journal of Genetic Psychology. 2018. № 179 (5). P. 231–245. DOI: 10.1080/00221325.2018.1491472

22. Лебедева Р. В. Нравственная сфера и личностные особенности студентов с разными типами жизненных ориентаций // Мир науки. Педагогика и психология. 2019. Т. 7, № 2. С. 52.

23. Молчанов С. В., Маркина О. С. Моральное воспитание – от модели когнитивного постижения к развитию личностных качеств (на материале зарубежных исследований) // Психология и педагогика: методология, теория и практика: материалы международной научно-практической конференции, 10 ноября 2015 г. Челябинск, 2015. С. 30–35.

24. Попова Н. В., Попова Е. В. Благотворительность как фактор формирования нравственных норм молодежи // Образование и наука. 2018. Т. 20, № 10. С. 139–155. DOI: 10.17853/1994-5639-2018-10-139-155

25. Kislyakov P., Shmelyova E., Silaeva O., Steklova Y. Prosocial predictors of personality tolerance in youth // Social and Cultural Transformations in the Context of Modern Globalism (SCTCGM 2018). European Proceedings of Social and Behavioural Sciences. Т. 58. P. 888–894. DOI: 10.15405/epsbs.2019.03.02.103

26. Nejati M., Shafaei A. Leading by example: the influence of ethical supervision on stu-dents’ prosocial behavior // Higher Education. 2018. № 75 (1). P. 75–89. DOI: 10.1007/s10734-017-0130-4

27. Pandya S. P. Effect of a spiritual education programme in developing altruism and prosocial behaviour among children // International Journal of Children’s Spirituality. 2017. № 22 (3-4). P. 220–238. DOI: 10.1080/1364436X.2017.1369012

28. Piekarski G. Wolontariat jako szansa rozwojowa. O triadycznej strukturze profilaktyczno-wychowawczych aspektów wolontariatu // Profilaktyka, diagnoza i terapia w teorii i praktyce edukacyjnej / U. Szuścik, J. Skibska, E. Kochanowska (red.). Libron, Kraków, 2014. S. 243–253.

29. Moroń M. Konstrukcja i Weryfikacja Empiryczna Kwestionariusza Zachowań Prospołecznych (PBQ) oraz Paraprojekcyjnego Kwestionariusza Tendencji Prospołecznych (PKTP) dla Młodzieży // Psychologia Spoleczna. 2012. № 7 (4). P. 379–397.

30. Rushton J. P., Chrisjohn R. D., Fekken G. C. The altruistic personality and the self-report altruism scale // Personality and Individual Differences. 1981. Vol. 2, № 4. P. 293–302.

31. Кисляков П. А., Шмелева Е. А., Говин О. Современное волонтерство в воспитании просоциального поведения личности // Образование и наука. 2019. Т. 21, № 6. С. 122–146. DOI: 10.17853/1994-5639-2018-6-122-146

32. Старшинова А. В. Противоречия мотивации учащейся молодежи к деятельности в волонтерских организациях // Образование и наука. 2019. Т. 21, № 10. С. 143–166. DOI: 10.17853/1994-5639-2019-10-143-166

33. Стегний В. Н., Никонов М. В. Мотивация волонтерской деятельности // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Социально-экономические науки. 2018. № 1. С. 146–156.

34. Солдатова Г. У., Нестик T. A. Историко-эволюционная перспектива человечества: от парадигмы конфликта к парадигме толерантности // Национальный психологический журнал. 2011. № 2 (6). С. 15–24.

35. Иванов М. Г. Социальная ответственность студентов как аспект социального воспитания // Психолого-педагогический журнал Гаудеамус. 2008. Т. 1, № 13. С. 120–131.

36. Орлова Ю. В. Добровольческая деятельность как средство формирования социальной ответственности студента // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2014. № 9. С. 165–169.

37. Pratt M. W., Arnold M. L., Lawford H. Growing towards care: A narrative approach to prosocial moral identity and generativity of personality in emerging adulthood. Personality, identity, and character: Explorations in moral psychology / ed. by D. Narvaez, D. K. Lapsley. New York: Cambridge University Press, 2009. P. 295–315.

38. Piekarski G. Orientacje prospołeczne wolontariuszy a (nie) wspaniałomyślność działania // Sprawności moralne w perspektywie duchowości i wychowania / I. Jazukiewicz, E. Rojewska (red.). Szczecin: Wydawnictwo Naukowe Uniwersytetu Szczecińskiego, 2014. S. 193–208.

39. Chiva-Bartoll O., Ruiz Montero P. J., Capella-Peris C., Salvador-García C. Effects of Service Learning on Physical Education Teacher Education Students’ Subjective Happiness, Prosocial Behavior, and Professional Learning // Frontiers in Psychology. 2020. Т. 11. Р. 331.

40. Bandura A. Social cognitive theory of moral thought and action // Handbook of moral behavior and development / еd. by W. M. Kurtines, J. L. Gewirtz. 1991. Vol. 1. P. 45–103.

Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России

Общие положения

В соответствии с Конституцией Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. При этом каждый гражданин Российской Федерации, обладая на её территории всеми правами и свободами, несёт равные обязанности.

Конституция Российской Федерации гласит:

«Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединённые общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, сохраняя исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость её демократической основы, стремясь обеспечить благополучие и процветание России, исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями, сознавая себя частью мирового сообщества, принимаем КОНСТИТУЦИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ».

Современный период в российской истории и образовании — время смены ценностных ориентиров. В 90-е гг. прошлого столетия в России произошли как важные позитивные перемены, так и негативные явления, неизбежные в период крупных социально-политических изменений. Эти явления оказали отрицательное влияние на общественную нравственность, гражданское самосознание, на отношение людей к обществу, государству, закону и труду, на отношение человека к человеку.

В период смены ценностных ориентиров нарушается духовное единство общества, меняются жизненные приоритеты молодежи, происходит разрушение ценностей старшего поколения, а также деформация традиционных для страны моральных норм и нравственных установок.

В России указанный период был обусловлен быстрым демонтажем советской идеологии, поспешным копированием западных форм жизни.

Несмотря на установленные российским законодательством общественные нормы и приоритеты, у российских граждан в то время не сложилась ясно выраженная система ценностных ориентиров, объединяющих россиян в единую историко-культурную и социальную общность.

В российском обществе стал ощущаться недостаток сознательно принимаемых большинством граждан принципов и правил жизни, отсутствует согласие в вопросах корректного и конструктивного социального поведения, выбора жизненных ориентиров.

В 2007 и 2008 гг. в посланиях Президента России Федеральному собранию Российской Федерации было подчеркнуто: «Духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности — это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность… и общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров, когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытной культуре и к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории. Именно это национальное богатство является базой для укрепления единства и суверенитета страны, служит основой нашей повседневной жизни, фундаментом для экономических и политических отношений».

Образованию отводится ключевая роль в духовно-нравственной консолидации российского общества, его сплочении перед лицом внешних и внутренних вызовов, в укреплении социальной солидарности, в повышении уровня доверия человека к жизни в России, к согражданам, обществу, государству, настоящему и будущему своей страны.

Ценности личности формируются в семье, неформальных сообществах, трудовых, армейских и других коллективах, в сфере массовой информации, искусства, отдыха и т. д. Но наиболее системно, последовательно и глубоко духовно-нравственное развитие и воспитание личности происходит в сфере общего образования, где развитие и воспитание обеспечено всем укладом школьной жизни.

Новая российская общеобразовательная школа должна стать важнейшим фактором, обеспечивающим социокультурную модернизацию российского общества.

Именно в школе должна быть сосредоточена не только интеллектуальная, но и гражданская, духовная и культурная жизнь обучающегося. Отношение к школе как единственному социальному институту, через который проходят все граждане России, является индикатором ценностного и морально-нравственного состояния общества и государства.

Ребёнок школьного возраста наиболее восприимчив к эмоционально-ценностному, духовно-нравственному развитию, гражданскому воспитанию. В то же время недостатки развития и воспитания в этот период жизни трудно восполнить в последующие годы.

Пережитое и усвоенное в детстве отличается большой психологической устойчивостью. При этом особое значение имеют следующие друг за другом переходы от детства к подростковому возрасту, а затем к юности. «Перестройка потребностей и побуждений, переоценка ценностей, — утверждал Л.С. Выготский, — есть основной момент при переходе от возраста к возрасту».

Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России (далее — Концепция) разработана в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Законом Российской Федерации «Об образовании», на основе ежегодных посланий Президента России Федеральному собранию Российской Федерации.

Концепция является методологической основой разработки и реализации федерального государственного образовательного стандарта общего образования.

Концепция представляет собой ценностно-нормативную основу взаимодействия общеобразовательных учреждений с другими субъектами социализации — семьёй, общественными организациями, религиозными объединениями, учреждениями дополнительного образования, культуры и спорта, средствами массовой информации. Целью этого взаимодействия является совместное обеспечение условий для духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся.

Концепция определяет:

• характер современного национального воспитательного идеала;
• цели и задачи духовно-нравственного развития и воспитания детей и молодежи;
• систему базовых национальных ценностей, на основе которых возможна духовно-нравственная консолидация многонационального народа Российской Федерации;
• основные социально-педагогические условия и принципы духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся.

Общеобразовательные учреждения должны воспитывать гражданина и патриота, раскрывать способности и таланты молодых россиян, готовить их к жизни в высокотехнологичном конкурентном мире. При этом образовательные учреждения должны постоянно взаимодействовать и сотрудничать с семьями обучающихся, другими субъектами социализации, опираясь на национальные традиции.

Концепция формулирует социальный заказ современной общеобразовательной школе как определённую систему общих педагогических требований, соответствие которым национальных задач.

Социальный заказ образованию устанавливается в следующей системе фундаментальных социальных и педагогических понятий, а также отношений между ними:

• нация — государственно-территориальная и политико-правовая общность, существующая на основе общих политических, историко-культурных и духовно-ценностных характеристик и общего самосознания. Такой общностью является многонациональный народ Российской Федерации, который представляет собой многоэтничную гражданскую нацию, включающую этнические общности, которыми в России могут называться «нации» (в этнокультурном и социально-политическом смыслах), национальности и народы. Двойное использование категории «нация» (в общегражданском и этнокультурном значении) не противоречит конституционному положению «мы, многонациональный народ Российской Федерации», означая, что Россия есть национальное государство, а её народ представляет собой нацию наций;
• национальное государство — государство с общей, контролируемой центральной властью, хозяйственно-экономической основой, общей территорией, общими историко-культурными ценностями жителей страны. Российская Федерация — национальное государство, имеющее разнообразный этнический и религиозный состав населения и отличающееся большой региональной спецификой;
• национальное самосознание (идентичность) — разделяемое всеми гражданами представление о своей стране, её народе, чувство принадлежности к своей стране и народу. Основу национальной идентичности составляют базовые национальные ценности и общая историческая судьба;
• формирование национальной идентичности — формирование у личности представления о многонациональном народе Российской Федерации как о гражданской нации и воспитание патриотизма;
• патриотизм — чувство и сформировавшаяся позиция верности своей стране и солидарности с её народом. Патриотизм включает чувство гордости за своё Отечество, малую родину, т.е. край, республику, город или сельскую местность, где гражданин родился и рос. Патриотизм включает активную гражданскую позицию, готовность к служению Отечеству;
• гражданское общество — общество, способное к самоорганизации на всех уровнях, от местных сообществ до общенационального (государственного) уровня, активно выражающее свои запросы и интересы как через свободно и демократически избранные органы власти и самоуправления, так и через институты гражданского общества, к которым относятся прежде всего общественные группы, организации и коалиции, а также формы прямого волеизъявления. Гражданское общество обладает способностью защищать свои права и интересы как через власть и закон, так и путём контроля над властью и воздействия на власть и на правовые нормы. Гражданское общество обязательно предполагает наличие в нём ответственного гражданина, воспитание которого является главной целью образования;
• многообразие культур и народов — культурное многообразие, существующее в стране и в мире в целом. Для России это существование, диалог и взаимообогащение всех культурных потоков (или слоёв): общенациональной, общероссийской культуры на основе русского языка, этнических культур многонационального народа Российской Федерации и глобальных или мировых культурных явлений и систем. Культурное многообразие и свобода культурного выбора являются условием развития, стабильности и гражданского согласия;
• межэтнический мир и согласие — единство в многообразии, признание и поддержка культур, традиций и самосознания всех представителей многонационального народа Российской Федерации, гарантированное равноправие граждан независимо от национальности, а также политика интеграции, предотвращения напряжённости и разрешения конфликтов на этнической или религиозной основе. Межэтнический мир включает политику толерантности, т.е. признания и уважения культурных и других различий среди граждан страны и проживающих в ней граждан других стран;
• социализация — усвоение человеком социального опыта в процессе образования и жизнедеятельности посредством вхождения в социальную среду, установления социальных связей, принятия ценностей различных социальных групп и общества в целом, активного воспроизводства системы общественных отношений;
• развитие — процесс и результат перехода к новому, более совершенному качественному состоянию, от простого к сложному, от низшего к высшему, к некоей степени духовной, умственной зрелости, сознательности, культурности и пр. ;
• воспитание — педагогически организованный целенаправленный процесс развития обучающегося как личности, гражданина, освоения и принятия им ценностей, нравственных установок и моральных норм общества;
• национальный воспитательный идеал — высшая цель образования, нравственное (идеальное) представление о человеке, на воспитание, обучение и развитие которого направлены усилия основных субъектов национальной жизни: государства, семьи, школы, политических партий, религиозных объединений и общественных организаций;
• базовые национальные ценности — основные моральные ценности, приоритетные нравственные установки, существующие в культурных, семейных, социально-исторических, религиозных традициях многонационального народа Российской Федерации, передаваемые от поколения к поколению и обеспечивающие успешное развитие страны в современных условиях;
• духовно-нравственное развитие личности — осуществляемое в процессе социализации последовательное расширение и укрепление ценностно-смысловой сферы личности, формирование способности человека оценивать и сознательно выстраивать на основе традиционных моральных норм и нравственных идеалов отношение к себе, другим людям, обществу, государству, Отечеству, миру в целом;
• духовно-нравственное воспитание личности гражданина России — педагогически организованный процесс усвоения и принятия обучающимся базовых национальных ценностей, имеющих иерархическую структуру и сложную организацию. Носителями этих ценностей являются многонациональный народ Российской Федерации, государство, семья, культурно-территориальные сообщества, традиционные российские религиозные объединения (христианские, прежде всего в форме русского православия, исламские, иудаистские, буддистские), мировое сообщество.

 1. Национальный воспитательный идеал

Воспитание ориентировано на достижение определённого идеала, т. е. образа человека, имеющего приоритетное значение для общества в конкретно-исторических социокультурных условиях.

В средневековой Руси воспитательный идеал был укоренён в религии и представлен для православных христиан прежде всего в образе Иисуса Христа. Православная церковь направляла и объединяла деятельность семьи, народа и государства в общем пространстве религиозного, духовно-нравственного воспитания. Православная вера была одним из важных факторов, обеспечивающих духовное единство народа.

Для сохранения целостности страны, территория которой постоянно Арасширялась, нужна была общая система нравственных ориентиров, ценностей и смыслов жизни, таких, как честь, верность, соборность, самоотверженность, служение, любовь. Православие объединяло русских людей (ими считались все принявшие православие, а не только этнические русские) в единый народ. Именно поэтому защита русской земли приравнивалась к защите православия, что и породило такой компонент самосознания, как образ Святой Православной Руси.

В XVIII в. Россия стала империей, сила которой заключалась в централизации и концентрации государственной власти в руках правящего монарха — императора. Государство возвышалось над церковью, был сформулирован новый воспитательный идеал — «человек государственный, слуга царю и Отечеству». Образовательная система стала ориентироваться на задачи подготовки профессиональных кадров для государственных нужд. «Всяческое беззаветное служение на благо и на силу Отечества, — утверждал М.В. Ломоносов, — должно быть мерилом жизненного смысла» Главным в воспитании стало формирование человека-патриота, отличающегося высокой нравственностью, любовью к науке, трудолюбием, служением России. Для императорской России был характерен идеал полезного государству и Отечеству гражданина.

В советский период государство обрело всю полноту власти над гражданином и его частной жизнью. Устраняя влияние церкви на общественную и личную жизнь, подавляя религиозное сознание, советское государство само стало претендовать на роль новой вселенской церкви. Спектр жизненных смыслов был сжат до веры в коммунизм и служения коммунистической партии.

