Тоска по дому: что делать, если скучаешь по дому
«У меня дома все по-другому, тут не продается такой творог, да тут вообще творог не продается, здесь везде так шумно, а мои друзья бы поняли шутку» — наверняка вы частенько сравнивали свой родной дом с местом к нему отдаленным и скучали.
Это нормальная реакция, особенно, если это ваша первая поездка без родителей. Но даже если вы уже заядлый путешественник и объездили разные континенты, тоска по дому может одолеть и вас.
Только не надо этого стесняться. Это же ваш родной дом и вполне логично, что вы будете по нему скучать в определенные моменты путешествия.
Тоска по дому, родителям и ностальгия по родине — глубокие чувства, о которых писали многие авторы в совершенно разные периоды. Тоска по дому — это прекрасно, но она может помешать вам получить удовольствие от учебы за границей.
Делимся самыми дельными советами о том, что делать если скучаешь по дому и как не впадать в меланхолию.
Чем больше вы заняты, тем меньше у вас времени думать.
1. Отпразднуйте первую годовщину
Тоска по родине похожа на разрыв с любимым человеком. Сначала вам нужно переболеть, поесть мороженого, пожалеть себя несколько дней, но потом необходимо двигаться дальше. И вот тут возникает заминка, потому что очень сложно остановиться жалеть себя.
А что вы скажете, если мы предложим обмануть систему? Это ведь чистая психология! Если мы относимся к какому-то моменту в жизни, как к трагедии, наш мозг будет автоматически перестраивать наше эмоциональное и психологическое состояние под эти параметры.
А что будет, если мы изменим настрой? Попробуйте устроить из этого праздник. Например, «День Тоски», который вы посвятите своими привычным вещам: родной музыке, отечественному кинематографу и еде. Только на 24 часа!
После этого сразу идите и знакомьтесь с новым городом. Хватит сидеть дома! Долой ностальгию по дому!
2. Спланируйте свой день
Чем больше вы заняты, тем меньше у вас времени думать. А чем меньше вы размышляете, тем меньше вероятность впасть в уныние.
Старайтесь сделать свой день насыщенным: ходите на экскурсии, встречайте новых людей, приготовьте новое блюдо, сходите в парк развлечений.
Это подарит вам много новых воспоминаний и разнообразит будни и выходные и поможет справиться с тоской по дому.
Читайте также: как провести время на Мальте, не потратив ни евроцента
3. Найдите свое любимое место
Любимое место в чужом городе играет важную роль. Это может быть скамейка в ближайшем парке, уютная кофейня рядом со школой, место, откуда открывается чудесный вид.
Вскоре вы уже начнете встречать одних и тех же людей, познакомитесь с баристой и просто ощутите себя в домашней атмосфере.
4. Побейте тоску!
Когда вашему мозгу нечего делать, он ищет способ занять себя. О чем он сразу начинает думать? Конечно, о доме. И вот тут включается эмоциональная составляющая.
Чтобы такого не случилось, будьте активны: участвуйте в общих мероприятиях, ходите на экскурсии, изучайте город самостоятельно, общайтесь со своими соседями по комнате и одногруппниками.
Вы можете начать вести дневник, чтобы запомнить каждый день своего путешествия. Кто знает, может у вас талант к блогерству! Тоска по дому может стать вашим вдохновением!
Читайте также: причины пожить за границей хотя бы год
5. Нет ничего живее настоящего
В 21 веке мы можем оставаться на связи 7 дней в неделю, 24 часа в сутки. Каждый знает, где мы находимся, что делаем, с кем встречаемся и что едим. Достаточно зайти на страничку в Instagram.
Очень сложно отказаться от возможности знать все обо всех, но иногда нужно это сделать. Вы поехали за рубеж, чтобы испытать что-то новое и удивительное! Так будьте же в настоящем, отвлекитесь от сети на эти дни.
6. Знакомьтесь с новыми людьми
Люди, которых вы встречаете, могут сыграть важную роль в вашей жизни. Всегда легко, когда вы в школе или путешествуете в группе. Вы знаете этих людей и можете спокойно войти с ними в контакт. Но вы никогда не узнаете, во что могут вылиться отношения, выходящие за рамки вашей зоны комфорта.
К таким встречам относятся ваши временные попутчики, соседи по комнате, которых вы не знали до этого, семья, в которой вам придется жить. Чтобы узнать что-то новое и встретить интересных людей, выходите из своей зоны комфорта!
И кстати, тоска по дому может стать прекрасным способом сблизиться с такими же путешественниками, как и вы — просто поделитесь своими чувствами и вы увидите, как люди ответят теплом.
Читайте также: как избавиться от языкового барьера
7. Делайте фотографии на память
Фотографии – отличный способ запомнить свое путешествие и ближе познакомиться с окружающей действительностью. А чем ближе вы знакомитесь с новым городом, тем более родным он вам кажется.
После поездки вы еще неоднократно будет просматривать свои фотографии и с улыбкой вспоминать тех людей, те места и то время, что вы проверили в той стране. Фотографии – это ваша память на долгие времена!
Читайте также: 10 инстаграмных мест Нью-Йорка
8.
Если вы не идете к дому, пусть дом идет к вамЭто не самый бюджетный вариант борьбы с тоской по дому, но иногда его можно использовать. Если вы чувствуете, что уже совершенно не можете одни, пригласите своих друзей или семью погостить.
Может быть, они и не будут жить с вами, но хотя бы они будут находиться там же, где и вы, в одном часовом поясе, на одном континенте и видеть то же, что и вы. А если вы можете всех принять у себя дома, то тоска по родителям и друзьям быстро сменится хорошим настроением, а потом и готовностью отправить всех обратно как можно скорее.
Теперь вы знаете все секреты того, как бороться с ностальгией по родине и тоской по дому. Читайте также наш материал о том, как справиться с культурным шоком — может оказаться полезно, если родители все же приедут погостить.
Как бороться с тоской и депрессией? | Психология
Толковый словарь С. Ю. Ожегова и Н. В. Шведовой дает такое определение тоски: «Тоска — душевная тревога, уныние. Наводить тоску на кого-нибудь. Тоска берет. Тоска в глазах, во взгляде у кого-нибудь. Тоска по родине». Она появляется тогда, когда чего-то не хватает в жизни, когда хочется чего-то недоступного или запретного. Это может быть тоска по человеку, дорогому тебе, который в данный момент недоступен. А может, это состояние души связано с неудовлетворенностью своей жизнью. Знаете, когда много хочется, а средств или сил для достижения цели нет.
«Депрессия (от лат. depressio — подавленность) — подавленное душевное состояние; в психологическом смысле — угнетенное состояние, тоска, печальное настроение». Человек испытывает, прежде всего, тяжелые, мучительные эмоции и переживания — подавленность, даже отчаяние. Типичны мысли о собственной ответственности за неприятные тяжелые события, произошедшие в жизни человека или его близких. Чувство вины за события прошлого и ощущение беспомощности перед трудностями сочетаются с чувством бесперспективности. Самооценка резко снижена.
Депрессия приходит по тем же причинам, что и тоска. Но здесь все гораздо глубже и серьезней. Ее самому очень тяжело одолеть. Депрессия может длиться месяцами, годами, чуть утихать и возобновляться с новой силой. Наверное, все зависит от силы характера и темперамента человека. Слабовольного человека она поглотит полностью, и без медицинской помощи здесь не обойтись. Сильного человека тоска и депрессия долго мучить не будет в том случае, если человек оптимист. Жизнерадостные люди идут по жизни с высоко поднятой головой. И если что-то или кто-то их «выбьет из колеи», то это не надолго. Все равно любовь к жизни и радость возьмут верх.
Как хочется быть таким человеком, который легко и просто подходит к жизни, к проблемам и неудачам относится с иронией. Как этому научиться? Не думаю, что серое окружение и вечно недовольные люди, окружающие тебя, будут хорошими спутниками в борьбе против тоски и депрессии. От негатива в жизни нужно избавляться. Не позволяйте печальным эмоциям захватить тебя. Приложите максимум усилий, чтобы отвлечься, и тогда тоска отступит.
Вот несколько способов избавления от этих недугов:
1. Выбросить из головы все негативные мысли и то, что портит настроение. Это непросто, но попытаться стоит. Если не хотите не только себе, но и окружающим портить жизнь.
2. Исключить, по возможности, из своей жизни тех людей, которые навевают тоску и привносят депрессивное состояние в вашу жизнь. Без сожаления расставаться с теми, кто в действительности не соответствует вам по духу и внутреннему миру.
3. Вспомнить те моменты в своей жизни, которые наиболее запомнились и которые всегда поднимали вам настроение. А таких, я думаю, в жизни каждого человека достаточно. Пересмотрите старые фотографии, вспомните, как весело вы проводили время с друзьями и родными, сколько было случаев, когда вы смеялись до упада.
4. Пригласить любимых друзей в гости, организовать веселую вечеринку. Близкие всегда поддержат вас в трудную минуту, только если они — на самом деле близкие вам друзья.
5. Включить любимую музыку.
6. Найти себе занятие. Заняться любимым делом. Неважно, что это, лишь бы нравилось. Потанцуйте, приготовьте что-нибудь вкусненькое. И к черту диету. Поиграйте на любимом инструменте. Пусть это будут даже чьи-то нервы. Надо дать выход своей энергии и эмоциям.
7. А может, вас вдруг увлечет работа? Она ведь тоже может быть любимой и нравиться.
Уйдите в нее с головой и посмотрите, сколько дел, давно заброшенных или отложенных, будет сделано.8. Но лучшее из всех средств против тоски — это найти человека, который находится в еще большей депрессии, чем вы. Думаю, что в вашем окружении такой найдется без проблем. Тогда «приводить его в чувство» или «возвращать к жизни» вам придется все свободное время, а ваша депрессия и тоска покажется вам не такой уж и трагичной. Наоборот, рядом с ним ваша жизнь окажется вполне оптимистичной…
Неважно, какой способ борьбы с тоской и депрессией вы выберете или найдете свой, еще лучший. Главное — бороться!
Об унынии, тоске и лености / Православие.
Ru Оптинские старцы предостерегали от уныния, тоски, лености. Преподобный Амвросий писал об унынии:«Уныние значит ту же лень, только хуже. От уныния и телом ослабеешь, и духом. Не хочется ни работать, ни молиться; в церковь ходишь с небрежением; и весь человек ослабевает».