Вместе с тем советская эпоха в отечественной истории сформировала высокий педагогический идеал — воспитание всесторонне развитой личности, дала примеры массового патриотизма, героического служения, вплоть до самопожертвования, во имя будущего своей страны и своего народа, пренебрежения материальным во имя идеального.

В 90-е гг. ХХ в. в России сформировался идеал свободной в своём самоопределении и развитии личности, «освобождённой» от ценностей, национальных традиций, обязательств перед обществом.

Сегодня, на новом этапе развития Российской Федерации, при определении современного национального воспитательного идеала необходимо в полной мере учитывать:

• преемственность современного национального воспитательного идеала по отношению к национальным воспитательным идеалам прошлых эпох;
• духовно-нравственные ценности, определённые в соответствии с действующим российским законодательством;
• внешние и внутренние вызовы, стоящие перед Россией.

Национальным приоритетом, важнейшей национальной задачей является приумножение многонационального народа Российской Федерации в численности, повышение качества его жизни, труда и творчества, укрепление духовности и нравственности, гражданской солидарности и государственности, развитие национальной культуры.

Решение этой задачи способно обеспечить устойчивое и успешное развитие России.

Современный национальный воспитательный идеал определяется:

• в соответствии с национальным приоритетом;
• исходя из необходимости сохранения преемственности по отношению к национальным воспитательным идеалам прошлых исторических эпох;
• согласно Конституции Российской Федерации;
• согласно Закону Российской Федерации «Об образовании» в части общих требований к содержанию образования (ст. 14) и задачам основных образовательных программ (ст. 9, п. 6).

Современный национальный воспитательный идеал — это высоконравственный, творческий, компетентный гражданин России, принимающий судьбу Отечества как свою личную, осознающий ответственность за настоящее и будущее своей страны, укоренённый в духовных и культурных традициях многонационального народа Российской Федерации.

 2. Цель и задачи духовно-нравственного развития и воспитания

Важнейшей целью современного отечественного образования и одной из приоритетных задач общества и государства является воспитание, социально-педагогическая поддержка становления и развития высоконравственного, ответственного, творческого, инициативного, компетентного гражданина России.

В сфере личностного развития воспитание обучающихся должно обеспечить:

• готовность и способность к духовному развитию, нравственному самосовершенствованию, самооценке, пониманию смысла своей жизни, индивидуально-ответственному поведению;
• готовность и способность к реализации творческого потенциала в духовной и предметно-продуктивной деятельности, социальной и профессиональной мобильности на основе моральных норм, непрерывного образования и универсальной духовно-нравственной установки «становиться лучше»;
• укрепление нравственности, основанной на свободе, воле и духовных отечественных традициях, внутренней установке личности поступать согласно своей совести;
• формирование морали как осознанной личностью необходимости определённого поведения, основанного на принятых в обществе представлениях о добре и зле, должном и недопустимом;
• развитие совести как нравственного самосознания личности, способности формулировать собственные нравственные обязательства, осуществлять нравственный самоконтроль, требовать от себя выполнения моральных норм, давать нравственную самооценку своим и чужим поступкам;
• принятие личностью базовых национальных ценностей, национальных духовных традиций;
• готовность и способность выражать и отстаивать свою общественную позицию, критически оценивать собственные намерения, мысли и поступки;
• способность к самостоятельным поступкам и действиям, совершаемым на основе морального выбора, принятию ответственности за их результаты, целеустремленность и настойчивость в достижении результата;
• трудолюбие, бережливость, жизненный оптимизм, способность к преодолению трудностей;
• осознание ценности других людей, ценности человеческой жизни, нетерпимость к действиям и влияниям, представляющим угрозу жизни, физическому и нравственному здоровью, духовной безопасности личности, умение им противодействовать;
• свободолюбие как способность к сознательному личностному, профессиональному, гражданскому и иному самоопределению и развитию в сочетании с моральной ответственностью личности перед семьёй, обществом, Россией, будущими поколениями;
• укрепление веры в Россию, чувства личной ответственности за Отечество перед прошлыми, настоящими и будущими поколениями.

В сфере общественных отношений духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся должно обеспечить:

• осознание себя гражданином России на основе принятия общих национальных нравственных ценностей;
• готовность граждан солидарно противостоять внешним и внутренним вызовам;
• развитость чувства патриотизма и гражданской солидарности;
• заботу о благосостоянии многонационального народа Российской Федерации, поддержание межэтнического мира и согласия;
• осознание безусловной ценности семьи как первоосновы нашей принадлежности к многонациональному народу Российской Федерации, Отечеству;
• понимание и поддержание таких нравственных устоев семьи, как любовь, взаимопомощь, уважение к родителям, забота о младших и старших, ответственность за другого человека;
• бережное отношение к жизни человека, забота о продолжении рода;
• законопослушность и сознательно поддерживаемый гражданами правопорядок;
• духовную, культурную и социальную преемственность поколений.

В сфере государственных отношений духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся должно содействовать:

• формированию мотивации к активному и ответственному участию в общественной жизни, формировании власти и участию в государственных делах;
• укреплению и совершенствованию демократического федеративного правового государства с республиканской формой правления;
• повышению доверия к государственным институтам со стороны граждан и общественных организаций;
• повышению эффективности усилий государства, направленных на модернизацию страны;
• укреплению национальной безопасности.

 3. Духовно-нравственное развитие и воспитание 

Обеспечение духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России является ключевой задачей современной государственной политики Российской Федерации. Законопослушность, правопорядок, доверие, развитие экономики и социальной сферы, качество труда и общественных отношений — всё это непосредственно зависит от принятия гражданином России общенациональных и общечеловеческих ценностей и следования им в личной и общественной жизни.

Законом Российской Федерации «Об образовании» (ст. 9, п. 1) установлено, что «основные общеобразовательные программы начального общего, основного общего и среднего (полного) общего образования обеспечивают реализацию федерального государственного образовательного стандарта с учётом типа и вида образовательного учреждения, образовательных потребностей и запросов обучающихся, воспитанников и включают в себя учебный план, рабочие программы учебных курсов, предметов, дисциплин (модулей) и другие материалы, обеспечивающие духовно-нравственное развитие, воспитание и качество подготовки обучающихся».

Таким образом, духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся является первостепенной задачей современной образовательной системы и представляет собой важный компонент социального заказа для образования.

Содержание духовно-нравственного развития и воспитания личности определяется в соответствии с базовыми национальными ценностями и приобретает определённый характер и направление в зависимости от того, какие ценности общество разделяет, как организована их передача от поколения к поколению.

Духовно-нравственное развитие и воспитание личности в целом является сложным, многоплановым процессом. Оно неотделимо от жизни человека во всей её полноте и противоречивости, от семьи, общества, культуры, человечества в целом, от страны проживания и культурно-исторической эпохи, формирующей образ жизни народа и сознание человека.

Сфера педагогической ответственности в этом процессе определяется следующими положениями:

• усилия общества и государства направлены сегодня на воспитание у детей и молодежи активной гражданской позиции, чувства ответственности за свою страну;
• общее образование, выстраивающее партнёрские отношения с другими институтами социализации, является основным институтом педагогического воздействия на духовно-нравственное развитие личности гражданина России. При этом основным субъектом, реализующим цели духовно-нравственного развития и воспитания, определяющим непосредственные пути и методы их достижения на основе опыта и традиций отечественной педагогики, собственного педагогического опыта, является педагогический коллектив общеобразовательного учреждения;
• содержание духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся, деятельность педагогических коллективов общеобразовательных учреждений должны быть сфокусированы на целях, на достижение которых сегодня направлены усилия общества и государства.

Таким образом, сфера общего образования призвана обеспечивать духовно-нравственное развитие и воспитание личности обучающегося для становления и развития его гражданственности, принятия гражданином России национальных и общечеловеческих ценностей и следования им в личной и общественной жизни.

Носителями базовых национальных ценностей являются различные социальные, профессиональные и этноконфессиональные группы, составляющие многонациональный народ Российской Федерации. Соответственно духовно-нравственное развитие гражданина России в рамках общего образования осуществляется в педагогически организованном процессе осознанного восприятия и принятия обучающимся ценностей:

• семейной жизни;
• культурно-регионального сообщества;
• культуры своего народа, компонентом которой является система ценностей, соответствующая традиционной российской религии;
• российской гражданской нации;
• мирового сообщества.

Духовно-нравственное развитие и воспитание личности начинается в семье. Ценности семейной жизни, усваиваемые ребёнком с первых лет жизни, имеют непреходящее значение для человека в любом возрасте. Взаимоотношения в семье проецируются на отношения в обществе и составляют основу гражданского поведения человека.

Следующая ступень развития гражданина России — это осознанное принятие личностью традиций, ценностей, особых форм культурно-исторической, социальной и духовной жизни его родного села, города, района, области, края, республики. Через семью, родственников, друзей, природную среду и социальное окружение наполняются конкретным содержанием такие понятия, как «Отечество», «малая родина», «родная земля», «родной язык», «моя семья и род», «мой дом».

Более высокой ступенью духовно-нравственного развития гражданина России является принятие культуры и духовных традиций многонационального народа Российской Федерации. Российскую идентичность и культуру можно сравнить со стволом могучего дерева, корни которого образуют культуры многонационального народа России. Важным этапом развития гражданского самосознания является укоренённость в этнокультурных традициях, к которым человек принадлежит по факту своего происхождения и начальной социализации.

Ступень российской гражданской идентичности — это высшая ступень процесса духовно-нравственного развития личности россиянина, его гражданского, патриотического воспитания. Россиянином становится человек, осваивающий культурные богатства своей страны и многонационального народа Российской Федерации, осознающий их значимость, особенности, единство и солидарность в судьбе России.

Важным свойством духовно-нравственного развития гражданина России является открытость миру, диалогичность с другими национальными культурами.

Программы духовно-нравственного развития и воспитания школьников, разрабатываемые и реализуемые общеобразовательными учреждениями совместно с другими субъектами социализации, должны обеспечивать полноценную и последовательную идентификацию обучающегося с семьёй, культурно-региональным сообществом, многонациональным народом Российской Федерации, открытым для диалога с мировым сообществом.

 4. Базовые национальные ценности

Основным содержанием духовно-нравственного развития, воспитания и социализации являются базовые национальные ценности, хранимые в социально-исторических, культурных, семейных традициях многонационального народа России, передаваемые от поколения к поколению и обеспечивающие успешное развитие страны в современных условиях.

Базовые национальные ценности производны от национальной жизни России во всей её исторической и культурной полноте, этническом многообразии. В сфере национальной жизни можно выделить источники нравственности и человечности, т.е. те области общественных отношений, деятельности и сознания, опора на которые позволяет человеку противостоять разрушительным влияниям и продуктивно развивать своё сознание, жизнь, саму систему общественных отношений.

Традиционными источниками нравственности являются: Россия, многонациональный народ Российской Федерации, гражданское общество, семья, труд, искусство, наука, религия, природа, человечество.

Соответственно традиционным источникам нравственности определяются и базовые национальные ценности, каждая из которых раскрывается в системе нравственных ценностей (представлений):

• патриотизм — любовь к России, к своему народу, к своей малой родине, служение Отечеству;
• социальная солидарность — свобода личная и национальная, доверие к людям, институтам государства и гражданского общества, справедливость, милосердие, честь, достоинство;
• гражданственность — служение Отечеству, правовое государство, гражданское общество, закон и правопорядок, поликультурный мир, свобода совести и вероисповедания;
• семья — любовь и верность, здоровье, достаток, уважениеик родителям, забота о старших и младших, забота о продолжении рода;
• труд и творчество — уважение к труду, творчество и созидание, целеустремлённость и настойчивость;
• наука — ценность знания, стремление к истине, научная картина мира;
• традиционные российские религии — представления о вере, духовности, религиозной жизни человека, ценности религиозного мировоззрения, толерантности, формируемые на основе межконфессионального диалога;
• искусство и литература — красота, гармония, духовный мир человека, нравственный выбор, смысл жизни, эстетическое развитие, этическое развитие;
• природа — эволюция, родная земля, заповедная природа, планета Земля, экологическое сознание;
• человечество — мир во всём мире, многообразие культур и народов, прогресс человечества, международное сотрудничество.

Базовые национальные ценности лежат в основе целостного пространства духовно-нравственного развития и воспитания школьников, т.е. уклада школьной жизни, определяющего урочную, внеурочную и внешкольную деятельность обучающихся. Для организации такого пространства и его полноценного функционирования требуются согласованные усилия всех социальных субъектов — участников воспитания: семьи, общественных организаций, включая детско-юношеские движения и организации, учреждений дополнительного образования, культуры и спорта, СМИ, традиционных российских религиозных объединений. Ведущая, содержательно определяющая роль в создании уклада школьной жизни принадлежит субъектам образовательного процесса.

Система базовых национальных ценностей лежит в основе представления о единой нации и готовности основных социальных сил к гражданской консолидации на основе общих ценностей и социальных смыслов в решении общенациональных задач, среди которых воспитание детей и молодёжи.

Достижение гражданского согласия по базовым национальным ценностям позволит укрепить единство российского образовательного пространства, придать ему открытость, диалогичность, культурный и социальный динамизм.

Гражданское согласие по базовым национальным ценностям не имеет ничего общего с единообразием ценностей нации и самой нации, духовной и социальной унификацией. Единство нации достигается через базовый ценностный консенсус в диалоге различных политических и социальных сил, этнических и религиозных сообществ и поддерживается их открытостью друг другу, готовностью сообща решать общенациональные проблемы, в числе которых духовно-нравственное воспитание детей и молодёжи как основа развития нашей страны.

 5. Основные принципы организации духовно-нравственного развития и воспитания

Организация социально открытого пространства духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России, нравственного уклада жизни обучающихся осуществляется на основе:

• нравственного примера педагога;
• социально-педагогического партнёрства;
• индивидуально-личностного развития;
• интегративности программ духовно-нравственного воспитания;
• социальной востребованности воспитания.

Говоря о нравственном примере педагога, следует вспомнить А. Дистервега, выдающегося немецкого педагога, который считал, что «повсюду ценность школы равняется ценности её учителя». Нравственность учителя, моральные нормы, которыми он руководствуется в своей профессиональной деятельности и жизни, его отношение к своему педагогическому труду, к ученикам, коллегам — всё это имеет первостепенное значение для духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся. Никакие воспитательные программы не будут эффективны, если педагог не являет собой всегда главный для обучающихся пример нравственного и гражданского личностного поведения.

В педагогическом плане среди базовых национальных ценностей необходимо установить одну, важнейшую, системообразующую, дающую жизнь в душе детей всем другим ценностям — ценность Учителя.

Необходимо существенно повысить государственный и социальный статус педагога, уровень его материального обеспечения. Учитель должен стать уважаемым в обществе человеком, а педагогическая профессия должна быть престижной для молодёжи.

В современных условиях без социально-педагогического партнерства субъекты образовательного процесса не способны обеспечить полноценное духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся. Для решения этой общенациональной задачи необходимо выстраивать педагогически целесообразные партнёрские отношения с другими субъектами социализации: семьёй, общественными организациями и традиционными российскими религиозными объединениями, учреждениями дополнительного образования, культуры и спорта, СМИ.

Организация социально-педагогического партнёрства может осуществляться путём согласования социально-воспитательных программ общеобразовательных учреждений и иных субъектов социализации на основе национального воспитательного идеала и базовых национальных ценностей. Это возможно при условии, что субъекты воспитания и социализации заинтересованы в разработке и реализации таких программ.

Развитие социально-педагогического партнёрства должно стать приоритетной сферой государственной политики. Индивидуально-личностное развитие являлось приоритетом отечественной педагогики 90-х гг. ХХ в. и остаётся одной из важнейших задач современного образования. В пространстве духовно-нравственного развития оно приобретает полноту своей реализации.

Педагогическая поддержка самоопределения личности, развития её способностей, таланта, передача ей системных научных знаний, умений, навыков и компетенций, необходимых для успешной социализации, сами по себе не создают достаточных условий для свободного развития и социальной зрелости личности. Личность несвободна, если она не отличает добро от зла, не ценит жизнь, труд, семью, других людей, общество, Отечество, т.е. всё то, в чём в нравственном отношении утверждает себя человек и развивается его личность. Знания наук и незнание добра, острый ум и глухое сердце таят угрозу для человека, ограничивают и деформируют его личностное развитие.

Духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся должны быть интегрированы в основные виды деятельности обучающихся: урочную, внеурочную, внешкольную и общественно полезную. Иными словами, необходима интегративность программ духовно-нравственного воспитания. Одной из таких программ может быть обучение духовным основам религиозной культуры и светской жизни.

Содержание воспитания группируется вокруг базовых национальных ценностей. В педагогическом плане каждая из них формулируется как вопрос, обращённый человеком к самому себе, как вопрос, поставленный педагогом перед обучающимся. Это воспитательная задача, на решение которой направлена учебно-воспитательная деятельность.

Каждая из базовых ценностей, педагогически определяемая как вопрос, превращается в воспитательную задачу. Для её решения обучающиеся вместе с педагогами, родителями, иными субъектами духовной, культурной, социальной жизни обращаются к содержанию:

• истории России, российских народов, своей семьи, рода;
• жизненного опыта своих родителей, предков;
• традиционных российских религий;
• произведений литературы и искусства, лучших образцов отечественной и мировой культуры;
• периодической литературы, СМИ, отражающих современную жизнь;
• фольклора народов России;
• общественно полезной и личностно значимой деятельности;
• учебных дисциплин;
• других источников информации и научного знания.

Базовые ценности не локализованы в содержании отдельного учебного предмета, формы или вида образовательной деятельности. Они пронизывают всё учебное содержание, весь уклад школьной жизни, всю многоплановую деятельность школьника как человека, личности, гражданина.

Система базовых национальных ценностей создаёт смысловую основу пространства духовно-нравственного развития личности. В этом пространстве снимаются барьеры между отдельными учебными предметами, между школой и семьёй, школой и обществом, школой и жизнью.

Принцип социальной востребованности предполагает, что воспитание, чтобы быть эффективным, должно быть востребованным в жизни ребёнка, его семьи, других людей, общества. Социализация и своевременное социальное созревание ребёнка происходят посредством его добровольного и посильного включения в решение проблем более взрослого сообщества. Полноценное духовно-нравственное развитие происходит, если воспитание не ограничивается информированием обучающегося о тех или иных ценностях, но открывает перед ним возможности для нравственного поступка.

Духовно-нравственное развитие достигает содержательной полноты и становится актуальным для самого обучающегося, когда соединяется с жизнью, реальными социальными проблемами, которые необходимо решать на основе морального выбора. Таких проблем в России множество, и они не уходят даже из жизни самых благополучных, динамично развивающихся стран. Сделать себя нравственнее, добрее, чище — значит сделать таким мир вокруг себя.

Программы духовно-нравственного развития и воспитания должны предусматривать добровольное и посильное включение обучающихся в решение реальных социальных, экологических, культурных, экономических и иных проблем семьи, школы, села, района, города, области, республики, России. Традиционной и хорошо зарекомендовавшей себя формой социализации являются детско-юношеские и молодёжные движения, организации, сообщества. Они должны иметь исторически и социально значимые цели и программы их достижения.

Организация воспитательного процесса в системе «школа — семья — социум» потребует педагогов, способных не только учить, но и воспитывать обучающихся.

 Заключение

Духовно-нравственное развитие и воспитание гражданина России является ключевым фактором развития страны, обеспечения духовного единства народа и объединяющих его моральных ценностей, политической и экономической стабильности. Невозможно создать современную инновационную экономику, минуя человека, состояние и качество его внутренней жизни.

Темпы и характер развития общества непосредственным образом зависят от гражданской позиции человека, его мотивационно-волевой сферы, жизненных приоритетов, нравственных убеждений, моральных норм и духовных ценностей.

Воспитание человека, формирование свойств духовно развитой личности, любви к своей стране, потребности творить и совершенствоваться есть важнейшее условие успешного развития России.

Скачать

Общаясь в интернет-пространстве важно соблюдать закон и общепринятые нормы морали,

01.04.2015  Просмотров: 2244

Территориальная избирательная комиссия Мегиона совместно с администрацией города провели «круглый стол» на тему «Электоральная этика в сети Интернет».

Встреча состоялась во Дворце искусств во вторник. В разговоре участвовали представители прокуратуры, отдела уголовного розыска ОМВД России по городу Мегиону, местных общественных объединений, органов местного самоуправления, юристы, блогеры, молодые и будущие избиратели, а также все желающие, кого заинтересовала эта тема.

Обсуждались вопросы влияния информации, распространяемой в интернете во время подготовки и проведения выборов на волеизъявление конкретного избирателя, а также ответственности, в том числе уголовной, за нарушение закона, в частности оскорбления, клевету, распространение экстремистских материалов.

Напомним, что это мероприятие состоялось в рамках Всероссийского конгресса молодых избирателей, который в эти дни проходит в Санкт-Петербурге. В разных регионах России ведется обсуждение, формулировка предложений и выработка общего мнения по проекту «Петербургских принципов сетевой электоральной этики» — свода моральных правил, ценностей и норм, которые могли бы объединить участников избирательных процессов пользователей сети Интернет в странах Содружества Независимых Государств.

Участники «круглого стола» в Мегионе включились в обсуждение каждого из девяти Принципов, которое ведется в сообществе «ВКонтакте» vk.com/spbelectethics. В ходе оживленной дискуссии мегионцы сошлись во мнении, что поведение в сети, по своей сути, не отличается от поведения в реальной жизни: все зависит от уровня воспитания и развития личности. Так же как и в реальной жизни, нарушение законов и общепринятых моральных норм недопустимо.

Были поддержаны принципы законности, доверия, интеллигентности, объективности и прозрачности. По принципам свободы, защиты персональных данных и тайны голосования, равенства и суверенитета возникли разногласия, которые нашли свое отражение в резолюции.

РЕЗОЛЮЦИЯ

по итогам проведения круглого стола на тему

«Санкт-Петербургские принципы электоральной сетевой этики»

Резюмируя данное мероприятие, и принимая во внимание все мнения и предложения, которые были высказаны, можно сделать следующие выводы относительно каждого принципа:

1. Принцип Законности – поддержан большинством голосов;

2. Принцип Доверия – поддержан большинством голосов, большинство респондентов против анонимности в сети;

3. Принцип Интеллигентности — поддержан большинством голосов;

4. Принцип Объективности — поддержан большинством голосов;

5. Принцип Прозрачности — поддержан большинством голосов;

6. Принцип Свободы, Принцип Равенства, Принцип Защиты персональных данных и тайны голосования, а также Принцип Суверенитета были отклонены, поскольку мнение участников сошлось на том, что эти принципы уже включены в смысл и содержание Принципа законности.

По итогам заседания было принято решение о размещении итогов заседания круглого стола на тему «Санкт-Петербургские принципы электоральной сетевой этики» на официальных сайтах администрации города Мегиона и Территориальной избирательной комиссии города Мегиона, где также будет указана ссылка на страницу группы первоисточника для дальнейшего изучения и обсуждения данной темы.

Управление информационной политики

генезис, структура и особенности развития

Публикация о понятиях «этика», «мораль», «профессиональная этика», «нравственность», «профессиональная нравственность».

Автор: Ольга Мамонтова

---

Данная статья является отрывком из книги: Мамонтова О. Совет по прессе как институт саморегулирования СМИ в России и за рубежом. – LAP LAMBERT Academic Publishing, 2012. 200 c.

Генезис и место профессиональной этики вызывают немало дискуссий в научной среде. Пожалуй, единственное, что не подвергается сомнению большинством исследователей, это тот факт, что профессиональная этика является частью этики общей.

Энциклопедические словари определяют общетеоретическую этику как научную дисциплину, объектом изучения которой является мораль, нравственность [1]. В свою очередь профессиональная этика определяется словарями как профессиональные кодексы поведения [2].

Интересно, что у многих авторов эти определения общего и частного не являются однопорядковыми: если общая этика – это научная дисциплина [3], то профессиональная этика – это кодексы поведения, нормы, стандарты профессии. Это онтологическое «неравенство» двух терминов отражает давний спор в научном сообществе – существует ли профессиональная этика вообще? Или же профессиональные нормы – это всего лишь нормы общей этики, механически перенесенные на почву той или иной профессии? Более того, в научной среде получило широкое распространение мнение, что в профессиональной этике нет ни одной нормы, которой бы не было в этике общей [4].

Действительно, моральные стандарты отдельно взятой профессии – это стандарты морали общей, преломленные через призму той или иной профессии и адаптированные к нуждам этой профессии. Например, согласно некоторым журналистским кодексам этики, существующим в мире, журналист не должен принимать подарки от заинтересованных в его профессиональной деятельности лиц (потенциальный или действительный рекламодатель, пиар-менеджер той или иной компании, политик) [5], тогда как среди стандартов общей морали такой нормы (не принимать подарки) не существует.

Тем не менее очевидно, что данная норма журналистской этики является переосмыслением и уточнением общепринятой нормы поведения, которая не позволяет индивиду использовать свое преимущественное положение (производственное, материальное, классовое, административное, гендерное и проч.) в целях обогащения и приобретения иных благ.

Еще одним аргументом против выделения профессиональной этики в отдельную научную дисциплину служит тот факт, что двух разных моралей – общей и профессиональной – быть не может по определению, а само допущение возможности существования двух параллельных реальностей с несколькими системами моральных ценностей может привести к хаосу.

Из сказанного можно сделать вывод, что понятия «этика» и «профессиональная этика» не могут занимать одну и ту же ступень в системе философских знаний.

Однако, на наш взгляд, аргументы, изложенные выше, не учитывают всех тонкостей профессиональной этики как знания и значительно упрощают ее онтологическую сущность. На наш взгляд, хотя нормы профессиональной этики и берут начало от норм общей морали, их перенесение на профессиональную почву далеко от механического, что мы видим на примере, приведенном выше: в рамках отдельных профессий общие этические нормы получают свое развитие и видоизменяются.

Что происходит с нормами общей морали, когда они трансформируются в нормы профессиональной этики? Основным методом трансформации можно считать конкретизацию норм общей морали. Она может происходить двумя способами: 1) изменением масштаба той или иной нормы (как правило, это сужение области ее применения) и 2) смещением смысловых акцентов (то, что было второстепенным в общих представлениях о морали, выходит в той или иной профессии на первый план). В результате такой трансформации меняется место тех или иных моральных норм в ценностной системе координат индивида.

Некоторые исследователи считают, что результатом трансформации также может стать появление новых профессиональных стандартов, аналогов которым в общей морали не существует [6]. Д.С. Авраамов считал вопрос, найдутся ли в профессиональной морали нормы, рожденные спецификой профессионального труда и не имеющие прямого аналога в общей нравственной системе, краеугольным камнем в определении права профессиональной этики существовать как науке. Исследователь был убежден, что такие нормы существуют, и приводил некоторые из них на примере работы журналиста [7].

Директор Института философии РАН, академик А.А. Гусейнов, в свою очередь, считает, что предмет профессиональной этики составляют собственно те самые нормы, не укладывающиеся в рамки общей нравственности: «профессиональная этика описывает те исключения (отступления) от общих моральных принципов, которые диктуются логикой профессии и в конкретном профессиональном контексте воспринимаются не как отступления, а как адекватное выражение духа самих этих принципов» [8].

Возникает важный вопрос: что является движущей силой таких трансформаций от норм общей морали к стандартам профессиональным? Где находится отправная точка данного процесса? Одним словом, чем обусловлено существование пласта профессиональных этических норм? Разумеется, ориентируясь на указания словарей, определяющих профессиональную этику только как профессиональный кодекс поведения, мы не сможем ответить на этот вопрос. На наш взгляд, их составители упускают из виду

фундаментальный пласт профессиональной этики, который собственно определяет существование профессиональных стандартов. На это указывают и современные исследователи этики. Например, заведующий сектором этики Института философии РАН, проф. Р.Г. Апресян приводит несколько значений понятия «профессиональная этика» [9]:

1) система моральных норм профессиональной деятельности, или кодекс,

2) специальная рефлексия относительно принципиальных и нормативных оснований профессиональной деятельности,

3) экспертное сопровождение нормотворчества и нормативной практики в сфере профессий (включая деятельность «этических комитетов»),

4) специальная рефлексия относительно институтов, возникающих для обеспечения действенности профессиональных моральных кодексов, и процедур, посредством которых институты выполняют свою задачу.

Нас заинтересовал пункт 2 данной классификации. Под «специальной рефлексией» понимается интеллектуальная деятельность профессионала, направленная на осмысление норм и стандартов его профессии, их места не только в его профессиональной, но и повседневной жизни. Более того, такая «специальная рефлексия» подводит профессионала к пониманию своего места в социуме как представителя той или иной профессии, а также помогает осознать соотношение ценностей профессиональных и общечеловеческих.

Исследователи этики В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов объясняют эту рефлексию наличием у профессиональной этики мировоззренческого, экзистенционального уровня, «задача которого заключается в обосновании и оправдании состава норм и определенной их иерархии» [10]. Именно этот мировоззренческий уровень профессиональной этики «отвечает» за появление профессиональных стандартов в профессии и определяет степень важности и порядок расстановки норм в профессиональных кодексах поведения (от рекомендаций до табу).

Именно этот пласт, считает известный исследователь журналистской этики, проф. Д.С. Авраамов, является предметом изучения профессиональной этики как научной дисциплины. В своих трудах он разделяет понятия профессионального этического знания и свода этических норм, предлагая во избежание путаницы обозначать эти явления «профессиональной этикой» и «профессиональной моралью» [11] соответственно [12].

Пункты 3 и 4 классификации Р.Г. Апресяна касаются практической деятельности по разработке профессиональных этических стандартов и их соблюдению («профессиональной морали», по Д.С. Авраамову). Очевидно, что для составления профессиональных кодексов этики, необходимы усилия по выявлению, отбору и классификации норм профессиональной морали. Также необходимо их обоснование – не только в рамках профессиональной практики, но и с культурно-исторической точки зрения. Более того, любой профессиональный социум, будучи частью человеческого сообщества, подвержен постоянным и зачастую кардинальным переменам, что, безусловно, должно периодически отражаться в кодексах поведения, поэтому постоянный анализ векторов развития профессионального сообщества также является одной из задач профессиональной этики.

Таким образом, мы можем заключить, что профессиональная этика состоит из трех принципиально разных составляющих:

— Мировоззренческий пласт, представляющий собой систему координат, в соответствии с которой выстраивается система профессиональных ценностей;

— Собственно нормы профессиональной этики, существующие в отдельно взятом профессиональном сообществе и, как правило, облеченные в форму этических кодексов;

— Научная, исследовательская и экспертная деятельность, касающаяся нормотворчества в сфере профессиональной этики.

В чем заключается смысл существования профессиональной этики? Каким образом она помогает профессиональному сообществу выполнять свою работу? Какова ее социальная функция, если таковая вообще имеется?

Нам видится, что различия в природе и изначальных интенциях вышеперечисленных пластов профессиональной этики определяют разноплановость их задач. С одной стороны, наличие профессиональных кодексов этики и следование им, а также все усилия по «обслуживанию» и выполнению таких кодексов, защищают интересы профессионалов, облегчают им существование внутри своего сообщества. С другой стороны, такой системой добровольного самоограничения профессиональные сообщества вызывают доверие гражданского общества, что повышает их авторитет и облегчает выполнение основных задач. Одним словом, она ориентирует «и на чистоту и возвышенность мотивов, но одновременно – на последствия: на эффективность профессиональной деятельности, успешность поступков. Кому, в самом деле, нужны провальная политика, обанкротившийся предприниматель, бестолковый инженер, бездарный менеджер, «бездетная» педагогика, лапутянская академия наук?» [13]

Мы видим, что функции профессиональной этики не ограничиваются рамками профессионального сообщества, что неудивительно, учитывая, что одной из первоочередных задач, стоящей перед любым профессиональным кругом, является налаживание взаимодействия с другими институтами общества и гражданским обществом в целом. Будучи частью общего этического сознания человека, профессиональная мораль повторяет его структуру. Она не только включает в себя индивидуальное самосознание человека как профессионала с его системой ценностей, относящихся к работе, но и сознание, объективизированное в поступках и социальных отношениях внутри цеха (нравы профессиональной среды и поведение индивидов во время трудовой деятельности), а также систему оценок поведения работника его коллегами и обществом [14].

Так, нравственный климат в обществе оказывает большое влияние на развитие профессиональной среды. В частности, «опыт согласования производственных задач с общими моральными требованиями и законными интересами тех, с кем им [профессионалам – О.М.] приходится иметь дело в процессе решения своих задач» [15], является ключевым в выработке норм профессионального поведения.