Преподобный Варсонофий описывал это состояние так:
«Словно чума, как некая душевная болезнь, нападает на всех уныние, тоска, жизнь становится немила, не хочется ничего делать».
Причины уныния и тоски
Преподобный Амвросий подробно объяснял, от чего бывает уныние, и напоминал слова святых отцов о тоске как о кресте духовном:
«Тоска, по свидетельству Марка Подвижника, есть крест духовный, посылаемый нам к очищению прежде бывших согрешений. Тоска происходит и от других причин: от оскорбленного самолюбия или от того, что делается не по нашему; также и от тщеславия, когда человек видит, что равные ему пользуются б ольшими преимуществами; от стеснительных обстоятельств, которыми испытуется вера наша в Промысл Божий и надежда на Его милосердие и всесильную помощь. А верою и надеждою мы часто бываем скудны, от того и томимся».
Старец пояснял, что уныние, этот нелегкий духовный крест, слагается из неудобств, окружающих человека и препятствующих исполнению желаемого:
«Это один из нелегких крестов духовных, которые посылаются хотящим спастись и иногда и не хотящим. Тоска ваша слагается из неудобств, вас окружающих и препятствующих исполнению желаемого».
Преподобный Антоний писал, что причиной уныния может быть недостаточность молитвы и духовного чтения:
«Вы мало молитесь Богу и редко когда читаете, я жалею о том, ибо у вас на всё прочее есть время, а на молитву и чтение нет его. От этого-то вы и чувствуете в себе уныние и тоскливость, и беспокойство о своей неизвестности, и недоверчивость. А когда будете чаще пребывать в молитве и печаль свою во всём возлагать на Господа Бога и уповать на Его всесильную помощь, тогда Он и успокоит вашу душу».
Возникает порочный круг, когда человек, оставивший молитвенное правило и духовное чтение, теряет благодать, впадает в уныние и уже не может заставить себя помолиться или почитать духовные книги.
«Как неизбежны осень и зима…»
Преподобный Амвросий писал о том, что и уныние, и душевная тоска неизбежны так же, как неизбежны осень и зима:
«Ты жалуешься на мрак душевный. На это отвечаю тебе словами преподобного Макария Египетского, который говорит, что тело человеческое создано из земли, а для земли, чтобы она произращала плоды, потребны не одна весна и лето, а также осень и зима и еще не всегда ясная погода, а потребен и дождь попеременно. Если бы всегда была жаркая погода, тогда бы всё погорело; если бы всегда был дождь, тогда бы всё попрело. Также потребны не только сильные ветры, но по временам и самые бури, чтобы проносили гнилые и заразительные застои воздуха в гнилых местах».
«Подобные потрясения потребны для человека-христианина, носящего земляное тело, с которым связана его бессмертная душа.
Как бороться с унынием, тоской, леностью
Можно ли бороться с унынием или только терпеть как крест духовный? Старцы Оптинские объясняли, что бороться с унынием нужно посильным трудом, псалмопением и молитвой. Если уныние не проходит или только несколько ослабевает, то нужно запастись терпением.
Преподобный Лев на вопрос «Как избавиться от угнетения духа уныния?» отвечал так:
«Вероятно, ты увлекаешься к нему собственною волею. Если оставишь самораспоряжение и будешь начинать всякое дело с благословением Божиим, то с благословением пожнешь мир душевный и прочие плоды Святого Духа. Если оставишь совершенно свою волю, то никогда не будешь ощущать тягостного мрака уныния.
…Уныние преследует всех; даже в великих людях уничтожает спасительные плоды трезвения. Но в простом и истинном послушнике оно не должно иметь места. Кто себя отвергся с упованием на Бога, о чём когда будет унывать? В таковом врагу оскудеша оружия в конец».
На письмо о тоске, унынии старец Лев советовал просить помощи у Бога, молиться, терпеть и не быть в праздности:
«Что ж с этим делать, надобно терпеть, молиться Богу, просить от Него помощи, заниматься рукоделием и не быть в праздности, от которой не только скука, но и многие пороки приходят».
Преподобный Антоний учил разогревать свой дух чтением духовным, памятью вечности, молитвой:
«Вы жалуетесь, что неспокойны в духе и рассеянны. В таком случае не должно вовсе расслабевать, но дух свой разогревать то чтением духовным, то памятию вечности, то молитвою хотя краткою, говоря ко Господу: “Рассеянный мой ум собери, Господи, и ожесточенное сердце мое страхом Твоим смири и помилуй мя!” Ибо мы без помощи Божией ничего не сильны сделать, даже и с мухами не сладим, не точию с невидимыми врагами».
Те же духовные лекарства прописывал преподобный Макарий:
«…предлагаю совет против уныния: терпение, псалмопение и молитва».
Преподобный Амвросий также советовал для борьбы с унынием использовать труд и молитву, терпение и смирение. По своему обыкновению старец наставлял своих чад меткими и образными присказками:
«Скука унынию внука, а лености дочь. Чтобы отогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись, тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпения и смирения прибавишь, то от многих зол себя избавишь».Преподобный Амвросий учил при унынии думать о том, что мы и недостойны лучшего, от чего сразу же чувствуется облегчение брани:
«Когда найдет хандра, не забудь укорять себя; вспомни, сколько ты виновата пред Господом и перед собою, и сознай, что ты недостойна ничего лучшего, и ты тотчас почувствуешь облегчение. Сказано: многи скорби праведным; и: многи раны грешным. Такова жизнь наша здесь: всё скорби и скорби; а ими-то и достигается Царствие Небесное. Когда будешь непокойна, повторяй чаще: взыщи мира и пожени и».
Старец Амвросий предлагал также в помощь от печали, тоски и уныния прочесть письма святого Иоанна Златоуста к его духовному чаду диаконисе Олимпиаде:
«В помощь избавления от безотчетной печали советую вам прочесть письма святого Златоуста к Олимпиаде… Если сумеете написанное там приложить к своим обстоятельствам, великую получите пользу духовную».
Унывающему чаду преподобный Иосиф писал:
«От рассеянности и празднословия воздерживайся трудом с молитвою Иисусовой, а от уныния спасайся плачем о грехах».
Старец Варсонофий наставлял всячески гнать от себя уныние и рассказать о нем своему духовному наставнику:
«Нужно укорять себя за свои немощи и смириться, но всячески гнать от себя уныние, расслабление. Что бы ни случилось, унывать не нужно, а сказать всё старцу».
Не поддаваться искушению
Иногда человек, мучимый унынием, отказывается даже от посещения храма Божия, от причастия под предлогом недостоинства своего. Поступать так нельзя ни в коем случае. Это бесовское искушение. Преподобный Макарий наставлял унывающего, который писал о том, что недостоин причащаться:
«Вы жалуетесь на уныние и безнадежие, коими считая себя недостойным священнослужения и приобщения святых таин. О сем, сколько мог, лично с вами беседовал и теперь скажу в ваше утешение: кто посмеет считать себя достойным столь великого служения величеству славы Божией и приобщения пречистых Его таин тела и крови?»
Старец напоминал слова святых Василия Великого и Иоанна Златоуста:
«Когда уже великие мужи и святые Василий Великий и Иоанн Златоуст не краем языка, но в чувстве сердца взывали к Господу, первый: “Веем, Господи, яко недостойне причащаюся пречистого тела Твоего и честныя крове Твоея”; второй: “Вем, яко несмь достоин, да под кров мой внидеши”, то что мы можем о себе сказать или помыслить?»
Такие советы давали Оптинские старцы для борьбы с унынием, тоской и леностью. Наставления Оптинских старцев полезно всегда иметь под рукой и при необходимости перечитывать.
методы избавления от депрессии. Что такое тоска
Если вас начали беспокоить приступы внезапной грусти-тоски, то отложите в сторону все свои дела и немедленно займитесь поисками причин, пишет. Рассказывает психолог Елена Юрьевна Волкова .
Когда следует обратить серьезное внимание на свою хандру?
Когда она грозит перерасти в депрессию. Если женщина очень плохо чувствует себя по утрам, ее настроение улучшается лишь ближе к вечеру, да и то ненадолго. Если она мечтает лишь о том, чтобы все оставили ее в покое. Когда не хочется работать, все валится из рук и неудержимо тянет на сладкое — вот тогда и следует задуматься о том, что же могло привести к такому состоянию. В отличие от мужчин мы более склонны к депрессивным расстройствам. И, как правило, они возникают на фоне общей неудовлетворенности жизнью.
Вы можете сосредоточиться на проектах, которые у вас были в течение длительного времени, создавать новые планы и идеи и самим занимать время самостоятельно. Если вы довольны собой и своей жизнью, это также принесет пользу вашим отношениям, и вы будете счастливы вместе.
Таймер обратного отсчета против тоски
Вам не нужен ваш партнер, чтобы повеселиться и хорошо провести время. Конечно, для двоих всегда красивее, но поверьте мне тоже. Если вы не можете дождаться, когда увидите свое сокровище, и вы хотите подсчитать дни назад, вы можете установить таймер обратного отсчета на своем телефоне, который затем показывает вам, сколько дней осталось до вашего воссоединения.
Потому что настроение женщин часто зависит от окружающих ее людей, семьи. Она как бы перекладывает ответственность за свою судьбу и счастье на плечи мужчины, эмоционально зависит от него. Слабому полу свойственны также необоснованные надежды, излишняя требовательность к партнеру, придавание излишнего значения мелочам. Вы говорите: «Как я могу стать счастливой, когда у меня столько проблем!» — и встаете на путь, ведущий прямо в болото депрессии и уныния.
Маленькие сюрпризы и подарки
Но за несколько недель до вашего воссоединения такое приложение может увеличить ожидание. Также отличный способ противостоять небольшим подаркам и сюрпризам. Вы можете собрать свое сокровище, пакет помощи или просто написать классическое романтическое любовное письмо.
Мой друг дал мне 100 конвертов, в которых были короткие любовные сообщения. Вы когда-нибудь делали длинный вечер фильма? Это отличный рецепт против тоски. Таким образом, вы можете провести как минимум пару часов вместе и поделиться приятным моментом друг с другом.
Как отличить тоску от простой усталости?