За систему координат «профессионал и общество» отвечает «мировоззренческий» пласт профессиональной этики, который определяет место профессионала в гражданском обществе и принципы его деятельности, очерчивает границы его сферы влияния, оправдывая его власть в данных пределах, и вместе с тем защищает общество от его власти, которую непременно получает адвокат над подзащитным, врач над больным, священник над исповедавшимся, журналист над аудиторией и т.д. «Тем самым профессиональная этика вносит существенные изменения в конфигурацию властных отношений современного общества и предназначена для уменьшения зависимости одного лица от другого, возникающей ввиду различий их общественных функций и профессиональных статусов, для преодоления влияния патерналистских моделей в отношениях между людьми» [16], — считают В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов. Другими словами, профессиональная этика помогает профессионалам привести принципы своей деятельности в соответствие с общественными представлениями о должном.

Итак, мы видим, что профессиональная этика выполняет разноуровневые задачи и ее влияние имеет разные, в том числе и противоположные векторы. Помогая профессионалам упорядочить внутреннюю жизнедеятельность, профессиональная этика тем самым защищает интересы тех, кто пользуется результатами их труда, так как следование нормам профессиональной морали ведет к повышению качества конечного продукта и доверия к нему потребителя. Оправдывая власть профессионала в его сфере деятельности, профессиональная этика тем не менее устанавливает жесткие границы такой власти, тем самым заставляя профессионала нести ответственность перед обществом за свою работу и защищая общество от потенциальных злоупотреблений в тех или иных профессиях. Обеспечивая следование профессионала стандартам поведения, принятым в сообществе, профессиональная этика повышает его престиж и уровень доверия к нему со стороны гражданского общества.

Мы приходим, возможно, к парадоксальному выводу, что этические основы поведения профессионалов определяет, вернее, диктует общество, а не сам профессионал или общность коллег по профессии. Объяснение этого парадокса лежит в истории возникновения профессиональной этики. Вот как описывают это явление в своем труде «Профессиональная этика: социологические ракурсы» В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов.

Зарождение и разделение профессий происходит в позднем Средневековье. В этот период происходят интенсивные сдвиги в жизни общества: размежевание сельского и городского образа жизни, четкое разграничение частного и публичного, деловой человек эпохи Просвещения теснит универсального человека эпохи Возрождения. Новые производственные возможности, открывшиеся благодаря техническому прогрессу, создают потребность в абсолютно новых кадрах, обученных грамоте и ремеслам, а значит, создается массовая школа, необходимая инфраструктура, которая должна обслуживаться, и в конце концов возникает новый класс общества – городской житель, за счет чего структура общественных отношений кардинально меняется. Это приводит к тому, что из традиционных форм труда начинают складываться полифункциональные сферы деятельности: из хозяйственной, домашней деятельности вырастает финансовая, экономическая сфера, из управленческой – сфера правовых отношений и организаций и т.д.

С делением общества по профессиональному признаку появляются зачатки профессиональной этики. Безусловно, профессиональной морали предстоит пройти большой путь, прежде чем она оформится в современные кодексы этики. В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов выделяют несколько этапов ее развития. К ряду профессий, особенностью которых было тесное взаимодействие с человеком, проникновение в его внутреннюю жизнь (адвокат, врач, учитель), возникают высокие требования со стороны общества, что ведет к появлению пласта устных нравственных норм, согласно которым складывается «обычай» ведения дел в профессии. Эти устные моральные правила профессии регулируют ситуации нравственно-этического толка, возникающие в повседневной практике ведения дел, которые административно-организационные регулятивы не в состоянии контролировать.

Каким образом происходило формирование этого пласта устных этических правил? По мнению Д.С. Авраамова, оно «начинается с частной производственной ситуации и идет от конкретного к абстрактному. Постепенно технологические операции приобретают все больший общий смысл, выходящий за пределы этой отдельной ситуации, а вместе с ним – и нравственное содержание» [17]. Что это означает на практике? Как профессионалы пришли к пониманию того, что они сами и вся их деятельность должны быть этичными?

Сложно представить, что в один прекрасный день профессионалы, привыкшие работать без специальных моральных ограничителей, собрались вместе и решили, что так более не может продолжаться и необходимо что-то менять. Конечно, это был длительный и постепенный процесс, в котором определяющим стало влияние извне, со стороны общества, ведь действие профессионала «одновременно выражает его отношение к обществу и к людям, с которыми он вступает в контакт в своей трудовой сфере» [18].

Другими словами, профессиональное сообщество вынуждено сверять свои представления о должном с общими взглядами на нравственность. Без этого оно не сможет успешно функционировать: «в современном обществе достоинство всякого конкретного вида труда, всякой профессии в конечном счете утверждается тем, насколько ее представители последовательно воплощают в своей деятельности общие, неспециализированные принципы и нормы социальной нравственности» [19].

Важным фактором влияния в этом процессе стала критика со стороны общества (в первую очередь потребителей производимых услуг и продукции). В XX веке это явление в журналистике получило название медиакритики [20]. Вот что пишет о роли медиакритики в формировании этических принципов профессии журналиста исследователь этого явления А.П. Короченский: «Массовая медиакритика влияет на внутренние взаимоотношения и настроения в профессиональных корпорациях журналистов и других создателей медиа-контента опосредованно, через общественное мнение. Влияние одобрения либо осуждения со стороны сограждан способно побудить профессионалов и медийные организации к корректировке своей деятельности в целях большего соответствия потребностям и ожиданиям общества <…> Выявляя и обозначая отклонения профессиональной практики и морали от нормативного (или общественно необходимого) состояния, критика побуждает журналистов и других творческих работников СМИ к внесению коррективов в свою практическую деятельность, в ее ценностно-нормативную основу» [21]. Думается, суть явления общественной критики за несколько столетий не претерпела кардинальных изменений и со дня своего зарождения механизм ее работы соответствовал тому, что описывает исследователь. Мы убеждены, что через этот процесс прошли все общественно значимые профессии Средневековья.

Еще одним существенным фактором в деле формирования профессиональных этических принципов, на наш взгляд, стала профессиональная конкуренция: те представители профессии, которые небрежно относились к пожеланиям потребителей своих услуг или нормам общей нравственности (например, врачи, раскрывавшие тайну болезни своих пациентов третьим лицам), достаточно быстро теряли клиентов, а значит, и часть дохода [22].

Однако, не стоит переоценивать вклад общества в формирование морали отдельных профессиональных сообществ. Общество давало толчок для инициации этого процесса, но дальнейшая выработка и кодификация профессиональных норм поведения лежали целиком и полностью на плечах профессиональных сообществ. В одном из исследований приводится описание данного процесса: «Поначалу она [внутрикорпоративная система регуляторов профессионального поведения – прим. О.М.] проявляет себя на обыденном уровне профессионального сознания и поведения как поощряемые или осуждаемые профессиональной общностью тенденции, то есть как формирующаяся профессиональная мораль. И нужен достаточно высокий уровень развития деятельности и ее самопознания, чтобы элементы этой системы стали отчетливо осознаваться, обретать словесную оболочку, передаваться в профессиональной среде не только по горизонтали (среди современников), но и по вертикали (от поколения к поколению), все более заметно выявляя свой надличностый характер. Начало процесса кодификации моральных норм профессии есть не что иное, как знак ее взросления, знак обретения ею устойчивого социального статуса, отмеченного самостоятельностью ее роли» [23]. Представляется, что в ходе этого процесса методом проб и ошибок вырабатывается свод устных правил поведения, касающихся нравственной стороны отношений внутри профессии, и позднее закрепляется в письменном виде.

Оформление моральных требований в письменном виде связывается с образованием профессиональных союзов. Профессиональные цехи, гильдии, коллегии оказывали большое влияние на жизнь общества в XIV-XV вв. Их уставы наряду с административно-организационными нормами содержали нравственные требования, которые стали прообразом норм современных кодексов этики.

К примеру, осуждались нечестность в отношении своих коллег, расточительство, воровство, хулиганство, пьянство, распущенность [24]. «Член коллегии должен был быть человеком религиозным, хорошим семьянином, примером для учеников и подмастерьев. Особенно строго регламентировались профессиональные обязанности и отношение к труду, контролировалось качество выпускаемых изделий, результаты труда» [25]. Несоблюдение этих требований строго наказывалось вплоть до исключения из профессионального цеха.

Следующим этапом развития профессиональной этики стало формирование ее научного фундамента. В XVIII веке в научной среде философов возникает интерес к моральным основам тех или иных профессий, к их описанию и интерпретации, а в середине XIX столетия появляются первые кодексы профессиональной этики в их современном виде. К концу XX века профессиональная этика представляет собой уже сложившуюся область научного знания с обширной теоретической базой, а профессиональные кодексы этики существуют в разных странах и охватывают целый ряд профессий.

Мы видим, что профессиональная этика зарождается в процессе профессионального труда и ее нормы складываются согласно практическому опыту, полученному в процессе выполнения трудовых обязанностей. Действенными механизмами этого процесса стали конкуренция и общественное мнение. Мы не разделяем распространенное убеждение, что этот процесс носил сколько-нибудь упорядоченный характер, и склонны полагать, что профессиональная мораль складывалась стихийно, в соответствии с доминирующими в тот или иной период общими представлениям о морали и нравственности.

1 — См., напр.: Этика // Философский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1989. 815 стр.; Этика // Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. – М.: Книжный дом, 2003 г. 1280 стр.
2 — См., напр.: Словарь по этике. Под ред. И.С. Кона. — М.: Политиздат, 1981. 431 стр.
3 — В свою очередь этика стоит особняком в ряду научных дисциплин. Вот что пишет о ее специфике проф. А.А. Гусейнов: «Она имеет дело с практикой, является моментом последней, а именно, её содержанием является не то, что существует, а то, что может и должно существовать благодаря нам, нашим поступкам, поведению, нашим ответственным и сознательным усилиям. С этикой мы имеем дело не тогда, когда мы хотим что-то узнать, а тогда, когда мы хотим что-то сделать – хотим стать лучше. Этика сверх того, что она есть наука практическая, является также наукой философской, так как она рассматривает поступки, поведение человека с точки зрения их основополагающих принципов, общего смысла жизни. Наконец, она есть точка в которой философия соединяется с практикой. Её поэтому справедливо называют практической философией. Это значит, что философия свой взгляд на мир доводит до формулирования программы жизни и через них, через этико-нормативные программы и модели поведения непосредственно внедряется в практику, становится интересной и нужной людям». Цит. по: Гусейнов А.А. Размышления о прикладной этике // Ведомости Научно-исследовательского института прикладной этики. Вып. 25: Профессиональная этика / Под ред. В.И.Бакштановского и Н.Н.Карнаухова. Тюмень: НИИПЭ, 2004. С. 148-159. Источник: http://guseinov.ru/publ/Razmyshl.html
4 — См., напр.: Административная этика. М.: Изд-во РАГС, 1999. С. 49.
5 — См., напр.: «Как профессиональные журналисты мы не можем ожидать, желать или рассчитывать на получение денег, дополнительных привилегий, подарков, услуг от кого-либо. Мы больше не принимаем билетов, приглашений на ужин, не участвуем в развлекательных поездках и не принимаем любых подобных подношений». Из кодекса калифорнийской газеты «Сан-Бернардино сан» (США). Или: «Бесплатные билеты на кинопросмотры, в театр, балет на льду, другие платные мероприятия не могут приниматься сотрудниками и членами их семей в качестве подарков. Сотрудники, чье присутствие на мероприятии является необходимым, должны сами покупать себе билеты, а затем получить возмещение от «Инкуайер». Сотрудники, чья профессиональная деятельность не обязывает их бывать на кинопросмотрах или на спектаклях, не имеют права принимать бесплатные приглашения». Из кодекса газеты «Филадельфия инкуайер» (США).
6 — См., напр.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Профессиональная этика: социологические ракурсы // Социологические исследования. – 2005. № 8. С. 3-13. Источник: http://www.isras.ru/socis_2005_8.html
7 — Авраамов Д.С. Профессиональная этика журналиста. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. С. 28-29.
8 — Гусейнов А.А. Размышления о прикладной этике.
9 — Апресян Р.Г. Вид на профессиональную этику // Ведомости Научно-исследовательского института прикладной этики. Вып. 25: Профессиональная этика / 
Под ред. В.И.Бакштановского и Н.Н.Карнаухова. 
Тюмень: НИИПЭ, 2004. С. 160–181. Источник: http://www.ethicscenter.ru/ed/apr.html
10 — Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Профессиональная этика: социологические ракурсы.
11 — Более развернуто о профессиональной морали пишет исследователь журналистской этики, проф. Г.В. Лазутина: «Профессиональная мораль рождается в рамках конкретной деятельности, образуя одну из сторон способа этой деятельности, ее «моральное измерение». Функция ее – обеспечить такое поведение членов профессиональной группы, при котором данная деятельность ведет к наилучшим результатам, оправдывая свое общественное предназначение и реализуя гуманистический смысл профессии. Поэтому профессиональная мораль непосредственно включена в процесс деятельности каждого члена трудовой группы, ориентируя его конкретные личностные проявления в ходе технологических операций через моральный выбор на выработанные стандарты поведения. <…> Она [профессиональная мораль – прим. О.М.] регламентирует поведение в процессе труда субъекта конкретной деятельности на основе представлений, сложившихся в профессиональном сознании конкретной группы. Тот факт, что эти представления могут основываться на постулатах нравственности, не отменяет их особого наполнения, особого значения в условиях, характерных для той или иной профессии». Цит. по: Лазутина Г.В. Профессиональная этика журналиста. – М.: Аспект Пресс, 2011. С. 39.
12 — Авраамов Д.С. Указ. соч. С. 6-7.
13 — Бакштановский В.И. Бремя и счастье моральной ответственности журналиста // Coциальная ответственность журналиста: опыт современного прочтения проблемы. В 2-х частях. Ч. 1. Межпрофессиональная экспертиза концепта и контекста. – М.: Стратегия, 2003. С. 98.
14 — Там же. С. 5.
15 — Там же. С. 19.
16 — Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Профессиональная этика: социологические ракурсы.
17 — Авраамов Д. С. Указ. соч. С. 48.

18 — Там же.
19 — Бакштановский В.И. Бремя и счастье моральной ответственности журналиста. С. 98.
20 — «Медиакритикой именуется новая, быстро развивающаяся область современной журналистики, осуществляющая критическое познание и оценку социально значимых, актуальных культурно-творческих, профессионально-этических, правовых, экономических и технологических аспектов информационного производства в средствах массовой информации с акцентом на творческую сторону создания медийного содержания. <…> Медиакритика может участвовать в пересмотре, трансформации, обновлении устоявшихся критериев нормы, этанлонности, результатом чего может быть социальная переоценка усилий и достижений как создателей медиасодержания, так и деятельности СМИ. В современных условиях, когда наука зачастую не поспевает за переменами в медийной сфере, именно медиакритика с ее нацеленностью на оперативное познание и оценку актуальных вопросов социального функционирования средств массовой информации обеспечивает осмысление новых явлений и тенденций, отделяя «зерна от плевел», помогая сориентироваться в нынешнем противоречивом развитии не только массовой аудитории, но и профессионалам печатной и электронной прессы». Цит. по: Короченский А.П. Регулятивная роль медиакритики // Саморегулирование журналистского сообщества. Опыт. Проблемы. Перспективы становления в России. – М.: Галерия, 2004. С. 210-211.
21 — Короченский А.П. Регулятивная роль медиакритики. С. 216.
22 — Подтверждение нашим выводам мы находим в трудах д. и. н. А. А. Сванидзе, который указывает, что социально-экономической основой появления профессиональных правил поведения стала «борьба мелкого самостоятельного товаропроизводителя за рынок, чему служили монопольные устремления цеха и необходимая для этого качественность труда, стремление к социальной избранности, замкнутости и корпоративной защите». Но несмотря на прагматичность предпосылок, как далее замечает исследователь, «политика цеха отражала и закрепляла также большую трудовую ответственность и вообще высокую трудовую мораль данной среды, воспитывала уважение к труду и статусу основного работника». Цит. по: Сванидзе А.А. Наемный труд и трудовая этика в ремесленных цехах Швеции: уставные принципы // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 2. Жизнь города и деятельность горожан. – М.: Наука, 1999. С. 173.

 

 

 

Следует ли судить об исторических личностях по сегодняшней морали?

Примечание: эта статья была впервые опубликована в печати в 2018 году, но теперь мы публикуем ее в Интернете в свете недавних событий, включая падение статуи Эдварда Колстона протестующими

---

Эндрю Робертс: «Если мы свергнем Нельсона, что мы будем делать с пирамидами, построенными хотя бы частично рабским трудом?»