Снизить нагрузку. Взять на работе отгулы, детей отправить к бабушке, два-три дня не позаниматься хозяйством — попросту отдохнуть. И все равно вы чувствуете тоскливость, угнетенность и подавленность? Значит, все гораздо серьезнее. Если только это не реакция на стресс. Ведь бывают такие ситуации, когда заторможенность и период покоя нужны нам для того, чтобы приспособиться к новым условиям, найти решение, свыкнуться с тем, что есть. Когда женщина знает, по какому поводу она тоскует, есть конкретная проблема, то это — здоровая тоска, нормальное горевание, часть нашей жизни. Нездоровое состояние начинается там, где женщина не видит причин своей тоски, избегает осознания того, что произошло, не хочет знать, отчего она угнетена. И в этом случае депрессия уже становится злокачественной. Невроз — это попытка избежать законного страдания, — говорил известный философ и мыслитель Юнг. Депрессия — это бегство от проблем.
Возьмите фильм, который хотите увидеть вместе, одновременно нажмите «Воспроизвести» и просмотрите фильм вместе. Как красиво, как обниматься, это не является, по крайней мере, небольшой заменой общему романтическому времени. Стремление к дальним отношениям непросто и часто выражает ум, но с помощью этих советов вы можете попытаться хотя бы немного бороться с ним. Какие советы у вас есть против желания?
У вас есть стремление к вашему партнеру, и вы хотите вести более счастливые отношения на дальние расстояния? Тогда зарегистрируйтесь сейчас, и вы получите бесплатную электронную книгу с 5 замечательными советами для дальних отношений. Это в гармонии, — пишет Антье Равик Штрубель в номере «Новый Рундшау», выпуск 2 этого года, утопическое состояние, к которому она стремилась. Для меня это предложение поднимает все дебаты о категориях женщин, мужчин и людей, столь драматических; действительно, в этих пяти эзотерических выражениях обсуждалась дилемма публикации, которая обсуждается здесь.
А если эти проблемы возникают оттого, что близкие люди просто сбрасывают на нее свои отрицательные эмоции?
Женщина очень часто становится удобным «приемником» негативной информации для своего мужа и детей. Ведь она вообще принимающая сторона. Чтобы не пропитаться насквозь этим потоком негативной энергии, надо уметь держать свои границы, восстанавливать их, если они нарушены. Не следует женщине жить только интересами супруга, пусть даже самого любимого. Надо защищать свою душевную территорию и не терпеть ничего оскорбительного в свой адрес.
Был принят один человек
Теперь мужчины дали ей пространство, которое куратором ее кураторства «Что нужно сделать», чтобы указать путь. Эта книга показывает удивительно много направлений небес. Она показывает нам решающий момент: в ее словах «быть в гармонии с собой» есть стремление к освобождению от повседневной жизни атрибуций, исключений, разделений. То есть она знает, что вам нужно идти от данного и идеи, которые люди делают по этому поводу, а не от желаемого, если кто-то хочет чего-то добиться и изменить. Специальное издание, за которое она отвечает, написано почти исключительно женщинами; один человек был принят.
Вредна ли тоска?
Если она нездоровая, то безусловно — да. Со временем приступы ее будут учащаться, а периоды ремиссии станут короче. Качество жизни заметно ухудшится. Вам с большим трудом будут даваться даже самые простые решения — что сейчас сделать, с чего начать день. Наступит растерянность, эмоциональная и психическая слабость. Если такие состояния не лечить, то могут наступить ухудшения и в здоровье. От невозможности что-либо изменить во внешнем мире женщина начнет ненавидеть себя, перестанет обращаться к врачам. Не зря ведь подмечено, что одним из косвенных признаков депрессии являются нелеченые зубы. Тяжело с такой женщиной и ее близким, особенно мужу. Он чувствует рядом с ней неуверенность, некую неполноценность своего присутствия, ненужность, несостоятельность. Что, безусловно, не укрепляет семейных отношений.
Собственное имя вместо общего термина
Человек, тот, кто снова это, любит делать разделения с его языком. Он означает использовать задания для ориентации. Они определяют наше восприятие и, таким образом, самих себя — и мы, критические, отражающие, были бы критичными и наивно считались бы, если бы верили, что мы свободны от него. Существует полка с «ужасом», одна с «путешествием», одна с «историческими романами». В 1980-х годах Макс Гольд всегда был возмущен тем, что его книги часто встречались в «гей-литературе». Он предпочел быть под «Макс Гольдтом», в том числе смысл автора, собственное имя как товарный знак и подпись художника.
И как же справиться с этим? Может быть, уехать?
Не факт, что это поможет. Вы можете тосковать точно так же и сменив обстановку. Путешествие пойдет на пользу, только если вы там найдете решение своей проблемы. Нужно набраться мужества и смелости и посмотреть, что происходит с вашей жизнью. Но делать это желательно с помощью психолога, чтобы не увязнуть в этом состоянии еще глубже. Попробуйте на несколько дней «впасть в кому». Усильте свою депрессию. Пусть близкий человек, ни о чем не спрашивая, поухаживает за вами, как хорошая сиделка. Три дня абсолютного бездействия — физического и умственного — особенно хорошо помогают, когда депрессия накладывается на усталость. А вот что однозначно вредно в такой ситуации, так это постоянное ношение маски. Вы на людях изображаете другую эмоцию, тратите на это энергию, а депрессия тем временем только усиливается. По возможности нужно ограничить общение, часть работы взять на дом. Обедать ходите одна, а не в компании сослуживцев. И снимайте свою маску в моменты, когда вас никто не видит.
Это было достигнуто, если это собственное имя обозначает свою собственную литературу. Все женщины хотят быть красивыми — и все мужчины хотят быть сильными. Любовь рождается от взаимного притяжения между мужчиной и женщиной. И чем яснее каждый из них определяется, тем более неотразимым для другого. Интересно, что исследования показывают, что сексуальное желание рождается, прежде всего, на основе визуального восприятия, будь то скрытно или неприкрытый, следовательно, на основании первичных половых признаков, а на основе наиболее очевидных вторичных половых признаков человека, который описывается как гармоничное целое.
Как справиться с тоской
1. Осознать причину
Постарайтесь выяснить, что происходит с вами и вашей жизнью. Весь мир рушится вокруг, потому что вас оставил любимый? Может быть, вас мучит само по себе одиночество. А не то, что ушел малозначимый в общем-то для вашей жизни человек. Возможно, вы его слишком идеализировали, только бы не остаться одной. И этот факт нужно принять и пережить, а не изгонять из сознания. Тоска всегда имеет конкретные причины. Их только нужно увидеть, а не обвинять весь мир в несправедливости к себе. И тогда в безнадежности появится просвет.
Другими словами, когда дело доходит до любви, красота не означает цвет глаз, внешний вид, волосы, макияж или одежду. Человек находит красивую женщину, потому что она выглядит естественной грацией. Она слышит нежность в ее ясном, высоком голосе, видит мягкость на лице, она замечает мягкость ее волос, и продуманный способ, которым она одевается, дает ей представление о ее мягких кривых.
Женщина считает, что мужчина привлекателен, потому что у него создается впечатление естественной силы. В его низком тоне голоса он слышит силы, видя серьезность его лиц, отметив жесткость его волос и хорошо сшитый костюм ей идею чистых линий его тела и сильных мышц.
2. Взять ответственность на себя
Каждый из нас обладает способностью стать счастливым. Потому что судьба — это на самом деле не то, что с вами случается. Судьба — это выбор, наш выбор. Мы сами выбираем жизнь, которую ведем. А теперь предположим, что, выйдя замуж, вы часть ответственности за себя, свое настроение и состояние отдали мужчине. И если что-то не так, то виноват он, а в депрессию впадаете вы. Но разве только муж должен отвечать за то, чтобы вы были счастливы? Верните эту часть ответственности и сделайте что-то хорошее для себя сами. Такая эмоциональная независимость помогает решить многие проблемы семейной жизни.
Что касается истинного желания женщины, то красота женщины определяется ее способностью вызывать глубокий интерес к ее женственности. Это женщина, которая в ней поднимает свою любовь, которую он испытывает как чувство нежности, восхищения и общего чувства удовольствия и душевного благополучия. Когда женщина вызывает потребность в любви в мужчине, она поднимает ее и направляет ее к желанию ее сердца любить. Красота женщины заключается в ее женственности, в ее женственности. Взяточничество никогда не стареет.
С увеличением времени он становится более красивым, более увлекательным, более любезным и более интенсивным. Это неоспоримый императив женского существа. Стремление женщины к любви не может задохнуться. Мы уже говорили, что наслаждаться и угождать, чтобы сделать себя совместимым и встретить новых личностей, является динамичной основой поведения женщин. Женщины хотят наслаждаться другими. Это законное, здоровое и нормальное желание, необходимое для обеспечения гармонии в паре. Но это полная трагедия, если женщина думает, что единственный способ, которым она может угодить ей, — быть красивой в соответствии с действующими стандартами моды.
3. Обрести контроль над ситуацией
Приступы тоски могут отнять у нас уверенность в себе. Возьмите под контроль свои чувства, добейтесь непринужденности жестов, легкости в теле. Попробуйте видеть хорошее даже в плохом.
4. Полюбить себя
Депрессивную женщину трудно заставить что-то сделать. С ней надо договариваться. Скажите себе: милая моя, я тебя так люблю. Давай-ка мы сейчас встанем, умоемся и уберемся в этом шкафу. Мы сделаем все, чтобы сегодня тебе было хорошо. И сами себя похвалим. А потом, несмотря ни на что, начнем заниматься собой. Вне зависимости от того, в каком настроении пришел муж и какие сейчас отношения с ним. Это прежде всего ваша жизнь, и она у вас одна. Идите и занимайтесь спортом, встречайтесь с подругой, которую сто лет не видели. Начинайте заботиться о себе. Любые общеукрепляющие процедуры — контрастный душ, плавание, бег — также должны проходить в русле любви к себе. А спортом заниматься надо обязательно, потому что при движении организм сам начинает вырабатывать вещества — антидепрессанты. Ну, а лучшей профилактикой подобных состояний является здоровая печаль по поводу тех вещей, которые уже случились.
Конечно, это не трудно попасть в эту ловушку, когда на самом деле каждый и везде, независимо от того, сознательно или бессознательно считает, что единственный способ быть любимым, чтобы представить тирании последней моде причуда. Их место почти безоговорочно охватывало постоянно меняющиеся идеи телесной красоты. Это совершенно абсурдная ситуация, потому что физическая красота далеко не доходит до каждой женщины — и, конечно же, она не может удерживать ее навсегда! И более того, ничто не является настолько относительным или непостижимым, как физическая красота.
Каждой девушке свойственна сентиментальность и плаксивость. Да и чтобы полить слезы и погрустить, повод особый не нужен. Это, как говорят многие, особое состояние души. Онлайн-журнал «Королевнам. ру» выяснил, что такое тоска и как с ней справится.
Мужчины не понимают, почему девушка может грустить или внезапно заплакать. Женщина и мужчина по-разному переживают некоторые ситуации.
Но это правда, что женщине нет ничего более неотложного, чем ее нужно любить. Попытка вызвать любовь через макияж — это как попытка захватить солнечные лучи. С того момента, как женщина понимает высоту, широту и глубину своего желания быть любимым, она также поймет, что физической красоты недостаточно для удовлетворения этой потребности.
Что такое тоска?
Это потребует интеллекта — интеллект ее сердца. Такой вид интеллекта требует, чтобы женщина признала, каково ее истинное и самое важное желание. И именно этот вид интеллекта позволяет ей играть свою собственную роль в любви, устанавливать правильные приоритеты в любви, понимать своего возлюбленного и помогать ему стать лучшим человеком. Это требует интеллекта сердца, если жена набраться смелости, чтобы сказать, что истинная красота исходит от женственности и что женственность не отражается в эфемерной искусстве соблазнения, но целостность, достоинство, скромность, порядочность, скромность и хорошие манеры, как и в пути как женщина ведет себя, одевается, разговаривает, работает, играет, думает и мечтает.
Сильный пол руководствуется рассудком, девушки же отдают волю чувствам. Не будем упоминать о ПМС, а поговорим о других важных вещах, которые заставляют милых дам переживать и тосковать.
Что такое тоска?
Прежде чем говорить о победе над тоской, выясним, что она собой представляет.
Тоска – это определенная эмоция, внутреннее чувство. Возникает такое состояние, как правило, в те минуты, когда нам не хватает предмета своего обожания, или попросту близкого и любимого человека.
Короче говоря, быть красивой означает быть женщиной. Вы все еще помните дни, когда все маленькие девочки мечтали о том, чтобы однажды жениться и иметь детей? Они говорили об этом, они прошептали и хихикнули. Их глаза светились, и сердце их билось — они так жаждали, что не могли дождаться, когда это случится. Они знали, что в их жизни будут другие вещи, такие как учеба или работа, но их главная цель заключалась в том, чтобы попасть под защиту своего мужа и взять на себя роль матери. С тех пор ничего не изменилось, просто не смей говорить об этом сегодня.
Мужчины разрыв в отношениях переживают заметно легче, а вот девушкам состояние тоски очень даже свойственно. Психологи утверждают, что синонимами к слову тоска являются «грусть», «уныние».
С научной точки зрения тоска подразумевает под собой зависимость от определенного человека. Вдали от обожаемого субъекта мы чувствуем себя некомфортно, нервничаем, следовательно, тоскует.
На самом деле это тоже нельзя изменить, потому что женская сексуальность оказывает глубокое влияние на то, что такое женщина. И ее сексуальность подобна желанию ее сердца. Когда женщина слушает ее сердце, она излучает такую вторую спонтанную радость, которая отражается на ее лице и в ее веселых, даже неуязвимых путях. Он постепенно осознает свой шарм и материнский потенциал, и именно это привлекает мужчин, потому что мужчины всегда ищут дополнительную энергию, мужество, силу и жизненность женщин.
Чувство зрелых и полностью развитых женщин всегда вращается вокруг их способности получать и об их материнских инстинктах. Затем он может реагировать на мужские чувства, которые вращаются вокруг инстинкта после проникновения и имущественных инстинктов. Такие чувства порождают восхищение женщины и уважение к человеку. Женщина осознает, что потребность ее мужа двояка, потому что для того, чтобы развеять чувство незавершенности, которое ее преследует, нужно принадлежать и нужно отдать жизнь.
Причины тоски
Каждая девочка знает, что как только заканчиваются отношения с молодым человеком, наступает период соплей и слез. Увы, но это так. Основной причиной тоски служит отсутствие чего-то близкого и привычного, например самого человека, вечеров, проводимых с ним или мест, где вы любили отдыхать.
В эти минуты возникает мысль, что так, как было раньше, уже не будет. Отсюда неуверенность в завтрашнем дне – еще одна причина тоски.
Каждое выражение женственности соответствует выражению мужественности, которая соответствует выражению яйца и спермы, которые направлены на объединение в совершенном объединении. Глубокая психологическая потребность в любви к женщине выражается стремлением к полному и пассивному благополучию, которое является результатом прямой, но сдержанной, мужской инициативы. Это означает, что женщина должна изучать способы говорить, вести себя и реагировать, которые косвенно привлекаются и фактически означают консенсус.
В отличие от человека, чьи мысли исполнены требованием, мысли женщины пропитаны неповиновением. Мужчины и женщины постоянно просят упорно отказываются — и тем больше они отказываются, тем больше мужчины настаивают на своем. Женщина не будет сдаваться до конца, потому что она не может сдаться, пока не получит абсолютное доказательство того, что ее действительно любит человек, который может включать ее с головы до ног. Отказавшись отказаться слишком быстро или слепо, женщина работает с мужчиной, чтобы помочь ей процветать.
Психологи говорят, что такое состояние для человека нормально. Но как только он начинает впадать в уныние, апатию, есть шанс, что человек погрузиться полностью в состояние тоски, что приведет к депрессии.
Долгое время в таком состоянии находиться нельзя, так как депрессия может стать привычной, и ничего менять не захочется, жизнь будет казаться бессмысленной.
Депрессия в свою очередь может стать отправной точкой для развития нервных или психических заболеваний. За примером ходить далеко не надо. На весь мир славятся картины эксцентричного Сальвадора Дали. Но кто бы мог подумать, что этот талантливый сюрреалист после смерти его любимой Галы станет замкнутым и молчаливым.
Поэтому с тоской, депрессией и унынием бороться нужно. Вопрос в другом: как побороть эти состояния?
Методы борьбы с тоской
Методов преодолеть депрессию или тоску существует великое множество, если верить Интернету.
- В поединке с тоской важно искать всевозможные плюсы и положительные моменты . Все, что ни делается, все к лучшему – это выражение должно стать вашим кредо, девизом.
- Попробуйте договориться сами с собой о том, что дальше вас ждут удивительные, необычно прекрасные перемены. Поверьте, такая установка приведет к мгновенному поднятию настроения.
- Помните простую истину: стакан наполовину полон . Это залог любого оптимиста.
- И наконец, напишите на листе бумаги ваши самые заветные желания , мечты, цели и немедленно приступайте к их выполнению. Жизнь изменится сама собой, а от тоски останется лишь приятная ностальгия.
- И еще один небольшой совет, как преодолеть тоску. Совершайте самые неожиданные поступки , займитесь чем-то необычным или неожиданным для вас.
Все знают, что если женщина захотела что-то изменить, она начинает с прически. Поэтому смело в парикмахерскую, делать новый имидж так, чтобы от прошлых воспоминаний не осталось и следа!
Скучаешь по дому? 5 советов от приступа ностальгии | HotPled — психологический портал
Пусть страшен путь мой, пусть опасен,
Ещё страшнее путь тоски… (Анна Ахматова)
Я считаю, что жить за границей — прекрасно. Такой опыт дает вам возможность узнать новую культуру и общество, посмотреть на то, как люди живут на другом клочке планеты, попробовать настоящую местную еду и расширить кругозор.
Однако есть и недостатки. Самый большой из них – тоска по дому.
Для многих эта тоска – по близким людям. Жить за границей почти всегда значит, что вам придется оставить близких людей в родном городе. Но эмигранты также скучают по пейзажам, городам и погоде родных мест.
Независимо от того, находится ли ваш родной город на побережье Сочи, в Кавказских горах или в центре шумной Москвы, вы определенно начнете по чему-то скучать.
Иногда, даже слишком сильно.
Тоска по дому — это болезнь. Делает тебя несчастным, а потом переходит к другому. (к/ф «Бруклин»)
Я живу в Турции вот уже три года. Переехал я сюда из-за погоды, расслабленного образа жизни и возможностей для развития бизнеса. Всё это, конечно, здорово, но я все равно скучаю по лесам моего родного Новосибирска. Я также много времени проводил на севере России и иногда тоскую по тамошней атмосфере.
Жить в жарком климате прекрасно, но иногда моему сердцу не хватает холодов и любимых людей.
У многих людей есть лимит времени за границей и на самом деле очень важно понять, каков ваш лимит. Если вы не достигли предела, тоска по дому может быть просто приступом, который можно легко успокоить.
Другим людям важно жить за границей по разным причинам: бизнес, семья, друзья… А для очень немногих, к сожалению, возвращение на родину невозможно из-за конфликтов или других проблем.
Если вы хотите или вам необходимо жить за границей, вам нужно найти способ борьбы с тоской по дому. Могу подсказать несколько советов:
1. Ищите прекрасное там, где находитесь.
Почти везде есть интересные и красивые места, пейзажи, поля и т.д. Просто в некоторых странах такие места бывает сложно найти. В Турции нет дремучих лесов, это так. Но у них есть пляжи, которых вы не найдете нигде в Новосибирске.
Пусть море станет вашими лесами: проведите время, наслаждаясь этой красотой (например, если это тропическое море, научитесь дайвингу, занимайтесь водными видами спорта или просто убедитесь, что вы плаваете каждый день!).
Если вас интересует культура страны, запишитесь на курс кулинарии или просто сделайте все возможное, чтобы встретиться с местными жителями. Идеальное решение – найти в стране каучсёрферов!
2. Планируйте отпуск в месте, где никогда не были.
Ничем в жизни человек так не обеспечен, как тоской! Оттого и тоскуем, что ко всему привыкаем. (Семён Альтов)
Ваш новый дом наверняка будет ближе к месту, которое вы всегда мечтали посетить, чем к родному городу. Посмотрите, можете ли вы воспользоваться дешевыми рейсами или сухопутным транзитом (в зависимости от того, где в мире вы находитесь!) и поехать туда, где никогда не были.
Слишком часто мы чувствуем, что застряли в одном месте, хотя можем уехать в другое хоть на пару дней. Короткие перерывы помогут вам понять, насколько мал и доступен мир, и вы, без сомнения, вернетесь освеженным и готовым посмотреть на свою жизненную ситуацию под другим углом.