Хотя совершенно нелогично, антиисторично и несправедливо по отношению к естественной справедливости судить о людях прошлого по сегодняшней морали, это также очень трудно не сделать.Если мы просто будем судить о них по морали их времени, это мало что нам скажет. Если мы вообще не будем судить о них с моральной точки зрения, мы отпустим таких, как Гитлер и Сталин, в суматоху морального релятивизма. Тем не менее, поскольку Оливер Кромвель, возможно, не верил, скажем, в социализированную медицину, но действительно верил в резню католиков в Дроэде в то время, когда эта религия, как многие считали, представляла реальную угрозу для Британии, что это действительно говорит нам о нем — или их или нас?

Чтобы приблизиться к этому минному полю, не следует полагать, что наша мораль выше нравов людей прошлого, потому что нас, несомненно, будут судить в нашу очередь наши потомки, которые сочтут действительно отвратительным, что мы позволили детям иметь детей. мобильные телефоны, или выступали против туалетов для разных полов, или успокаивали Ким Чен Ына, когда он так явно собирался сжечь Чикаго.Точно так же, как мы не можем знать, в чем нам будут предъявлены обвинения, так и Нельсон вряд ли мог знать, что через два столетия после Трафальгара будут призывы к его исключению из своей колонки из-за его (предполагаемой) поддержки тогда совершенно законной и древний институт рабства.

Великая пирамида и сфинкс в Гизе, Египет. «Если в нашем самодовольном, сигнализирующем о добродетелях мире мы свергнем Нельсона, что нам делать с пирамидами… которые были построены, по крайней мере, частично, рабским трудом?» Спрашивает Эндрю Робертс (Изображение pius99 / Getty Images)

Если в нашем самодовольном мире, символизирующем добродетель, мы свергнем Нельсона, что мы будем делать с пирамидами, Парфеноном и Римским Форумом, которые были построены, по крайней мере частично, рабским трудом? Должны ли Тутмос, Перикл и Цезарь каким-то образом предвидеть, что мораль, которую исповедуют подобные движению «Родос должен пасть», в конечном итоге более важен, чем их собственное желание славно войти в рай, восхвалять богиню Афину и стать домом римского сената? Следует ли сбить Уинстона Черчилля с постамента на Парламентской площади, потому что он был расистом, в то время как почти все остальные — как слева, так и справа — тоже были? Я верю, что нет — и мне все равно, что мои потомки могут когда-нибудь об этом подумать.

Эндрю Робертс — приглашенный профессор факультета военных исследований Королевского колледжа в Лондоне и лектор Института Лермана Исторического общества Нью-Йорка. Его книги включают Элегия: Первый день на Сомме (Голова Зевса, 2015)

---

Шарлотта Райли: «Совершенно уместна критика тех деятелей прошлого, чья мораль не соответствует нашим ценностям»

С одной стороны, верно, что основная цель историка редко состоит в том, чтобы составить моральный баланс прошлого.Наша работа — это интерпретация первоисточников, размышление о том, как люди вели себя и почему они действовали именно так. Мы не часто задаемся целью составить список величайших негодяев в истории, исходя из наших собственных стандартов. И иногда может показаться унизительным указывать, например, на каждый случай сексизма в прошлом; Это не должно быть неожиданным открытием, что исторические личности придерживались ценностей, отличных от наших.

Однако, несмотря на это, я опасаюсь, что люди из прошлого должны избежать нашего морального осуждения.Историки никогда не могут подходить к прошлому как нейтральные наблюдатели — у всех нас, как писал историк Э. Х. Карр более полувека назад, есть пчела в чепце по определенным вопросам, и читатели истории должны прислушиваться к этому шуму. Часть того, что мы привносим в наше изучение прошлого, — это наши моральные принципы, и, хотя для нас важно попытаться понять цифры из прошлого на их собственных терминах, невозможно не думать о них в контексте наших ценностей. .

Этот подход особенно важен, когда мы думаем о фигурах, которые все еще можно прославлять сегодня за свои достижения, несмотря на их сомнительные моральные устои.Как историк Британской империи, я считаю, что для университетов с разнообразным студенческим составом крайне неприемлемо иметь лекционные залы, названные в честь Фрэнсиса Гальтона, евгениста с глубоко расистскими взглядами, или выставлять статуи, увековечивающие и прославляющие таких людей, как Сесил Родс. который покорил и угнетал африканский народ в рамках британской имперской экспансии. Британский империализм был основан на расизме, жадности и жестоком насилии; и хотя многие наживались на империализме, многие также отвергали имперские ценности или сопротивлялись имперскому подчинению.

Совершенно уместно критиковать тех деятелей прошлого, мораль которых не соответствует нашим собственным ценностям, а также воздавать должное тем, кто подвергал сомнению, критиковал или сопротивлялся системам и убеждениям своего времени.

Шарлотта Райли — преподаватель британской истории 20-го века в Саутгемптонском университете

---

Оливетт Отеле: «Мы создали серые зоны, которые позволяют нам игнорировать зловещие стороны человеческой натуры»

На вопрос, учатся ли люди у истории, эксперты в области гуманитарных наук и ученые признают, что изучение прошлого улучшило наше понимание обществ и мотивов людей в данных ситуациях.Например, прошлое научило нас, что если разразится третья мировая война, явного победителя не будет. Медицинские открытия прошлого продолжают спасать жизни по сей день.

Мы также узнали, что, несмотря на уникальность каждого контекста, предсказуемость нашего поведения в данных ситуациях подразумевает, что мы были приучены соблюдать набор социальных правил. Эти правила стали нашими принципами. Эта мораль не подчиняется ограничениям времени и места. Они стали приемлемыми образцами усвоенного поведения, передаваемыми из поколения в поколение.Их даже проверяли на примерах из прошлого.

Однако вопрос о том, должны ли мы судить о людях прошлого по сегодняшней морали, подразумевает, что мораль подобна волнам, вечно меняющимся, пленникам капризов человеческих устремлений. Рассмотрим два парадоксальных примера. Нацистский солдат, участвовавший в убийстве миллионов евреев, ненавистен мужчинам и женщинам 21-го века до такой степени, что спустя 72 года после окончания Второй мировой войны нацистские чиновники все еще предстают перед судом.Однако многие люди не хотят признавать, что трансатлантическое рабство, еще один прискорбный эпизод в истории человечества, было провалом морали и триумфом жадности.

Многие люди не хотят признавать, что трансатлантическое рабство, еще один прискорбный эпизод в истории человечества, было провалом морали и торжеством жадности.

Мы выбираем, кого привлекать к ответственности. Мы создали серые зоны, которые позволяют игнорировать зловещие стороны человеческой натуры.«Человек — волк для человека», как гласит старая латинская пословица: зверь-манипулятор, способный нарушать свои собственные правила и безжалостно пересматривать мораль для достижения своих целей. В этом смысле настоящее с его несовершенством имеет прецедент по сравнению с предполагаемыми гуманистическими ценностями, унаследованными от многовекового социального взаимодействия. Взяв на себя роли жертвы и преступника, судьи и палача, мы наконец-то даровали себе право подвергать сомнению актуальность нашей собственной морали.

Оливетт Отеле — профессор истории рабства в Бристольском университете.Ее книга « African Europeanans: An Untold History » будет опубликована Hurst в октябре 2020 года.

---

Роберт Кук: «В целом сегодняшняя мораль не так отличается от морали прошлого, как утверждают некоторые комментаторы»

Вопрос, похоже, предполагает, что сегодняшний моральный кодекс существенно отличается от морального кодекса предыдущих поколений. Это, безусловно, предположение людей, которые утверждают, что мы не должны судить Британскую империю или конфедератов, выступающих за рабство, по «сегодняшней морали».Не говоря уже о сложном вопросе определения того, что это за мораль, главная проблема с этой цепочкой рассуждений состоит в том, что ей не хватает проницательной исторической чувствительности, и она, вероятно, в некоторых случаях сознательно, поддерживает расовое угнетение в настоящее время.

По правде говоря, я вижу это в том, что в целом сегодняшняя мораль не так отличается от морали прошлого, как утверждают некоторые комментаторы. В XIX веке, например, значительное число британцев считало, что строительство империи было неправильным и что рабство было грехом, который необходимо искоренить.

Текущие споры о будущем статуй Конфедерации в Соединенных Штатах побудили защитников этих статуй утверждать, что их удаление означало бы судить о прошлом по современным стандартам. Рассуждая таким образом, они игнорируют тот факт, что «Утраченное дело» Юга и связанные с ним ритуалы, символы и статуи всегда вызывали споры и оспаривались в Соединенных Штатах. Когда президент Конфедерации Джефферсон Дэвис написал историю Конфедерации, которая преуменьшила роль рабства в возникновении гражданской войны, один северный обозреватель назвал ее «выдуманной историей».Когда южане установили огромную статую Роберта Ли в Ричмонде в 1890 году, несколько республиканских газет осудили генерала как предателя, выступающего за рабство.

Поскольку концепция «Утраченного дела» укоренилась в эпоху сегрегации, афроамериканцы стали самыми сильными противниками расистской скульптуры. Еще в 1920-х годах их оппозиция сыграла ключевую роль в решении Конгресса не воздвигать каменную дань уважения «черной мамочке» в Вашингтоне.

В протесте против превосходства белой расы, выдавая себя за историю и наследие, нет ничего нового.Нам следует остерегаться его защитников, создающих ложную дихотомию между моралью прошлого и настоящего.

Роберт Кук — профессор американской истории в Университете Сассекса и автор книги «Воспоминания о гражданской войне: борьба с прошлым в Соединенных Штатах с 1865 года» (Johns Hopkins University Press, 2017)

---

Давид Абулафия: «Историки ведут своего рода битву, пытаясь обуздать тенденцию одобрять или не одобрять то, что они видят в прошлом»

Историки любят говорить, что они беспристрастны, объективны, беспристрастны.Это, конечно, невозможно: как ни старайся, на всех, кто пишет о прошлом, влияют их политические взгляды или текущие проблемы, такие как изменение климата. Это означает, что историки участвуют в своего рода битве, нажимая на клавиши своих ноутбуков, постоянно пытаясь обуздать тенденцию одобрять или не одобрять то, что они видели в прошлом. Однако это не означает, что нельзя пропускать комментарии к действиям или событиям, противоречащим ценностям нашего времени. Важно то, что писатель проводит различие, четко декларируя свой голос, прежде чем вернуться к попытке отойти от событий без осуждения.

евреев арестованы в Афинах, Греция, во время Второй мировой войны. Большинство умерло в концентрационных лагерях — пример предмета, «по поводу которого вполне допустимо выражать ужас», — говорит Дэвид Абулафия (Photo12 / Getty Images)

Два примера тем, по поводу которых совершенно приемлемо выражать ужас в печати, — это Холокост и работорговля. Те, кто совершил Холокост, не могут спрятаться за аргументом, что они действовали в соответствии с моральными стандартами режима, при котором они жили, который воображал, что он «очищает» Германию и мир, уничтожая евреев и других.В своей истории Средиземного моря, Великого моря, я обнаружил, что описываю депортацию и резню около 43 000 евреев из Салоник в 1943 году. Прежде всего, конечно, можно привести факты, ужасающие просто в их повествовании. Но в конце я процитировал пронзительные слова из библейских апокрифов: «Есть некоторые, у кого нет памятника», имея в виду также, что огромное исчезнувшее еврейское кладбище в Салониках теперь находится под обширным кампусом Университета Аристотеля в Салониках.

Когда я пишу о работорговле для книги, которую я сейчас завершаю, я не думаю, что должен отказываться от описания самой торговли и условий, при которых рабов переправляли через Атлантику, как глубоко отвратительные. Безусловно, те, кто продавал, перевозил и покупал рабов, практиковали моральный кодекс своего времени, и это нужно объяснять как ни в чем не бывало. Но я надеюсь, что сделаю это таким образом, чтобы отделить простое описание этих ужасных условий от того, что явно является моими взглядами, которыми я приглашаю читателя поделиться.

Дэвид Абулафия — профессор истории Средиземноморья в Кембриджском университете. Его книги включают Великое море: человеческая история Средиземного моря (Аллен Лейн, 2011)

---

Джонатан Кларк: «Многие авторы считают, что достаточно зафиксировать свое моральное неодобрение антисемитизма, не объясняя, как Гитлер воспринял его».

Историки должны делать все возможное, чтобы побудить людей судить о прошлом по сегодняшней морали — но только на основе здравого ленинского принципа, согласно которому все должно стать намного хуже, прежде чем станет лучше.Суждение, ориентированное на настоящее (назовем его для краткости презентизмом), настолько широко распространено, что его легко можно заставить выглядеть респектабельным. Вежливое несогласие с этой новой ортодоксией убедительно изображается презентистами как моральное пристрастие не на той стороне. Итак, презентизм необходимо довести до логического завершения, прежде чем насмешки откроют путь для исторических исследований.

Что это за логический вывод? Ни в чем меньшем, чем в этом историческом исследовании, нет необходимости, поскольку презентисты уже обладают всем авторитетом, необходимым для вынесения моральных суждений.Но как только сатира высветит эту предпосылку, историки могут задать свои нежелательные вопросы: как презентисты достигли такой же морали? Как все стало так, как есть? На самом деле презентизм мешает найти ответы даже среди историков. Например, существует множество биографий Адольфа Гитлера, некоторые из которых показывают, что до 1914 года его ненависть была сосредоточена на иезуитах, а не на евреях. Как он перенес свои антипатии на второго? Нам не говорят, потому что многие авторы считают достаточным зафиксировать свое моральное неодобрение антисемитизма, не объясняя, как Гитлер воспринял его.

Вместо этого нам нужна более современная история, сфокусированная на самих представителях. Как они стали активистами? Как они пришли к выводу, что снос статуй, запрет на книги или преследование политически некорректных высказываний оправдан? Как они пришли к выводу, что их личные моральные ценности соответствуют моральным ценностям их общества? Как они приняли ограниченное предположение о том, что их общество, даже если оно придерживается единой морали, может навязать ее другим по всему миру? Все это важные вопросы, но они исторические.И они показывают, что историки — то есть настоящие — являются подрывниками новой эры электронного коллективизма и анонимного очернения. История побеждает в борьбе между историей и морализаторством.

Джонатан Кларк — историк 18-го века, заслуженный профессор британской истории Холла в Канзасском университете. Его следующая книга исследует общественную и политическую мысль Томаса Пейна

Эта статья взята из седьмого номера журнала BBC World Histories, впервые опубликованного в январе 2018 года

Судя по историческим личностям по сегодняшним моральным нормам

• Исторические памятники и скульптуры Америки подвергаются нападениям со стороны активистов.
• Памятники прославляют расистскую историю.
• Снос памятников — это процесс, который часто происходит в странах, но существует опасность предвзятости.

---

История — это не только набивка статей в Википедии, но и живой процесс, в котором вы участвуете прямо сейчас. К 2020 году откровенно свидетельствует, что история — это неоспоримая сила, призванная изменить наши общества и вынудить нас пересмотреть все, что мы думаем и знаем, прежде чем вы сможете сказать «цикл новостей». Пока что у нас была одна из самых страшных пандемий современной эпохи, когда тысячи людей погибли и были лишены средств к существованию по всему миру.У нас возродилось движение Black Lives Matter, спровоцированное убийствами афроамериканцев полицией, вызвавшим сдерживаемое разочарование по поводу системной несправедливости. Мы также находимся в удивительно вызывающем разногласия году выборов, вероятно, в одном из худших периодов вражды в жизни страны. Американских «героев» пересматривают направо и налево, сносят статуи.

Все потрясения сосредоточены на роли истории в нашем обществе. Насколько мы хотим владеть? Насколько современные американские граждане несут ответственность за грехи своих предков? Каким мужчинам (и да, в основном это мужчины) позволено оставаться в качестве бронзовых напоминаний о каком-то героическом прошлом, а каким из них нужно, наконец, уйти в далекие уголки нашего коллективного бессознательного? Достойны ли памятники и статуи Конфедерации остаться в наследство Юга, или имеет ли смысл то, что период истории, который длился около 5 лет и породил взгляды, которые фактически были побеждены в кровавой гражданской войне, может просочиться в умы населения? Это как если бы молчаливое соглашение сохранялось все эти годы, когда победители позволяли некоторым таким традициям сохраняться, чтобы способствовать духу примирения.

Толпа сносит статую Георга III в Боулинг-Грин, Нью-Йорк, 9 июля 1776 года.

Картина Уильяма Уолкатта. 1854.