4. Приспособьте свой новый дом к своим привычкам.
Подумайте о вещах, которые вам нравилось делать дома. Возможно, воскресенья вы проводили в постели за просмотром любимого сериала на Netflix и с баночкой мороженого. А может, несколько раз в неделю посещали спортзал. (В идеале делали и то, и другое).
А теперь подумайте о том, как вы смогли бы повторить это здесь. Сходите хоть раз в тренажерный зал. Если здесь нет любимого мороженого, найдите то, что вам понравится. Если нет возможности смотреть Netflix, попытайтесь смотреть фильмы по интернету или телевизору. Во многих странах DVD-диски намного дешевле стоят, чем в России или Европе.
Может, именно такие мелочи смогут помочь вам в борьбе с тоской по дому, потому что вы поймете, что счастье – именно в мелочах.
4. Вспомните, почему вы решили переехать за границу.
Вы переехали из-за климата? Вы устали от городов и хотели жить в расслабленном темпе жизни в сельской местности? Напоминание об этом действительно поможет вам взглянуть на вещи в перспективе.
Кроме того, вы можете выписать все моменты, из-за которых переехали, на отдельном листе бумаги. Записывайте туда всё и храните это напоминание в месте, где сможете снова и снова перечитывать. Можно, например, повесить листок на зеркало в ванной, чтобы каждое утро он был перед вашими глазами.
Начало дня в оптимистичном ключе поможет вам смотреть на жизнь более позитивно.
5. Сосредоточьтесь на реалистичном восприятии дома.
Не стоит, конечно, начинать ненавидеть свой дом, ведь это может обидеть близких вам людей, которые там живут. И вам будет сложнее туда возвращаться. Но постарайтесь сосредоточиться на том, каково это – жить дома.
Когда вы чувствуете тоску по дому, можно вспомнить счастливые дни, проведенные в родном городе и вспомнить, какой была жизнь тогда. Однако подумайте и о дождливых днях, когда вы промокали до нитки, снежных ночах. Вспомните, как переживали, что у вас была куча работы, на которую всегда давалось мало времени.
Воспоминания об этих хороших и других моментах помогут вам смело и с радостью смотреть в будущее, находить счастье в мелочах и полюбить жизнь в незнакомом городе.
А вы мечтаете жить в другом городе или даже стране? Если да, расскажите в комментариях, какой уголок Земли неизменно влечет вас к себе?Замучила тоска и депрессия? Вот что нужно сделать:…
Регулярно к нам в службу поддержки поступают письма примерно следующего содержания: «Замучила тоска и депрессия. Ничего не хочу. Потерял(а) смысл жизни. Чувствую, что никому не нужен (не нужна). Что мне делать?».
И, когда я был на Черном море, решил записать для вас короткий видео-ролик.
В котором обьяснил — что вам нужно делать, что выйти из болота тоски, депрессии, плохого настроения и ощущения не нужности.
Смотрите! Всего 2 минуты:
Если вам понравилось видео — нажмите кнопку «Мне нравится», порекомендуйте его своим друзьям в соц.сетях vk и fb и оставьте свой комментарий!
Если:
- вы устали «от жизни такой»
- вам надоело жить тяжело и «пробивать лбом стены»
- вы хотите разобраться — чего же НА САМОМ деле вы хотите от жизни
- научиться чувствовать контакт с Высшим
- перестать беспокоиться и париться
- начать жить легко
- обрести поддержку от себя, своего бессознательного
- научиться общаться со своим бессознательным
- научиться делегировать своему бессознательному достижение ЛЮБЫХ целей
- получать удовольствие от того, как легко вы достигаете своих целей
- удивляться от того, как легко и играючи осуществляются ваши желания
я приглашаю вас на мой НОВЫЙ интернет-тренинг — регистрируйтесь прямо сейчас:
Это _Абсолютно_ _Новый_ тренинг.
Те техники, которые я буду давать там — я до сих пор НЕ ДАВАЛ _НИ_ _В_ _ОДНОМ_ моем интернет-тренинге
(кроме всего 2 техник, которые я давал на одном ВИП-блоке).
Этот тренинг был запланирован и обещан мною уже давно.
И многие его с нетерпением ждали.
Но только сейчас у меня появилась возможность его провести.
И выдать вам НОВЫЕ инструменты договора с собой и легкого достижения целей.
В общем, если вы хотите узнать ВСЕ тайны — Как правильно надо догововариться с собой, чтобы бессознательное перестало вам мешать и начало помогать в достижении целей — прямо сейчас жмите на ссылку ниже и проходите Предварительную Регистрацию на тренинг:
PS. Этот тренинг — авторский.
Мои результаты исследований в области гипноза и самогипноза в течение 10 лет.
PS2. «СамоГипноз 5» — Это самый глубокий и самый мощный тренинг из тех, которые я проводил…
PS3. И проходить его ГОРАЗДО легче, чем «СамоГипноз 4».
При том, что результаты — просто потрясающие!….
PS4. тренинг «Практика СамоГипноза 1» будет включен в комплект «Стандарт» «СамоГипноза 5».
Чтобы вы со 100% Гарантией научились договариваться с собой и восстанавливать свои силы…
Приветствую! С вами Павел Колесов. И в этом видео мы поговорим с вами об эмоциях и о смысле жизни. Если вы чувствуете тоску, усталость, депрессию, потерю смысла жизни, ощущение, что вы никому не нужный, упадок сил, отсутствие энергии, я прошу вас сделать сделать следующую простую практику: вы встаёте, подходите к зеркалу, смотрите себе в глаза и говорите: «Ты мне нужен. Я себе нужен». Если вы женщина, тогда, соответственно, текст меняется, вы говорите: «Ты мне нужна. Я себе нужна». Повторите пожалуйста эту фразу, глядя себе в глаза в зеркало, 50-10 раз: «Ты мне нужен. Я себе нужен», «Ты мне нужна. Я себе нужна». И обратите внимание, как изменится у вас ваше состояние, ваше самочувствие, ваше настроение. Потому что ощущение ненужности это одно из проявлений внутренних конфликтов. Для того, чтобы у вас был эффект, вот это простое упражнение нужно делать с утра в течении трех недель. Встаете и первое что сделали — сходили умылись, личико умыли, подходите к зеркалу и говорите:«Ты мне нужен. Я себе нужен», «Ты мне нужна. Я себе нужна». Ну а если вы хотите разобраться с тем, что вызывало у вас такие негативные чувства, если вы хотите навсегда из своей жизни убрать боль, тоску, депрессию, потерю смысла жизни, я приглашаю вас на мой тренинг. Информация об этом тренинге находится ниже под этим видео. Пожалуйста, регистрируйтесь прямо сейчас! И до встречи на тренинге. Хватит чувствовать собственную ненужность, хватит себя обесценивать, начните пожалуйста себя ценить, начните вкладывать время и деньги в самого близкого, в самого важного для вас человека: в себя самого.
Если вам понравилось это видео, если вам понравился этот совет — жмите, пожалуйста, на кнопку лайк, порекомендуйте это видео своим друзьям, подпишитесь на мой канал. И до следующих встреч! С вами с Черного моря, из поселка Ольгинка, Павел Колесов.
Ещё разок: прямо сейчас, как закончится это видео, подойдите к зеркалу, посмотрите себе в глаза и скажите: «Ты мне нужен. Я себе нужен». И обратите внимание, как у вас изменится ощущение в теле, что у вас поменяется в ощущениях, что у вас поменяется в осознавании про самого себя, про то, чего вы сможете достичь.
Сделайте обязательно эту практику и под этим видео напишите что у вас получилось.
Счастливо!
Если этот материал принес вам пользу, пожалуйста нажмите на кнопки от facebook, vkontakte и twitter. Спасибо!
Что делать, если депрессия возвращается — Wonderzine
Во-первых, в выздоровлении огромную роль играет окружение. В этот период стоит поставить на паузу общение с людьми, которые вас задевают. Нельзя вылечиться от депрессии в паре или семье, где вас подавляют. Невозможно погрузиться в работу, где вы не ладите с коллегами. Нельзя делить квартиру с теми, кто вас раздражает и кого раздражаете вы. Никогда — а в такие моменты особенно — не нужно терпеть подлость, жестокость, бестактность и через силу пытаться быть в ответ милым или отвечать злом на зло. Чтобы справиться с депрессией, вы должны пускать близко только союзников — тех, кто любит вас в любом состоянии, тех, кому не всё равно, что вы чувствуете, кто не будет ссылаться на занятость и свои проблемы. Депрессия идеально размечает людей, которые хотят вам помочь, и всех остальных.
Сейчас вы не самый интересный собеседник, потому что ходите по кругу своих загонов, но разговаривать вовсе не обязательно — подержитесь за руки, посмотрите канал Animal Planet или послушайте любимый общий альбом. Эти действия лечат боль и помогают обеим сторонам чувствовать себя нужными и полезными — неважно, кто именно рядом с вами: друг, партнёр или родители. Так что это win-win.
Когда мне было плохо, многие друзья спрашивали меня: «Катя, может, приехать?» — и я отвечала: «Не надо, я сейчас не в форме». Мой врач посоветовал мне всегда принимать помощь от близких людей, если они это сами предлагают. «Я плохо себя чувствую, но приезжай и давай посмотрим тупой фильм», — можно сказать так, например. Молча пойти гулять в парк, почитать книги на соседних креслах, пореветь в плечо, позвонить родителям или написать письмо старому приятелю, который когда-то вас так хорошо понимал. Эти вещи, в отличие от изоляции и самобичевания, действительно работают. Да, в депрессии не хочется никого видеть и даже вылезать из-под одеяла (клянусь, однажды я несколько дней не выходила из спальни), но установка на ненависть к себе в одиночестве лишь отдаляет вас от выздоровления.
Из-за специфики советского и российского воспитания семья для многих из нас очень часто не крепость. Но если вы знаете, что папа и мама поймут, если они ещё живы, депрессия — нелишний сигнал повидаться с ними и поговорить обо всём. Меня поставили на ноги откровенный разговор с папой и неделя в гостях у мамы — я, кажется, впервые за многие годы почувствовала абсолютную материнскую любовь, как в детстве, когда ты в пять лет приходишь к маме с синяком и царапиной, а она дует на больное место, гладит его и говорит, что всё пройдёт.
У меня подкашивались ноги от недосыпа, но я сводила бабушку на «Травиату» в консерваторию и была рада смотреть, как она ест наполеон в кондитерской. Да, я буквально не могла сложить 4 и 2, когда жила у мамы и проводила дни в трансе перед каналом о путешествиях, но мне было приятно брать её за руку, шептаться и гулять на ветру с ней и собакой. Да, мама, как и я, не уверена в завтрашнем дне, но она слушает лиричные песни, занимается йогой и смотрит отличные фильмы — и знание, что человек за пятьдесят сильно любит жизнь, не боится проблем и готов обнять тебя, очень согревает, не надо им пренебрегать.
Самоубийство и меланхолия — OBLATE
Мы больше не понимаем меланхолию. Сегодня мы объединяем все формы меланхолии в одну неразборчивую связку и называем это «депрессией». Хотя психиатры, психологи и медицинские работники делают много хорошего в плане лечения депрессии, в то же время теряется что-то важное. Меланхолия — это гораздо больше, чем то, что мы называем «депрессией». К лучшему или к худшему, древние считали меланхолию подарком от Бога.
До современной психологии и психиатрии меланхолия рассматривалась именно как дар божественного.В греческой мифологии у него даже был свой бог, Сатурн, , и он считался богатым, но неоднозначным даром. С одной стороны, это могло вызвать душераздирающие эмоции, такие как невыносимое одиночество, парализующие навязчивые идеи, безутешное горе, космическую печаль и суицидальное отчаяние; с другой стороны, он также мог принести глубину, гениальность, творчество, поэтическое вдохновение, сострадание, мистическое понимание и мудрость.
Не более. Сегодня меланхолия даже потеряла свое название и, по словам Лин Коуэн, юнгианского аналитика, стала «клинической, патологизированной и медикаментозной», так что поэты, философы, блюзовые певцы, художники и мистики всегда обращались к глубине. теперь рассматривается как «излечимая болезнь», а не как болезненная часть души, которая не хочет лечения, но вместо этого хочет, чтобы ее слушали, потому что она интуитивно чувствует невыносимую тяжесть вещей, а именно мучения человеческой ограниченности, несоответствия и смертность.По мнению Коуэна, озабоченность современной психологии симптомами депрессии и ее зависимость от лекарств при лечении депрессии демонстрируют «ужасающую поверхностность перед лицом настоящих человеческих страданий». Для нее, помимо того, что это могло означать, отказ признать глубину и значение меланхолии унижает страдальца и совершает насилие над душой, которая уже страдает.
И это проблема самоубийств. Самоубийство обычно является результатом мучений души, и в большинстве случаев эти мучения являются результатом не моральной неудачи, а меланхолии, которая охватывает человека в то время, когда он или она слишком нежны, слишком слабы, слишком ранены. стрессовый или слишком биохимически нарушенный, чтобы противостоять его давлению.Лев Толстой, русский писатель, который в конце концов умер в результате самоубийства, ранее писал о меланхолических силах, которые иногда угрожали подавить его. Вот одна из его дневниковых записей: «Сила, которая уводила меня от жизни, была более полной, могущественной и более общей, чем любое простое желание. Это была сила, подобная моему давнему стремлению к жизни, только она толкала меня в противоположном направлении. Это было стремлением всего моего существа уйти из жизни ».
Мы еще многого не понимаем в суициде, и это недоразумение имеет не только психологический, но и моральный характер.Короче говоря, мы обычно обвиняем жертву: Если твоя душа больна, это твоя вина. По большей части так судят о людях, умерших в результате самоубийства. Несмотря на то, что публично мы в последнее время прошли долгий путь в понимании самоубийства и теперь заявляем, что мы более открыты и менее осуждаем с моральной точки зрения, стигма остается. Мы до сих пор не примирились с нарушениями психического здоровья, как с нарушениями физического здоровья. Когда кто-то умирает от рака, инсульта или сердечного приступа, мы не испытываем таких же психологических и моральных тревог, как когда кто-то умирает в результате самоубийства.Те, кто умирают в результате самоубийства, по сути, являются нашими новыми «прокаженными».
Раньше, когда не было другого решения от проказы, кроме изоляции человека от всех остальных, жертва страдала дважды: сначала от болезни, а затем (возможно, даже более болезненно) от социальной изоляции и изнуряющей стигмы. Он или она был объявлен «нечистым», и ему пришлось признать это клеймом. Но человек, страдающий проказой, по-прежнему находил утешение в том, что его не осуждали ни психологически, ни морально. В тех местах их не считали «нечистыми».Их пожалели.
Однако нам жаль только тех, кого мы не подвергали остракизму психологически и морально. Вот почему мы скорее судим, чем жалеем того, кто умер в результате самоубийства. Для нас смерть в результате самоубийства по-прежнему делает людей «нечистыми», поскольку ставит их за пределы того, что мы считаем приемлемым с моральной и психологической точек зрения. Об их смерти не говорят так же, как о других смертях. Их судят двояко: психологически ( Если душа болеет, это твоя вина), и морально ( Твоя смерть — предательство). Смерть от самоубийства хуже, чем от проказы.
Я не знаю, как мы можем это преодолеть. Как говорит Паскаль, у сердца есть свои причины. То же самое и с сильным табу внутри нас, которое препятствует самоубийству. Есть веские причины, по которым мы спонтанно относимся к самоубийству. Но, возможно, более глубокое понимание сложности сил, лежащих в основе того, что мы наивно называем «депрессией», может помочь нам понять, что в большинстве случаев самоубийство может рассматриваться не как моральная или психологическая неудача, а как меланхолия, одолел страдающую душу.
Автор: Fr. Рон Ролхайзер, OMI. Эта статья изначально была опубликована на сайте ronrolheiser.
Fr. Ролхайзер — римско-католический священник, член Миссионерской церкви Непорочной Девы Марии и президент Школы богословия Облате. Ролхайзер — богослов, профессор и отмеченный наградами автор. Помимо своих академических знаний в области систематического богословия и философии, он стал популярным оратором современной духовности, религии и светского мира.Он ведет еженедельную колонку, которая публикуется более чем в 70 газетах по всему миру.
Целый врач меланхолии
Психическое заболевание, называемое депрессией, гораздо более жестокое, чем предполагает его название. Экономическое значение этого слова стало более устрашающим, чем его медицинское, сила которого ослаблена обычным употреблением: мы говорим: «Я был в депрессии», когда мы были немного угрюмы, во рту, под погодой. — незначительное нарушение, равновесие скоро восстановится.В любом случае, этот термин никогда не был уместно свирепым с самого начала, предлагая простое погружение в дорогу, а не серную воронку, которая поглощает вас и всех, кого вы любите, и отправляет вас в адское свободное падение, как сонм злых ангелов, падающих в ужасе без каких-либо ограничений. конец на виду, нет надежды снова увидеть прекрасное лицо Бога. Болезнь требует слова, которое выражает это чувство бездонного ужаса, неизбывной боли, невосполнимой утраты — даже несмотря на то, что ужас, боль и утрата в большинстве случаев поддаются лечению.«О разум, в уме есть горы; обрывы падения / Ужасный, чистый, непонятный », — написал маниакально-депрессивный Джерард Мэнли Хопкинс в одном из своих сонетов о запустении в 1885 году. рот врача. Наш язык оставляет такое эмоциональное превосходство для артистов, ожидая, что врачи будут более трезвыми и тщательно эвфемистическими. И этот осторожный медицинский язык действительно обладает здравым смыслом пешехода: слова врача «Я прописываю вам прозак и когнитивно-поведенческую терапию для вашего отчаяния» будут казаться более чем гротескным прикосновением, как помада на голове смерти.В наши дни предпочтительное лечение, которое, как правило, работает, так или иначе соответствует этому эвфемизму.
Было слово для обозначения этой ужасной, обжигающей тоски, которая тысячелетиями использовалась в медицине, но с тех пор превратилась в пыльную диковинку: меланхолия. «Меланхолия» теперь в основном литературное слово, причем в уничижительном смысле, который ученые и медики приписывают просто литературному. В самом деле, Питер Д. Крамер, клинический профессор психиатрии в Университете Брауна, пишет в своей книге « Против депрессии » 2005 года, что литературные традиции «героической меланхолии» должны быть серьезно переоценены, чтобы они не выдержали критики. путь проекта по искоренению болезни депрессии, как мы искоренили оспу. Задачи , которые, как считается, были написаны последователями Аристотеля, положили начало этой литературной традиции, задав вопрос, почему замечательные люди — Геракл, Аякс, Беллерофонт, Сократ, Платон, спартанский генерал Лизандр — так часто бывают меланхоличными, в некоторых случаях склонными к меланхолии. бушующее безумие. Ученые эпохи Возрождения заново открыли проблем , а флорентийский гуманист Марсилио Фичино определил меланхолию как признак интеллектуального призвания; его приспешники превозносили меланхолию, чтобы доказать свои профессиональные способности.Шекспир канонизировал меланхоличного Гамлета, трагедию которого Крамер называет «возможно, основополагающим текстом нашей современной культуры». Беспомощным любовником и самоубийцей Вертером Гете завершил торжество меланхолии. Кьеркегор охарактеризовал творческий гений как вопль страдающей души. Бодлер и Достоевский с горечью мерили лихорадочную современную душу от спасения. В двадцатом веке французские философы-повешенные в потрепанных плащах соблазняли тошнотворных от жизни, как Крысолов — невольных школьников.Бесчисленные депрессивные звезды черным светом сияют на современных художественных и философских небесах. Героическая меланхолия по-прежнему оказывает сильное влияние — Крамер может сказать смертельную хватку — на нашу культуру.
Медицинская наука, с другой стороны, пошла в совершенно другом направлении, исследуя нейрохимические основы депрессии с момента разработки первых антидепрессантов, ингибиторов моноаминоксидазы (ИМАО) в 1950-х годах. Известно, что нейротрансмиттеры серотонин и норадреналин, которые способствуют перемещению импульсов через синапс между одним нервным окончанием и другим, сильно влияют на настроение; Хотя сложные причины и причины остаются загадкой, низкий уровень серотонина связан с депрессией, высокий уровень — с приподнятым настроением.Более новое поколение лекарств, известных как селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), обострило и усилило действие ИМАО без опасных побочных эффектов более ранних препаратов. Прозак, Паксил и Золофт — одни из самых известных СИОЗС и одни из наиболее широко назначаемых лекарств в Америке.