С другой стороны, существует большая опасность, что, когда разговор перейдет к изгнанию призраков непопулярных в настоящее время взглядов, мы сделаем это через призму презентизма . Это предвзятость суждения о поведении исторических людей по стандартам сегодняшнего дня. Оксфорд услужливо определяет это как «некритическую приверженность сегодняшним установкам, особенно тенденцию интерпретировать прошлые события с точки зрения современных ценностей и концепций.»Мы склонны рассматривать наше настоящее время как лучшее, наиболее продвинутое в социальном и интеллектуальном плане. И поэтому мы считаем всех остальных нижестоящими. Хотя это может быть правдой (определенно спорным), несправедливо рассматривать, как люди реагировали на ситуации вокруг них в пределах ограничения и предрассудки общества своего времени. Вероятно, именно так люди через пару сотен лет будут судить нас, которые все еще едят мясо, как каких-то полнейших варваров, меньших людей. пятки мудрости, собранные поколениями до нас.Он накапливается с течением времени и по этому стандарту должен быть богаче, основываться на большем опыте и изучении. Тем не менее, справедливо ли сказать, что человек, живший 150 лет назад, не должен иметь отношения, разделяемого большинством людей его или ее времени, которые знали только то, что они могли знать к тому моменту истории? Интеллект общества растет не только интеллектуально, меняя правительства, но и эмоционально. Потребовалось время, чтобы мир вырос в этом отношении, стал зрелым в эмпатии, и он явно далек от того места, где он должен быть в такой эволюции.

Поскольку судить человека другой эпохи за то, что он не обладает моральной дальновидностью, чтобы противостоять своим сверстникам и положить конец тирании несправедливости, является необъективным, это также не повод для восхищения взглядами и заявлениями, которые прямо противоречат тому мы верим в сейчас. Плохая идея похожа на вирус. Он может закрепиться и быстро вернуться, заразив миллионы. В последнее время мы все видели, что это происходило слишком часто. Если вы думаете, что в наличии статуи аболиционистов и рабовладельцев нет ничего страшного, представьте, что вы были евреем и каждый день по дороге на работу проходили мимо статуи Генриха Гиммлера, нацистского архитектора Холокоста.Это было просто случайно, поддерживалось людьми, которые считали, что, несмотря на время, когда он подвергал людей бесчеловечному обращению и смерти, Гиммлер делал много других «хороших вещей» и представлял наследие жителей города. Поскольку такой сценарий неприемлем, в Соединенных Штатах установлено множество статуй как пережитки прошлого, о которых нам не нужно вспоминать с почтением. А для тех, кому интересно — нет, в Германии нет нацистских статуй или памятников.

В Риме сносят статуи Муссолини.25 июля 1943 года.

Фото Fototeca Gilardi / Getty Images.

Если вы думаете, что эти дебаты касаются только южных «героев», то только в этом году начали сносить статуи Хуана де Оньяте, испанского конкистадора, который неистовствовал на территории нынешнего Нью-Мексико в конце 1500-х годов. В 1599 году он приказал устроить резню в Акома Пуэбло, убив около 500 мужчин и 300 женщин и детей. Многие были сброшены с высокой горы и насмерть, а выжившим отрезали ноги.И тем не менее, вы можете найти статуи этого человека по всему Нью-Мексико. Только в этом году они начали сходить.

В конечном счете, это большой урок для создателей статуй и тех, кто склонен поклоняться идолам. Об этом говорит даже Библия. Уважение к историческим личностям и обучение у них чрезвычайно полезно и необходимо, но возведение кого-либо на пьедестал обычно проигрышно. В Восточной Европе каждые несколько лет в 1900-х годах сносили целое столетие статуй — от монархических правителей до коммунистических героев, которые попадали в немилость, а затем — целый период свержения деятелей Ленина и Сталина в 90-х.В Западной Европе была своя кумирная карусель. Многие другие страны мира, у которых была бурная история и которым приходилось подвергаться историческим расчетам, сделали то же самое. Это процесс, который происходит в обществах, переживающих изменения.

Конечно, большой вопрос — как далеко это должно зайти? Насколько далеко мы должны продвинуть поиски души, чтобы искоренить все ошибки прошлого нашей страны? Получат ли знаковые президенты пропуск? Они едут на гору Рашмор, без разрешения выставляют на Родине и к памятнику Вашингтону? Помимо того, что он был одним из главных отцов-основателей страны, Вашингтон был пожизненным рабовладельцем, который изменил свое мнение о практике и к концу своей жизни освободил всех своих рабов — единственные отцы-основатели с рабами, которые сделали это.

Статуя Ленина в Берлине, Германия, 13 ноября 1991 года.

Фото Патрика ПИЛА / Гамма-Рафо через Getty Images

Удаление или изменение некоторых из основных символов страны, вероятно, на данном этапе не имеет смысла. Но могут быть правильные подтверждения и платежи в соответствии с нашими действующими законами. Беспокойство по поводу опасных идей из прошлого вполне законно, но должны быть границы и правильный темп. Когда вы быстро начнете переоснащать всю свою основную мифологию, вы получите насилие и революции.Люди не собираются легко отказываться от того, чему их учили в течение нескольких поколений, и от того, что является частью их культуры. Тем не менее, это не делает такие разговоры бесполезными, поскольку дань уважения южному наследию и ценностям для одних составляет постоянная пощечина другим, прославляя людей, которые веками поработили и жестоко обращались с ними. Статус-кво неприемлем в таком уравнении.

Но как насчет когда-то табуированной темы просить национального прощения деньгами — выплаты репараций людям, привезенным в страну в качестве рабов, и коренным американцам, которые были в значительной степени истреблены и чьи земли были отобраны? В своем основополагающем эссе «The Case for Reparations» для The Atlantic Ta-Nehisi Coates утверждает, что ранняя американская экономика была построена на рабском труде, а богатство, которое было накоплено на спинах порабощенных, создало огромный разрыв в богатстве, который сохраняется. сегодня в драматической манере, в соотношении 20 к 1 (богатство белых и черных).

«Возможно, никакая статистика лучше не иллюстрирует непреходящее наследие постыдной истории нашей страны, когда к черным людям относились как к субгражданам, субамериканцам и недочеловекам, чем разрыв в уровне благосостояния», — пишет он. «Репарации будут стремиться закрыть эту пропасть. Но так же, как создание разрыва в благосостоянии потребовало сотрудничества всех сторон общества, преодоление этого потребует того же».

Можем ли мы добиться такого сотрудничества сейчас? На данный момент только около 20 процентов населения Америки поддержало бы выплату репараций потомкам рабов.

Статуя Ленина снесена в Улан-Баторе, Монголия. Октябрь 2012 г.

Фото Паулы Бронштейн / Getty Images

Как называет это Та-Нехиси Коутс, понятие репараций «пугает» многих, потому что оно может повлечь за собой серьезные экономические издержки и, что, возможно, самое главное, «угрожает чему-то гораздо более глубокому — наследию, истории и положению Америки в мире».

В то время как проблема оплаты прошлых грехов может еще больше вбить клин в уже разделенное общество, Коутс считает, что ставка числа на исторические события, которые привели к процветанию Америки, является «нечестной и избирательной в его распределении».

Далее он предлагает, чтобы выплата репараций была бы больше, чем просто расплатой, но привела бы к «исцелению американской психики и изгнанию вины белых», добавив: «Я говорю о национальном расчете, который приведет к к духовному обновлению ».

Культурное пересмотрение, вызванное недавними протестами, связанными с широко распространенной жестокостью полиции, затрагивает подводные течения американской психики. Что удивительно, так это то, что так много статуй Конфедерации все еще можно найти вокруг U.С. — Примерно 1800 таких памятников. Подумайте об этом — почти 2000 сигналов о прошлых взглядах, которые были побеждены в войне и с тех пор запрещены законом. И все же они есть, как хранители не столь уж секретных наклонностей, которые Америка не желает отпускать.

Однако, как многие справедливо опасаются, попытки разрушить вещи на основе эмоций в данный момент могут привести к правлению мафии и зачастую менее детализированным мнениям по истории. Страна заслуживает своего прошлого, и обеление его не меняет фактов.Но все люди, живущие сегодня в стране, которая, согласно четким данным переписи, становится все более и более разнообразной, имеют право быть частью общества, которое ценит их чувства и одинаково уважает их. Привязанность к несовершенным идолам понятна для части населения, которое становится все менее и менее способным управлять своей волей над меньшинствами, но в конечном итоге бесполезно, поскольку статуи будут падать, как они всегда имеют тенденцию делать. Вопрос в том, спустятся ли они как часть возвышенного национального самосознания или среди насилия? Поскольку коронавирус продолжает расширять свою власть в стране, более взвешенный подход нам пригодится.

Статьи по теме в Интернете

Не судите о действиях наших предков по сегодняшним стандартам

В сегодняшнем блоге я хотел сосредоточиться на концепции, жертвами которой становится большинство людей, когда пишут о прошлом (истории). Презентизм, историческое заблуждение или проблемная область, применяется, когда мы пишем об общей истории или пытаемся написать о нашей семье. Не пытайтесь приукрашивать (скрывать) действия предков, с которыми вы не согласны.

Презентизм — это исторический термин, означающий оценку прошлых действий по сегодняшним стандартам или некритическую приверженность сегодняшним установкам, особенно тенденцию интерпретировать прошлые события с точки зрения современных ценностей и концепций. Мы слишком часто окрашиваем историю сквозь призму наших нынешних предрассудков. Помните, что взгляды и культурные ценности со временем изменились. Старайтесь не оправдываться за прошлое.

В литературном и историческом анализе презентизм — это введение современных идей и перспектив в изображения или интерпретации прошлого.

Некоторые современные историки стараются избегать презентизма в своей работе, потому что они считают его формой культурного предубеждения и считают, что он создает искаженное понимание их предмета. Практика презентизма рассматривается некоторыми как распространенное заблуждение в историографии.

Теперь и тогда — Nunc pro Tunc

Оксфордский словарь английского языка впервые цитирует презентизм в его историографическом смысле в 1916 году, и это слово могло использоваться в этом значении еще в 1870-х годах.Историк Дэвид Хакетт Фишер в своей книге «Заблуждения историка, к логике исторической мысли » определяет презентизм как заблуждение, также известное как «заблуждение nunc pro tunc». Это ошибочное представление о том, что правильный способ заниматься историей — это обрезать мертвые ветви прошлого и сохранить зеленые почки и веточки, которые выросли в темном лесу нашего современного мира.

Фишер писал, что «классическим примером» презентизма была так называемая «история вигов», в которой некоторые британские историки 18-19 веков писали историю таким образом, чтобы использовать прошлое для подтверждения своих политических убеждений.

Эта интерпретация была презентизмом, потому что она не изображала прошлое в объективном историческом контексте, а вместо этого рассматривала историю только через призму современных верований вигов. При таком подходе, который подчеркивает актуальность истории для настоящего, вещи, которые кажутся несущественными, получают мало внимания, что приводит к неверному изображению прошлого. «История вигов» или «виговость» часто используются как синонимы к презентизму, особенно когда рассматриваемое историческое изображение телеологично или триумфально.

История отличается от художественной литературы тем, что предлагает жизни не истину или истину, а саму истину; не то, что могло или могло случиться, а то, что произошло.

«Изучение прав женщин» — хороший тому пример. Права женщин кардинально изменились за последние 100 лет. В девятнадцатом веке женщины не могли голосовать и по сегодняшним меркам считались гражданами второго сорта. Постепенно они получали все большее уважение — они могли голосовать и владеть собственностью. Что на самом деле хотели отцы-основатели? Это обсуждается десятилетиями, но если историки попытаются применить свои нынешние ценности и убеждения, споры и разногласия — все это результат.Просто примите своих предков со всеми их убеждениями и цените их достижения.

Просто опиши, что случилось

Презентизм также является фактором в проблемном вопросе истории и моральных суждений. Среди историков может существовать ортодоксальная точка зрения, согласно которой перенос современных представлений о морали в прошлое означает совершение ошибки презентизма. Чтобы избежать этого, историки ограничиваются описанием того, что произошло, и стараются воздерживаться от использования выражений, выносящих суждения.Например, при написании истории о рабстве в эпоху, когда эта практика была широко распространена, позволять этому факту влиять на суждение о группе или отдельном человеке было бы презентизмом, и поэтому его следует избегать.

Критики отвечают, что избегать моральных суждений — значит практиковать моральный релятивизм, идея противоречивая. Некоторые историки религии утверждают, что мораль вечна, поскольку установлена ​​Богом. Они говорят, что применение вневременных стандартов к прошлому не является анахронизмом. (С этой точки зрения, нравы могут измениться, а мораль — нет.)

Было принято и приемлемо тогда — но не сейчас

Другие утверждают, что применение религиозных стандартов также изменилось с течением времени. Святой Августин, например, считает, что существуют вневременные моральные принципы, но утверждает, что определенные обычаи (например, полигамия) были приемлемы в прошлом, потому что они были обычными, но сейчас они не являются ни обычными, ни приемлемыми.

Фишер, со своей стороны, пишет, что, хотя историкам не всегда удается полностью избежать заблуждения, им следует, по крайней мере, попытаться осознавать свои предубеждения и писать историю таким образом, чтобы они не создавали искаженного изображения прошлого. .

Наши предки были частью того времени, которое они жили, а не нашего времени.

Не судите об исторических личностях через призму современной морали

Школа Вудро Вильсона. Предоставлено Wikimedia Commons

С посвящением в октябре инсталляции «Двойные взгляды», которая признает сложное наследие Вудро Вильсона, расположенной за пределами школы, названной в его честь, национальные дебаты о наследии исторических личностей вернулись на центральную сцену кампуса.Многие студенты утверждают, что к историческим деятелям с историей расистских взглядов следует судить с той же суровостью, что и к сегодняшним расистам. Однако, когда мы пытаемся вычеркнуть из истории тех, кто придерживался моральных норм своего времени, мы теряем возможность учиться на их ошибках, отмечая при этом любые положительные достижения, которые у них могли быть.

Наследие Вильсона было впервые пересмотрено в 2015 году, когда Лига Черной Справедливости участвовала в сидячей забастовке в офисе президента Эйсгрубера.Они потребовали публичного признания расистского наследия Вильсона и удаления его имени из Школы государственной политики и международных отношений Вудро Вильсона, Жилого колледжа Вильсона и всех других зданий, носящих его имя. Кроме того, они потребовали обучения преподавателей и сотрудников «культурной компетентности»; публичный разговор о роли свободы слова «таким образом, чтобы не усиливать анти-чернокожие и ксенофобию»; требование о распределении, основанное на истории маргинализированных людей; и культурное пространство, посвященное темнокожим студентам.

В ответ на требования Лиги Черной Справедливости Университет заказал отчет, чтобы установить справедливый курс действий. В отчете за 2016 год сформулированы обязательства по созданию программы по поощрению большего числа студентов из недопредставленных групп к получению докторских степеней, а также по изменению неформального девиза университета с «Принстон на службе нации и на службе всем нациям» на «Принстон на службе нации и на службе у всех наций». Служение человечеству », чтобы создать образовательные и прозрачные инициативы, чтобы подпитывать разговоры о сложном наследии Уилсона (включая рекомендации по новой инсталляции), а также разнообразить искусство и иконографию кампуса.

Комитет решил сохранить имя Уилсона с заверением, «что использование его имени не подразумевает одобрения взглядов и действий, которые противоречат ценностям и чаяниям нашего времени», в частности его возражения против приема афроамериканцев в университет. ; поддержка сегрегации в рабочей силе; и его поддержка вторжения в Латинскую Америку и Карибский бассейн во время Первой мировой войны. Расистские взгляды Вильсона, конечно, следует осудить, но необходимо также признать сложность ситуации.

Заявление, выпущенное студентами в 2015 году в ответ на требования Лиги Черной Справедливости, включало особенно важный момент: «любые шаги по очищению этого кампуса от вильсоновского наследия создают опасный прецедент и скользкую дорожку, на которую будут ссылаться будущие студенты, которые стремятся очистить прошлое от тех, кто не соответствует современным стандартам морали ». Другими словами, если мы собираемся судить об исторических личностях через призму современной морали, мы теряем возможность извлечь уроки из тысячелетних испытаний и ошибок человечества.К сожалению, нравственность часто определяют те, чьи голоса громче всех. И самые громкие голоса во времена Вильсона были не теми, кто его осуждал. Хотя это не оправдывает его расистских взглядов, было бы несправедливо ожидать, что он жил бы в соответствии с моральными стандартами 21 века.

В отчете за 2016 год также утверждалось, что школа Вудро Вильсона была названа в честь большого вклада Вильсона в создание более интеллектуального сообщества университета. Уилсон установил систему колледжей-интернатов и сделал требования и спецификации факультетов центральными в учебной программе.Он также ввел наставления и установил независимую работу старших руководителей. Звучит знакомо?