Исследования последовали примеру этого терапевтического успеха и предоставили дополнительные доказательства того, что депрессия — это медицинское заболевание, влияющее на нейрофизиологию. Доказано, что депрессия вызывает реальное физическое повреждение мозга, которое затем способствует дальнейшей депрессии.В 1999 году анатом Гражина Райковска продемонстрировала с помощью компьютерного картирования, что в определенных областях префронтальной коры пациентов с депрессией клетки, известные как глия, которые защищают и поддерживают нейроны, повреждены, нарушены: чем дольше депрессия, тем хуже повреждение головного мозга. Позже в том же году рентгенолог-психиатр Иветт Шелин обнаружила корреляцию между продолжительностью депрессии и степенью атрофии гиппокампа и миндалины, частей мозга, связанных с эмоциями.Повреждение мозга было значительным и сохранялось даже в период ремиссии. Физиологические исследования Роберта Сапольски также подтвердили тесную связь стресса, депрессии и гибели клеток. Стресс может вызвать депрессию, а депрессия, в свою очередь, становится хроническим стрессором, который повреждает гиппокамп и другие клетки мозга; переключатель в гиппокампе, который обычно сигнализирует надпочечникам о прекращении выработки гормонов стресса, застревает, так что даже незначительные неприятности заставляют эти гормоны выходить из-под контроля; они подавляют способность клеток мозга восстанавливать и восстанавливать себя, что приводит к длительным травмам.
Все это заставляет разговоры о страдающих поэтах и падении с благодати казаться литературными и перегретыми там, где требуется холодная научная рациональность, но литераторы на протяжении веков понимали то, чего современные врачи все чаще не понимают: что депрессия — это недуг, требующий не только духовного, но и духовного. физическое исцеление. Роберт Бертон, англиканский священник и член Крайст-Черч в Оксфорде, красноречиво настаивает на своем шедевре на 1500 страницах, который все еще остается жизненно важным спустя почти четыре столетия, хотя и редко читается, Анатомия меланхолии (1621):
Это душевная болезнь, которую я должен лечить, и которая в равной степени относится как к божеству, так и к врачу, и кто не знает, какое согласие существует между этими двумя профессиями? Хороший богослов либо есть, либо должен быть хорошим врачом, по крайней мере, духовным врачом, как наш Спаситель называет Себя, и действительно был (Матф.iv, 23; Луки v, 18; Луки VII, 21). Они различаются, но по объекту, один из тела, другой из души, и используют различные лекарства для лечения: один исправляет анимам за тело [душа через тело], другой корпус за анимам [тело через душу], как хорошо сообщил нам наш региональный профессор физики в своей ученой лекции, написанной недавно … Теперь [меланхолия], являющаяся обычным недугом тела и души, и такая, которая нуждается в духовном, как и в телесном лечении, я не мог найти более подходящей задачи, чтобы заняться, более подходящей темой, столь необходимой, настолько просторны и обычно касаются всех типов людей, что в равной степени должны участвовать оба и требовать целого врача.Божество в этой сложной смешанной болезни мало что может сделать в одиночку, врач при некоторых видах меланхолии — гораздо меньше, и то, и другое является абсолютным лекарством.
Меланхолия, как ее описывает Бертон и предписывает для ее лечения, в важнейших отношениях является более богатым моральным феноменом, чем депрессия, как ее лечат сегодня. Бертон пишет в зарождающиеся дни современного научного проекта по покорению природы и «облегчению положения человека», говоря словами его современника Фрэнсиса Бэкона, но он несколько отстал от времени: с ошеломляющей широтой знаний, он неоднократно, в буквальном смысле слова, обращается к мудрости древних, как классических, так и библейских, которых Бэкон и его последователи оставляют безрассудно покачивающимися после их неумолимого продвижения к светлому будущему.Проект Бэкона, конечно же, восторжествовал, и было бы безумием хотеть свести на нет некоторые из его самых впечатляющих успехов: психиатрические препараты, разработанные в течение последних пятидесяти лет, сделали это возможным для людей, которые во времена Бертона — и действительно в гораздо более поздние дни — были бы прикованы цепями в диких подземельях, чтобы жить относительно нормальной жизнью. Однако за изумительное техническое совершенство пришлось заплатить серьезную моральную цену. Психиатры сейчас все чаще лечат болезнь, а не пациента.Сильная душевная и духовная боль предлагается чисто физическим путем. Полные человеческие последствия психических заболеваний исчезают, поскольку таблетки становятся все более эффективными, а страховые компании все менее склонны покрывать расходы на психотерапию. Чтобы осознать, что такое страдание означает для страдающего, можно было бы взглянуть на классический текст того времени, когда нейрохимия психических заболеваний даже не пробивалась сквозь глаза Бэкона, а моральные невзгоды были сутью меланхолии.
«Весь мир в меланхолии»
Роберт Бертон знает меланхолию изнутри; длительный ближний бой познакомил его с противником. «Что касается себя, я, возможно, могу утверждать с Марием в Саллюстии:« То, что другие слышат или читают, я чувствовал и практиковал сам; они получают свои знания по книгам, а я — через меланхолизацию ». Подобно добродетельной женщине, которая была прокаженной и отдала все, что у нее было, чтобы построить больницу для прокаженных, он продолжает:« Я потрачу свое время и знания, которые являются моими величайшие состояния для всеобщего блага.«Хотя божественность — это его призвание и высшая активность, он обращается к меланхолии как к предмету, потому что он очень нуждается в разъяснении, и он как раз подходит для этой работы. Меланхолия выбрала его — «Я был смертельно сбит с этой скалы» — возможно, больше, чем он выбрал меланхолию.
Он начинает с изучения предмета с точки зрения философа, принимая прозвище Демокрит Младший, в честь мыслителя, который был потрясен зрелищем человеческого безумия и причиняемых им страданий.Жители Абдеры, родного города Демокрита, считали его сумасшедшим и вызвали непревзойденного врача Гиппократа, чтобы подтвердить свое мнение. Великие люди оказались в разногласии: Демокрит обдирал человечество за его нелепые стремления и звериные аппетиты, в то время как более мягкий Гиппократ считал, что люди не могут помочь своим желаниям и поэтому должны быть прощены. В конце концов, однако, Гиппократ сказал пораженным абдеранцам, что, хотя Демокриту, безусловно, следовало бы лучше одеваться и есть, «в мире не было более мудрого, более образованного, более честного человека, и они были сильно обмануты, сказав, что он сумасшедший.”
Как и его тезка, Демокрит Младший не испытывает недостатка в материалах, чтобы обратить свое сатирическое презрение. «Никогда так много смеха, как сейчас, никогда не было так много дураков и безумцев…». Если бы Демокрит был жив сейчас, он бы увидел странные изменения, новую компанию фальшивых визионеров, фальсификаторов, половецких ослов, маскировщиков, ряженых, раскрашенных марионеток, внешность, фантастические тени, чаек, монстров, головокружительных головокружений, бабочек ». Жестокая комедия сексуального желания, отвратительный запах религиозного лицемерия, вечное безумное кровопускание, дикая несправедливость, которую терпят бедные, неприличное подхалимство над богатыми: его наблюдения приводят к диагнозу «что весь мир пребывает в меланхолии, или сумасшедший, обожает и каждый его член.”
Установив универсальную моральную патологию, Бертон переходит к более строгим определениям меланхолии. Существует преходящая меланхолия, которая временами затрагивает каждого — «тоска, тупость, тяжесть и досаду духа», сопровождающие бесчисленные жизненные заботы, печали и разочарования. «И от этих меланхолических наклонностей ни один человек из живущих не свободен, ни один стоик, ни один такой мудрый, ни один такой счастливый, ни один такой терпеливый, такой щедрый, такой благочестивый, такой божественный, который может оправдать себя; так хорошо собран, но более или менее, когда-нибудь, он чувствует в этом умен.В этом смысле меланхолия — это характер смертности ». Чтобы вооружить людей неизбежными потерями в жизни, Бертон прибегает к пресловутой мудрости, касающейся смеси счастья и печали в обычной жизни и терпения, необходимого для того, чтобы вынести такое многое.
Но есть и те несчастные, уязвимые там, где большинство нет, для которых меланхолия становится привычкой и которые поддаются болезням. Для людей с определенным темпераментом незначительное оскорбление или травма могут вызвать каскад серьезных эмоциональных повреждений:
Ибо то, что для одного — укус блох, для другого причиняет невыносимые мучения; и то, что один может с радостью преодолеть своей исключительной умеренностью и хорошо собранной осанкой, второй не способен выдержать, кроме каждого небольшого случая неправильного обращения, травмы, горя, позора, потери, креста, слухов и т. д.(в одиночестве или праздном) так сильно поддается страсти, что его цвет лица изменен, его пищеварение затруднено, его сон пропал, его настроение затуманено, его сердце тяжело, его ипохондрии неправильно затронуты; ветер, грубость внезапно настигли его, и он сам овладел меланхолией.
Непреодолимая меланхолия, как описывает Бертон, начинается с эмоций, но переходит к подрыву различных органов и вызывает системный дискомфорт. Это физическое заболевание психической и эмоциональной этиологии.«Исключительная умеренность и хорошо продуманная манера поведения» одного человека могут уберечь его от печали, но Бертон не бросает моральные клеветы на страдальца, чья неумеренная реакция на подобные события подрывает его; врожденный темперамент — загадка, и Бертон посвящает себя тому, чтобы помочь страждущим найти выход из страданий, а не винить их за его появление. То есть, по крайней мере, в этом отрывке он рассматривает меланхолию в основном как медицинское заболевание, а не как моральный недостаток.
Симптомы, наука и сверхъестественное
Слово меланхолия происходит от греческого слова «черный холер»: одна из четырех жидкостей, или телесных жидкостей, связана с селезенкой, преобладает у мужчин с сатурнианским темпераментом и предрасполагает их к серьезности и тяжести, но может также делают их необычайно яркими, остроумными и прозорливыми.Классические авторитетные медицинские мнения расходятся по поводу самого существования юморов: Гален поддерживает это понятие, в то время как Парацельс категорически против него. Для истинно верующих меланхолия связана также с происхождением различных физических недугов: черной желтухи, четырехъядерной лихорадки, проказы, цинги.