студента Принстона сегодня получают пользу от этих взносов. Это некоторые из вещей, которые делают образование в Принстоне особенным, и это стоит признать. Однако его положительный вклад распространился далеко за пределы университетского городка. Он учредил Федеральную резервную систему и Федеральную торговую комиссию; приняты законы о детском труде; боролся за Девятнадцатую поправку; и назначил первым еврейским судьей Верховного суда.Следует ли нам забыть и об этих вкладах?

В статье осуждается решение администрации университета построить установку, поскольку оно не осуждает явным образом верховенство белых. Он также критиковал университет за то, что он изображал Вильсона комплексным, а не расистским, и утверждал, что расизм Вильсона нельзя отделить от его позитивного вклада. Если мы считаем, что его наследие определяется исключительно его расизмом, как мы можем по-настоящему признать его наследие в целом?

Дело в том, что история сложна, люди сложны, и история часто отражает эту сложность.Кажется ироничным, что те, кто выступал бы за пересмотр истории ради признания неслыханных историй маргинальных слоев населения, выступали бы за диалог, в котором отсутствует сложность и нюансы, исключая всю правду. История расы, хотя она и является большой и важной частью нашей истории, не единственная история, которая сыграла роль в историях Университета и страны.

Утверждать, что это так, игнорируя сложность исторических фигур и периодов времени, противоречит идее Америки, постоянно стремящейся к дальнейшему продвижению к истине.Одиночная фиксация на негативе только разделяет нас. Если пролить свет на негативное, это может способствовать прогрессу, празднование позитивных достижений обладает замечательной способностью объединять нас. Признание сложности ситуации позволяет нам увидеть, насколько далеко мы продвинулись в продвижении равенства для всех людей и насколько существенно продвинулось наше видение равенства.

При этом признание того, насколько широко был расизм в нашем прошлом, усиливает необходимость отделения этих взглядов от взглядов, не связанных с расой.Хотя крайне важно осуждать сами расистские взгляды, если мы позволим игнорировать все другие идеи, которых придерживаются те, кого считают расистскими по сегодняшним стандартам, мы потеряем возможность изучать историю так, как ее следует изучать — в целом.

Мы всегда должны помнить о контекстуализации истории. Признание истории не обязательно означает ее прославление. Конечно, студенты Принстона и все американцы могут признать историю, полную ошибочных идей, не позволяя ей укреплять устаревшие стандарты морали.Например, статуя Джона Уизерспуна перед Ист-Пайном в кампусе Принстона может служить как признанием, так и осуждением его поддержки рабства, а также историческим маркером его вклада в университет и нацию на протяжении Войны за независимость.

Статуя воздвигнута не в честь его поддержки рабства. Это было признание его вклада в университет. Изучая все его наследие, мы можем лучше понять ценности и идеи, которые сформировали исторические события и периоды времени, и применить это понимание к настоящему.Если мы попытаемся изменить историю так, как нам хотелось бы, мы неверно истолкуем ее таким образом, чтобы подорвать стремление Университета искать истину.

Этот номер больше, чем статуи или названия зданий. Он отражает национальные усилия по стиранию наследия прошлого. Расизм следует признать и осудить. Однако положительный вклад, не связанный с расой, следует изучать и отмечать. Мы можем сделать это и отметить вклад тех, кто ранее был изолирован и в то же время непризнан.Надеемся, что эти шаги будут способствовать созданию среды, способствующей целостному и детализированному обучению, чему должны способствовать Принстон и высшее образование в целом.

Связанные

Комментарии

комментария

Должны ли великие историки соответствовать сегодняшним стандартам нападения?

Чайник Твиттера устроил новую бурю в воскресенье, которая назревает из-за одобрительной цитаты Уинстона Черчилля астронавта Скотта Келли. Через полдня, охваченный цифровыми волнами возмущения, Келли отказался от своих слов, написав в Твиттере, что он «не имел в виду оскорбить, цитируя Черчилля», и пообещал, что будет и дальше изучать свои злодеяния.«

Был ли Черчилль «гротескным расистом и упрямым империалистом, навсегда перешедшим по ту сторону истории» — или стойким защитником свободы от зла ​​нацизма, человеком, склонным к ошибкам своего времени, но, тем не менее, достойным восхищения? В основе обеих оценок лежат одни и те же исторические рекорды, и их расхождение порождает вопросы, более масштабные, чем одно только наследие Черчилля: должны ли великие исторические деятели придерживаться сегодняшних стандартов оскорбления? Следует ли интерпретировать прошлое через призму этики настоящего? Если мы знаем, что сейчас что-то не так, можем ли мы тогда обвинять наших предков в том, что они этого не знали?

Христофор Колумб, чей федеральный праздник выпал на понедельник, был взвешен и признан очень недобрым (свидетельства очевидцев и собственные дневники этого человека подробно описывают невыразимую жестокость).Но как насчет более сложных случаев?

Должны ли мы чтить кого-то вроде Томаса Джефферсона, рабовладельца, защитника всеобщих прав человека? Что мы думаем о предполагаемой неверности и плагиате Мартина Лютера Кинга-младшего? Или грубый антисемитизм Мартина Лютера, или жестокий сексизм, распространенный среди классических философов и теологов? Или — ну, вы можете найти любое количество списков других важных исторических фигур, которые не соответствуют сегодняшнему этическому консенсусу.

Любимая, как говорится, проблемная.Должны ли они, по этому поводу, перестать быть вашими любимыми?

Я думал об этом в последнее время, потому что читаю « Как живет другая половина» , новаторскую книгу о трущобах Манхэттена конца XIX века. Когда Джейкоб А. Риис опубликовал этот краткий труд в 1890 году, он оказал огромное влияние на жизнь жителей Нью-Йорка, живущих в крайней нищете. Риис организовал слайд-шоу с фотографиями многоквартирной жизни, говорится во вступительной записке к моему экземпляру, и «газеты писали, что его зрители стонали, дрожали, падали в обморок и даже разговаривали с фотографиями, которые он представил.»Риис и по сей день увековечен в Нью-Йорке, а его книга выставлена ​​на видном месте в прекрасном Музее многоквартирных домов Нью-Йорка.

Книга

Рииса также является расистской.

Стремясь очеловечить бедных нижнего Манхэттена перед высшими классами, Риис использует ужасно бесчеловечные стереотипы. По его словам, итальянцы могут быть слишком глупы, чтобы учить английский, а мужчины отдыхают, а женщины трудятся. Евреев же, напротив, почему-то считают слишком трудолюбивыми, критикуют за то, что они делают то, что они должны платить за квартиру, в книге, посвященной демонстрации чертовски высокой ренты.Самые резкие слова Рииса могут быть зарезервированы для китайских иммигрантов, которых он считает жадными, духовно неспособными и опасными для белых женщин.

Как живет другая половина — знаковое произведение журналистики и мощный призыв заботиться о бедных. Он поражает комфортных и утешает страждущих. Но он поражает и страдающих, с явной расовой иерархией, которую сегодня легче и справедливо отвергнуть. Риис, возможно, превзошел этические стандарты своего времени, но в этом отношении он серьезно отстает от наших.Как писал сам Риис, «в определенной степени мы все являемся созданиями условий, которые нас окружают, физически и морально. Но обнадеживает ли [это] знание?»

Двусмысленность этих запутанных исторических случаев усугубляется тем, как наши политические племена, кажется, таинственным образом поменялись местами. Если вы разрешите мое собственное небольшое обобщение, справа мы часто слышим разговоры о сохранении моральных абсолютов на протяжении веков — до тех пор, пока уважаемая историческая личность не будет защищена от несправедливых современных нападок.А слева — внимание к ситуативным точкам зрения и нюансам культурного контекста — до тех пор, пока не возникнет необходимость осудить какого-нибудь седого старого расиста.

Возможно, вы знакомы с теорией моральных основ, структурой социальной психологии, которая устанавливает различную приверженность шести моральным основам — заботе, свободе, справедливости, лояльности, авторитету и чистоте — в качестве основы для различных политических взглядов. В обычных обстоятельствах правые больше внимания уделяют чистоте, а левые — справедливости.Однако при оценке ошибочных исторических личностей они, похоже, меняют направление. Является ли это лицемерием, конкурентным «сигналом добродетели» для разных аудиторий? Или искреннее несогласие на искренне дискуссионное затруднении?

Я не могу претендовать на то, чтобы предлагать какие-либо четкие правила или ответы, только несколько рекомендаций. Как я уже писал в другом месте, мы могли бы сначала рассмотреть природу исторического вклада, благодаря которому рассматриваемая фигура наиболее известна: помним ли мы в первую очередь их , несмотря на их греха, или , потому что из них? В первом случае мы можем продолжать чтить хорошее и учиться у него, отказываясь игнорировать или преуменьшать плохое.

Это не простое разделение искусства и художника, которое некоторые предлагают, и не уступка меньшим моральным кодексам. Это скорее признание того, что искусство и художник могут быть смешанными, что можно одновременно иметь блестящее понимание и прискорбные слепые пятна.

Во-вторых, мы можем более пристально взглянуть на рассматриваемую историческую эпоху, когда мы можем обнаружить, что больше праведных голосов вопили в пустыне. Поддержка рабства не может быть преуменьшена как неизбежное предположение прошлого века, если аболиционизм уже начался.И наоборот, мы можем обнаружить, что некоторая неудовлетворительная этика возникла из положительной, хотя и неполной, моральной траектории. Это направление движения заслуживает признания, даже если мы продвинемся дальше.

В-третьих, насколько тесно связаны недостатки этого человека с тем, как мы хотим уважать их сейчас? Например, статуя президента Франклина Делано Рузвельта могла бы быть вполне уместной в лечебном учреждении от полиомиелита и совершенно неуместной в районе Японского квартала Сан-Франциско.

И, наконец, мы должны исследовать степень влияния наших собственных предубеждений.Это означает, что мы должны понимать, привели ли мы к тому, чтобы мы отвергали прошлые проступки ради нашего политического удобства, или же мы применяли анахроничные этические стандарты именно потому, что хотим уступить место звездному игроку другой команды. Мы тоже являемся «созданиями условий, которые нас окружают», о чем наши потомки слишком хорошо знают.

Какие моральные стандарты мы должны применять к историческим личностям? (Гостевой пост Тарунабха Кайтана)

«Итак, вы хотите быть профессором права? | Основной | Коричневая сумка FIU / UM Zoom »

среда, 17 июня 2020 г.

Какие моральные стандарты мы должны применять к историческим личностям? (Гостевой пост Тарунабха Кайтана)

[ Вступительное примечание : Ниже приводится гостевое сообщение Таруна Хайтана, профессора публичного права и теории права в Оксфорде, профессора права в Мельбурнском университете, глобального приглашенного профессора Нью-Йоркского университета в этот последний семестр и автора A Theory Закона о дискриминации .Сообщение Таруна частично является ответом на мою предыдущую запись в блоге по вопросу моральной оценки исторических фигур, особенно в отношении решений о возведении или сносе статуй и других памятных дат].

Эдвард Колстон. Английский филантроп и парламентарий семнадцатого века. Отмечен в нескольких достопримечательностях в своем родном городе: Колстон-Тауэр, Колстон-холл, Колстон-стрит, Колстон-авеню. Несколько школ носят его имя. Его публичный статут был отменен и бесцеремонно брошен в бристольской гавани в это воскресенье во время протестов, вызванных убийством Джорджа Флойда.Колстон заработал большую часть своих денег на трансатлантической работорговле. В тот же день на статуе Уинстона Черчилля была нанесена надпись «расист», вероятно, из-за его враждебного отношения к индейцам и его категорического отказа изменить британскую политику перенаправления продовольственных запасов из Бенгалии в Европу, несмотря на то, что от двух до трех миллионов бенгальцев голодали. к смерти от голода 1943 года.

Что нам делать с публичными статуями таких сложных фигур, требует решения множества вопросов. Одна из таких проблем заключается в следующем: как мы должны судить об исторических фигурах, таких как Колстон или Черчилль? Или Сесил Родс, британский империалист в Южной Африке, чье нечестиво нажитое состояние профинансировало образование мирового класса для тысяч людей, включая многих вроде меня, у которых не было бы шансов получить образование в Оксфорде в противном случае.Какие моральные стандарты мы должны применять, чтобы судить об исторических личностях? Это вопрос, на который я хочу ответить в этом посте.

Два предостережения, прежде чем я попытаюсь ответить:

(i) Моральная оценка человека в отношении конкретных действий — это не то же самое, что моральная оценка всей жизни и характера этого человека. Хорошие люди делают плохие поступки и думают плохо. Плохие люди делают хорошие дела. В другом месте я утверждал, что « об общем успехе жизни следует судить на всем ее протяжении, а не в связи с конкретным моментом времени или в контексте какого-либо конкретного события (событий) » и « целостно с точки зрения человек, чья жизнь это, в свете имеющихся у нее ресурсов и возможностей.«Этот пост касается только узкого вопроса о том, как судить исторических личностей по конкретным действиям, которые они совершили, или по убеждениям, которые у них были. Целостное, общее суждение может быть к ним добрее или жестче, в зависимости от того, что еще они делали или верили.

(ii) Вопрос о том, следует ли разрешить публичной статуе остаться, убрать или пересмотреть контекст, требует сложного, всестороннего решения. Моральные качества изображаемого человека и его действия, безусловно, имеют отношение к этому суждению.Таково выразительное значение этой статуи и способ ее отображения в наши дни. И любые длительные последствия действий человека, о котором идет речь. И еще много других факторов. В этом посте ничего не говорится о том, какие статуи следует оставить, а какие убрать, если таковые имеются.

Вернемся тогда к моему вопросу: как мы должны судить о действиях исторических личностей?

Одна отправная точка, с которой большинство из нас могло бы согласиться: несправедливо обвинять кого-то в проступке, который он совершил по моральному невежеству.Подобно тому, как мы оправдываем преступления, совершенные маленькими детьми или людьми с определенными типами психических расстройств, мы предполагаем, что применение наших стандартов к историческим личностям без учета их моральной вины является несправедливым.

Но быть справедливым при суждении — это не то же самое, что полностью отказываться от суждения. Те, кто требует, чтобы мы воздерживались от суждений об исторических личностях, часто пытаются рационализировать отрицание расистского наследия, которое сохраняется сегодня. Они также часто лицемерны — они только требуют, чтобы мы воздерживались от негативных суждений.Восхваление влиятельных исторических личностей, как часто восхваляют Черчилля, часто не рассматривается как проблема.

Между этими двумя крайними позициями — недопущением морального невежества и отсутствием суждений — профессор Рик Хиллс из юридической школы Нью-Йоркского университета утверждает, что мы должны судить об исторических деятелях по нравственному настрою их времени («исторический релятивизм»). С этой точки зрения, рабовладение Вашингтона должно быть строго оценено нами только в том случае, если большинство людей вокруг него сочли бы рабовладение аморальным.С этой точки зрения, если наши моральные стандарты в целом совпадают с моральными стандартами нашего стада, мы сорваны с крючка.

Прежде чем я буду критиковать эту точку зрения, давайте проясним одну вещь: профессор Хиллс обсуждает только то, как следует судить обидчиков, а не саму несправедливость. Он абсолютно не утверждает, что рабство когда-либо было морально допустимым, не говоря уже о Америке восемнадцатого века. Пятилетний ребенок, который стреляет из пистолета, чтобы убить его, не виноват, несмотря на то, что совершил проступок. Тогда правильный вопрос: есть ли у Колстона, Родса, Черчилля или Вашингтона оправдание для своих расистских действий / взглядов?

Медлить с суждением — это добродетель.Щедрость и осмотрительность — ключевые требования к здравому суждению; так же и готовность подчиняться тем же стандартам, которые одни требуют от других. Но профессор Хиллс слишком великодушен к обвиняемым. Разделение моральных норм нашего стада в лучшем случае может смягчить суровость наших суждений. Это не может снять с нас вину. Обычным немцам, которые были замешаны в зверствах нацистов, не разрешалось защищать себя, считая, что они просто моральные овцы, преследующие свое стадо, и это правильно.

Вместо того, чтобы спрашивать, действовали ли они в соответствии с моральными убеждениями своего стада, правильный тест, который мы должны применить, чтобы определить, виноваты ли исторические деятели в их расизме, состоит в следующем: была ли морально правильная точка зрения доступна для них дискурсивно? Неважно, во что верило большинство людей вокруг Колстона в отношении работорговли.Важно то, имел ли Колстон возможность столкнуться с мнением о том, что расовое рабство (или, если на то пошло, любая форма человеческого рабства) было неправильным. Это моральное противостояние могло возникнуть в любой форме — в разговоре с другом, в статье в газете, в брошюре, сунутой вам в руки, в отрывке религиозного текста, в гневном осуждении раба, которого он продавал.

Моральное противостояние — это возможность переосмыслить, пересмотреть и покаяться. Человек, выступавший против однополых браков в Европе начала двадцатого века, мог иметь оправдание неоспоримым моральным невежеством; не так в начале двадцать первого века.Нас могут простить за бездумное следование ошибочным моральным взглядам нашего стада только в том случае, если у нас не будет возможности поразмыслить над ними и пересмотреть их. Если мы будем держаться за наше ущербное моральное наследие, несмотря на то, что нам бросают вызов морально правильным взглядам, мы больше не можем ссылаться на оправдание моральной невиновности. Следовательно, наше поколение также должно быть готово к тому, что в будущем нас будут жестко судить за наше отношение и действия по отношению к животным и окружающей среде, поскольку мы больше не можем утверждать, что не знали ничего лучшего.

Иногда бывает трудно понять, действительно ли историческая личность придерживалась правильных моральных взглядов. По крайней мере, Родс и Черчилль явно столкнулись бы с проблемой своего расизма — антиколониальные движения, которые они стремились подавить, сами по себе предоставили бы широкие возможности для нравственного размышления. Колстон и Вашингтон тоже, несмотря на то, что исторически были дальше отстранены от нас, вероятно, имели доступ к контраргументам. Их отказ пересмотреть свои взгляды, несмотря на возможность сделать это, должен быть важным фактором, среди прочего, при принятии решения о том, как мы запоминаем этих сложных, несовершенных, а иногда и великих исторических личностей.

В своем электронном ответе на черновик этой статьи профессор Хиллс утверждал, что стандарт «дискурсивной доступности» слишком низко устанавливает планку для моральной критики, и что стандарт «стадной морали» более уместен. Он приводит следующий пример:

«Врач, который полагается на кровотечение в 18 веке, не виновен в злоупотреблении служебным положением, даже если есть широко разрекламированные трактаты, предполагающие, что четыре жидкости крови являются мифическими (кстати, были) . Точно так же и моралист не виновен в злоупотреблении служебным положением, полагаясь на вес ошибочных взглядов своих собратьев, чтобы отвергнуть крайние аргументы, что такие практики, как рабство или, возможно, употребление мяса в пищу, являются морально отвратительными.

Параллель выглядит привлекательно, но в конечном итоге не удается. Существует ключевое различие между истинами, которые подлежат экспертному авторитету, и истинами, которые не подлежат рассмотрению. Истины о медицине, о мире природы, о происшествии события требуют специальных знаний экспертов или свидетелей. В таких случаях, если у человека нет доступа к высококлассным экспертным знаниям или информации, это не только допустимо с моральной точки зрения, но может даже требоваться моральное согласие с существующим общепринятым мнением экспертов (за исключением случаев, когда есть основания подозревать правдивость такого заключения).Следовательно, врач в приведенном выше примере полностью простителен за то, что полагался на кровотечение для лечения пациента.

С другой стороны, моральные истины не поддаются определению какой-либо властью. Если бы это было так, наши представления о личной моральной ответственности стали бы бессмысленными. Отличительной чертой людей является то, что, столкнувшись с моральным выбором в отношении данного набора неморальных фактов, они способны сделать правильный выбор, не нуждаясь в совете экспертов. Вот почему мы должны принять стандарт «дискурсивной доступности».Медлительность с суждением требует от нас извинения тех исторических деятелей, которым действительно не хватало возможности преодолеть свое моральное невежество. Остальные должны вести честную игру.

Отправленный Риком Хиллзом 17 июня 2020 г., 12:11 | Постоянная ссылка

Комментарии

Интересно, что профессор чувствует себя комфортно, высказывая мнение о морали, не беспокоясь о том, чтобы интересоваться фактами. Он утверждает, что Вашингтону не удалось пересмотреть свои взгляды на рабство, когда, как хорошо известно, он сделал это во время и после Войны за независимость из-за того, что подвергался аргументам своих молодых помощников Лафайета и Лоренса, а также имел опыт общения с черными солдатами в его армии. .Хотя его пересмотренные взгляды определенно не соответствовали стандартам профессора, они были необычными по стандартам южного аристократа того времени. Но опять же, этот пост был предназначен для использования привилегированного положения профессора для утверждения его политических предпочтений и желаемых результатов под видом интеллектуально честного упражнения.

Автор: MorrisonHotel | 19 июня 2020 г., 23:27:14

@ Бенджамин Леман:

Как насчет Джона Адамса? Он — тот, кто назначил Вашингтон командовать Континентальной армией, тем самым начав восхождение Вашингтона к национальной славе.

Однако Адамс был человеком, который не соглашался с рабством и понимал его зло, и все же возвел известного рабовладельца до генерала армии по чисто политическим причинам.

Разумеется, такого человека надо гнать из одного конца страны в другой, верно?

Автор: thegreatdisappointment | 18 июня 2020 г., 22:01:29

Возможно, есть место для различия, основанного на том, построены ли действия, за которые их чтят, основаны на проступках.
Поскольку Роудс и Колстон почитаются за благотворительность, которая осуществлялась в основном за счет средств, полученных ими в аморальной деятельности, их почести (возможно) должны быть аннулированы.

Напротив, я не верю, что политическая карьера и лидерство Черчилля во время Второй мировой войны были основаны на его плохом обращении с индейцами (я могу ошибаться). Поскольку деятельность, за которую его чтят, отделима, честь может быть сохранена. Как и любой другой, конечно, в учебниках истории, его жестокое обращение с индейцами должно быть полностью обсуждено

Вашингтон, таким образом, может быть крайним случаем, поскольку его рабовладение не было прямым предикатом его лидерства во время и после Войны за независимость, но богатство, полученное от рабовладения, могло быть частью того, что дало ему время на быть вовлеченным в лидерство.

Автор: Бенджамин Леман | 18 июня 2020 г., 9:31:02

Это очень интересное эссе, похоже, не касается цели, ради которой мы судим об исторических личностях. Среди других возможностей ученые могут судить об исторических личностях на основании: (1) того, о ком им было бы интересно написать книгу; (2) кто мог бы представить полезный моральный, политический, военный или научный пример или вдохновение на сегодняшний день; или (3) кого они могут захотеть купить бюст или болвана, чтобы иметь в своем офисе в качестве предмета для разговора.

Назначение статуй, как правило, состоит в том, чтобы воздать честь обществу, потому что вклад конкретного человека или группы людей является хорошим примером для общества. Наряду с другими гражданскими упражнениями, такими как праздники, общественное образование и названия улиц, статуи и здания названы в честь людей, чтобы обозначить поведение или достижения, которые чрезвычайно хороши или достойны подражания. Хорошо это или плохо, но статуты и здания названы не для того, чтобы способствовать обсуждению сложных идей или просвещать по истории; К счастью, для этого у нас есть книги, статьи, телевидение и твиттер.То есть никто в Соединенных Штатах не добирается до офиса, проезжая по бульвару Джеффри Дамера, свернув налево на улицу Бенедикта Арнольда и въезжая в гараж Сталинского дома; Возможно, это могла быть система, но это не так. По этой причине следует убрать статуи людей, которых чтят за то, что нынешняя мораль признает несправедливостью.

Отправленный: Джек Чин | 17 июня 2020 г., 19:15:14

«Дискурсивная доступность», как использует это выражение профессор Хайтан, означает, что «правильный» моральный стандарт был представлен человеку кем-то другим.Но профессор Хайтан также говорит, что моральные стандарты, в отличие от научных истин, могут быть открыты без опыта. Необходимым следствием рассуждений профессора Khaitan, кажется, что, в принципе, каждый «правильный» моральное значение, что теперь мы обнаружили, могли быть обнаружены в любой предыдущий момент в истории, кто долго работал и достаточно трудно, чтобы видеть, как моральную систему разыграется. Профессор Кайтан не стал бы осуждать оппонента однополого брака из начала двадцатого века, который, предположительно, имел «оправдание в виде неоспоримого морального невежества»…. «Но противодействие однополым бракам в начале двадцатого века не было бы» невежеством «в смысле незнания факта — оно было бы основано на том, что не столкнулись с вызовом общепринятый взгляд (который, кажется, не подходит под рубрику «невежество»). Поскольку моральная логика не зависит от опыта, по словам профессора Хайтана, этот вызов мог быть сам собой порожден. Любой, кто не поддержал однополые браки в начале двадцатого века теоретически мог выработать моральную логику, которая в конечном итоге привела бы к «правильному» результату.Я не понимаю, почему у кого-то было бы сказано, что у кого-то «не было возможности … поразмыслить над [моральной позицией] и пересмотреть ее» только потому, что такое размышление и пересмотр должны были происходить исключительно как вопрос личной личной морали эволюция без помощи посторонних собеседников.

Автор: RQA | 17 июня 2020 г., 17:19:44

Эта статья отражает предвзятость подтверждения Тарунабха. Похоже, он придумал вывод, а затем обосновал его. Хотя я в принципе согласен с ним, я считаю, что его аргумент не учитывает множество аспектов, которые заставляют людей делать то, что они делают.Если бы все было таким черным и белым, как он предполагает, тогда все мы жили бы в утопическом раю, и потребовалось бы очень мало споров, когда мы столкнемся с «очевидным моральным выбором». Закон и мораль не постоянны, но постоянно развиваются. Вот почему закон не стоит на месте, а постоянно развивается.

Автор: Sky | 17 июня 2020 г., 16:51:50

Я перестал серьезно относиться к посту Хайтана, когда появились нацисты. Закон Годвина.

Автор: thegreatdisappointment | 17 июня 2020 г., 14:48:12

Мой комментарий, исчез, еще не опубликованный (второй).Пожалуйста, проверьте это и опубликуйте.

Автор: Эль роам | 17 июня 2020 г., 13:52:29

Интересный выпуск. Но все не так просто, как яблоко. Уважаемый автор сообщения утверждает, что тогда стандартом будет то, имел ли человек возможность столкнуться с правильным моральным взглядом (через контакты с друзьями, статью в газете и так далее …). Еще:

Это фактический вопрос, очень узкий, очень произвольный по своей природе. Он также мог столкнуться с контраргументами по одному и тому же вопросу или предмету, не понимая, как преобладать между обоими диалектическими взглядами.Тогда проблема будет заключаться в способности побеждать или судить, между конкурирующими моральными принципами, а не просто в столкновении с одним из них. Итак, нужна другая осмотрительность.

Кроме того, помимо случайных или произвольных фактов о подверженности моральным взглядам, существуют вечные принципы, о которых нужно всегда помнить. Пример того, что вредят или причиняют вред. Или автономия одного живого существа, будь то человек или даже животное, должна в основном сохраняться. Здесь очень известный древний (цитирую из «ветхозаветной» книги Бытия, глава 1) здесь:

Тогда Бог сказал: «Сотворим человечество по нашему образу, по нашему подобию, чтобы они владели рыбами в море и птицами в небе, скотом и всеми дикими животными, и всеми тварями. которые движутся по земле.«Итак, Бог создал человечество по своему образу и подобию, по образу Бога Он создал их, мужчину и женщину создал их.

Конец цитаты:

Итак, автономность и святость одного человека всегда в основном не подвергались сомнению. Почему ? потому что каждый человек создан по образу Божьему. Итак, когда речь идет о рабстве, моральный стандарт может быть очевидным и вечным в глазах слишком многих во все периоды.

Кроме того, уважаемый автор поста вообще не делает различий между лидерами и обычными людьми.Стандарты от лидеров другие, гораздо более требовательные, например, предположим:

Этот человек имеет право на неприкосновенность частной жизни. Однако у одного общественного деятеля, одного лидера должны быть другие ожидания и стандарты. Почему ? поскольку он принял на себя такую ​​ответственность и привилегии, что его личная жизнь должна быть сведена к очень узкому измерению. Ведь «с вином приходит и штраф». Общественность должна постоянно наблюдать за ним, наблюдать за ним и пристально проверять его. Публика, которой он был выбран. Чтобы служить им, а не торчать.

Спасибо

Автор: Эль роам | 17 июня 2020 г., 13:08:22

Оставить комментарий

Семь моральных правил, найденных во всем мире

Правила: помогать своей семье, помогать своей группе, оказывать услугу, быть храбрым, подчиняться начальству, справедливо распределять ресурсы и уважать собственность других, были обнаружены в ходе опроса, проведенного в 60 культурах со всего мира.

В предыдущих исследованиях некоторые из этих правил рассматривались в некоторых местах, но ни одно из них не рассматривало их все в большой репрезентативной выборке обществ.Настоящее исследование, опубликованное в журнале Current Anthropology , является крупнейшим и наиболее полным кросс-культурным исследованием нравственности из когда-либо проводившихся.

Команда из Оксфордского института когнитивной и эволюционной антропологии (часть Школы антропологии и музейной этнографии) проанализировала этнографические описания этических норм 60 обществ, содержащие более 600 000 слов из более чем 600 источников.

Доктор Оливер Скотт Карри, ведущий автор и старший научный сотрудник Института когнитивной и эволюционной антропологии, сказал: «Споры между моральными универсалистами и моральными релятивистами бушевали веками, но теперь у нас есть некоторые ответы.Люди повсюду сталкиваются с одним и тем же набором социальных проблем и используют одинаковый набор моральных правил для их решения. Как и предполагалось, эти семь моральных правил универсальны для разных культур. Все повсюду разделяют общий моральный кодекс. Все согласны с тем, что сотрудничество, продвижение общего блага, — это правильный поступок ».

Исследование проверило теорию о том, что мораль развивалась для содействия сотрудничеству, и что, поскольку существует много типов сотрудничества, существует много типов морали. Согласно этой теории «морали как сотрудничества», родственный отбор объясняет, почему мы чувствуем особую обязанность заботиться о своих семьях и почему мы ненавидим инцест.Мутуализм объясняет, почему мы формируем группы и коалиции (сила и безопасность заключаются в количестве) и, следовательно, почему мы ценим единство, солидарность и лояльность. Социальный обмен объясняет, почему мы доверяем другим, отвечаем взаимностью, чувствуем вину и благодарность, исправляемся и прощаем. А разрешение конфликтов объясняет, почему мы участвуем в дорогостоящих проявлениях доблести, таких как храбрость и великодушие, почему мы полагаемся на начальство, почему мы справедливо распределяем спорные ресурсы и почему мы признаем предыдущее владение.

Исследование показало, во-первых, что эти семь форм сотрудничества всегда считались морально хорошими.Во-вторых, примеры большей части этих моральных принципов были найдены в большинстве обществ. Важно отметить, что не было никаких контрпримеров — нет обществ, в которых любое из этих действий считалось бы морально плохим. В-третьих, эти нравы с одинаковой частотой наблюдались на всех континентах; они не были исключительной прерогативой «Запада» или какого-либо другого региона.

Итак, среди амхара «пренебрежение обязанностями родства рассматривается как постыдное отклонение, указывающее на злой характер». В Корее существует «эгалитарная общинная этика [] взаимопомощи и сотрудничества между соседями [и] сильной внутригрупповой солидарности».«Взаимность наблюдается на каждом этапе жизни Гаро [и] занимает очень высокое место в социальной структуре ценностей Гаро». Среди масаев «те, кто цепляется за воинские добродетели, все еще пользуются большим уважением», и «бескомпромиссный идеал высшей воинственности [включает] аскетическую приверженность самопожертвованию… в пылу битвы как высшее проявление мужественной преданности». Бемба проявляют «глубокое чувство уважения к авторитету старейшин». «Идея справедливости» Капауку называется «ута-ута, половина-половина… [значение которой] очень близко к тому, что мы называем справедливостью».А среди тараумара «уважение к собственности других является краеугольным камнем всех межличностных отношений».

Исследование также обнаружило «вариации по теме» — хотя все общества, казалось, соглашались с семью основными моральными правилами, они различались по тому, как они расставляли приоритеты или ранжировали их. В настоящее время команда разработала новый опросник моральных ценностей для сбора данных о современных моральных ценностях и исследует, отражают ли межкультурные различия моральных ценностей различия в ценности сотрудничества в различных социальных условиях.

По словам соавтора, профессора Харви Уайтхауса, антропологи обладают уникальными возможностями для ответа на давние вопросы о моральных универсалиях и моральном релятивизме.