Описание Бертона меланхолии отличает ее от безумия и безумия, которые являются более серьезными расстройствами, но иногда она включает в себя манию и даже стойкий витиеватый психоз, как при шизофрении.«Страх и печаль — истинные персонажи и неразлучные спутники самой меланхолии, но не всех…; для некоторых это наиболее приятно, как для тех, кто большей частью смеется; некоторые снова смелы и свободны от всякого страха и горя ». Бертон рассказывает о случаях меланхолических людей, которые думали, что они гиганты или гномы, или медведи, или собаки, или моллюски, или что они полностью сделаны из стекла, и не осмеливались сесть, опасаясь разбиться. Хотя по большей части он сохраняет невозмутимое медицинское поведение, обсуждая такие фантастические вещи, он может увлечься комедией всего этого.Его личным фаворитом среди нелепых меланхоликов является человек, который держал свою воду, потому что боялся, что она затопит весь город. Когда он больше не мог сдерживаться, к его изумлению, город был спасен, и он был вылечен.
В споре между теми, кто считает, что сердце, наиболее подверженным меланхолии, является сердцем как вместилищем эмоций, и теми, кто предпочитает мозг, дом разума и воображения, Бертон принимает сторону более проницательных толкователей, которые утверждают, что болезнь начинается в головном мозге и переходит в сердце и другие органы.Однако истинное происхождение болезни трудно отследить. Астрологические, климатические, наследственные, анатомические и характерологические факторы — все это играет важную роль в историях болезни. Выделить меланхолию в чистом виде практически невозможно: она принимает столько же форм, сколько пациентов. В этом отношении Бертон полностью согласен с современной медициной, которая определяет девять симптомов большой депрессии — по словам Питера Д. Крамера, «подавленное настроение, проблемы, связанные с получением удовольствия, низкая энергия, нарушение сна, снижение или повышение аппетита, умственные или психические расстройства. физическое возбуждение или замедление, чувство никчемности или вины, трудности с концентрацией внимания и суицидальность.Эти симптомы проявляются по-разному от пациента к пациенту, и у одного и того же пациента разные симптомы могут проявляться в разное время. Огромное разнообразие симптоматики делает лечение депрессии непростым делом, и, конечно, с его людьми из стекла и волшебных пузырей меланхолия Бертона еще более усложняется. «Вавилонская башня никогда не вызывала такого смешения языков, как хаос меланхолии с множеством симптомов».
Что касается наследственного вклада в меланхолию, как изложено в подразделе «Родители — причина размножения», Бертон на столетия опередил свое время.«Температура» мужчины является частью его родительских дарований, и поэтому ни один мужчина не может нести моральную ответственность за свою предрасположенность к психическим заболеваниям: «Поэтому мне не нужно сомневаться в меланхолии, но в том, что это наследственное заболевание». Современные генетики оценивают генетический фактор тяжелой или рецидивирующей депрессии примерно на пятьдесят процентов, что выше, чем у таких хорошо известных наследственных состояний, как гипертония, высокий уровень холестерина в сыворотке или диабет. Однако не все наследственные предположения Бертона выдержали строгую научную проверку.Один из его источников приводит случай с мужчиной, который «шатался и шатался все дни своей жизни», потому что его беременная мать видела, как пьяница шатается на улице.
Линия исследования физических причин меланхолии приводит Бертона к выявлению некоторых вероятных виновников: диета, задержка, эвакуация, воздух, упражнения, сон, бодрствование и психические расстройства. Он дает советы о том, как не впасть в меланхолию, давая различные виды мяса вниманию морализирующего диетолога, как в этом описании того, почему «дикие птицы», такие как утки и гуси, вредны для вас: «Хотя это будет справедливо в перья, приятные на вкус и приятные снаружи, как лицемеры, белые в перьях и мягкие, плоть их твердая, черная, нездоровая, опасная, меланхоличная.«Вы — это то, что вы едите или пьете, и то, что нужно вашему телу, идет на ваш разум. Слишком мало может быть столь же плохо, как и слишком много: известно, что пост монахов сводит их с ума. Когда дело доходит до физических упражнений, переутомление тела и склонность к усталости одинаково пагубны. А полноценный сон важен для предотвращения или восстановления от меланхолии: «Нет ничего лучше, чем умеренный сон, ничего хуже, чем если бы он использовался в крайних случаях или использовался не по сезону». Диета, физические упражнения и крепкий сон — неотъемлемые части современного режима борьбы с депрессией, и рецепт Бертона умеренности в них сочетает в себе мудрость врача в отношении тела с чувством приличия моралиста.
Бертон, однако, расходится с современными людьми, расширяя круг возбудителей меланхолии за пределы, признанные наукой: «Общие причины либо сверхъестественны, либо естественны». Предприимчивый исследователь может установить божественное, ангельское и дьявольское происхождение болезни; чтобы найти множество примеров, ему не нужно искать дальше Библии. «И эта болезнь особо уточняется (Пс. Cvii, 12):« Он сокрушил их сердца тяжестью »; (Второзаконие XXVIII, 28): «Он поразил их безумием, слепотой и изумлением сердца»; «Злой дух был послан Господом на Саула, чтобы досадить ему»; Навуходоносор ел траву, как вол, и сердце его было подобно зверям полевым.Адский грех — верный источник меланхолии, поэтому сам Гиппократ старается отличить божественное наказание от более мирских причин. А то, что наносит рука Божья, может удалить только рука Божья. Бывают случаи, которые не поддаются лечению людьми, в которых божественное милосердие является единственным лекарством. Часто Бог не вмешивается напрямую, но позволяет Своим слугам или даже своим противникам выполнять Свою работу за Него. Господь позволяет дьявольским силам обрушиться на людей в наказание за наши ошибки и испытание нашего характера.Дьяволы искусны в природе и могут вызывать или лечить большинство болезней. Меланхолический юмор — кошачья мята для демонов, которые проникают в уязвимые тела и сеют там душевный хаос.
Итак, Бертон представляет себя, с одной стороны, врачом в современной манере, сострадательным, но морально бескорыстным, исцеляющим своих пациентов без вынесения суждений, ищущим естественные причины и способы лечения ужасной болезни, а с другой стороны, как старый … вылепленный моралист и даже метафизик, потрясенный бушующими аппетитами человечества, предлагающий духовные советы обеспокоенным душам, повторяя изначальное учение о человеческом существе, стоящем перед своим Создателем, объясняя вселенную с религиозной точки зрения.Эта явно разделенная фигура на самом деле атакует эту загадочную болезнь с обеих сторон, пытаясь соединить современные знания с древней мудростью, чтобы быть «целым врачом», который сочетает в себе физику и божественность и тем самым лечит недуг, устойчивый ни к медицинскому, ни к моральному лечению. собственный.
Бертон понимает тонкое действие тела на разум и действие разума — или души — на тело. Описывая пагубные последствия страсти, «этого грома и молнии возмущения», он приближается к сердцу своего анализа:
Ибо, как тело воздействует на ум своим плохим настроением, беспокоя духов, посылая грубые пары в мозг, и так per последствие [как следствие] беспокоит душу и все ее способности … со страхом, печалью , так далее., которые являются обычными симптомами этой болезни: так, с другой стороны, разум наиболее эффективно воздействует на тело, производя своими страстями и возмущениями чудесные изменения, такие как меланхолия, отчаяние, жестокие болезни, а иногда и сама смерть; настолько верно то, что Платон говорит в своей книге Charmides, omnia corporis mala ab anima processdere , все телесные бедствия исходят из души.
Между мыслью и страстью, мозгом и сердцем существует глубокая связь, и Бертон даже угадывает некоторые тайные физические переходы между ними.Разоренное штормом воображение вызывает расстройство симпатии в сердце и других органах, вызывая «все эти нарушения температуры, изменение и смятение настроения и настроения…». [G] reat — это сила воображения, и гораздо больше следует приписывать причину меланхолии только этому, чем изменению температуры тела ».
Далее следует более ста страниц исследования повсеместного порабощения человека насильственными страстями и умственного дефекта, который позволяет воображению побеждать разум.Бертон пишет здесь о несравненной жгучей боли горя — как причине, так и симптоме меланхолии; стремление к чести, которое является золотой добродетелью в умеренности, но чрезмерно превращается в разрушительную ярость; тщеславие тех ученых и потенциальных философов, которые заявляют, что преодолели его; высшая глупость тех, кто стремится поразить мир; тщетность богословских спекуляций; и самое большое горе — потеря денег. Чтобы полностью избежать общей участи пагубной страсти, требуется сверхчеловеческая рассудительность, но люди могут понемногу приучать себя к правильной жизни и тем самым приобретать добродетели истинных философов.
Затем Бертон переворачивает свое предыдущее утверждение и приписывает душевные страдания неудачам тела: тело властно, и в этой жизни от него никуда не деться, как бы душа ни старалась. Он обращается к соматическому объяснению меланхолии, но соматическое объяснение не выходит далеко за рамки предположения о том, что такое объяснение должно быть: нарушение работы практически любого органа может быть связано с этиологией меланхолии. Таким образом, ураган душевной болезни может разорваться откуда угодно и когда угодно; бдительность — это все, и даже это может в конечном итоге потерпеть неудачу.«А теперь иди и хвастайся своим настоящим счастьем, кем бы ты ни был, хвастайся своей температурой, своими хорошими сторонами, оскорблениями, торжеством и хвастовством; ты видишь, в каком ты хрупком состоянии, как скоро ты можешь впасть в уныние, сколькими способами: плохим питанием, плохим воздухом, небольшой потерей, небольшим горем или недовольством, лихорадкой и т. д .; сколько внезапных несчастных случаев может привести к твоей гибели, какое маленькое пребывание в счастье ты имеешь в этой жизни, какое ты слабое и глупое существо ». Опрометчивость и несдержанность смазывают салазки к самоуничтожению, и бдительный Господь обращает внимание, вознаграждая замечательных усилий своих созданий и порывая их за их расточительные излишества: «Помните наши несчастья и тщеславие, исследуйте и унижайте себя, ищите Бога и взывать к нему о милосердии; которому не нужно искать никаких жезлов, чтобы бичевать себя, поскольку мы носим их в наших недрах и что наши души находятся в жалком плену, если свет благодати и небесной истины не будет светить постоянно на нас: и по нашему усмотрению смягчить мы сами, чтобы быть более осмотрительными и осторожными среди этих опасностей.”
Умеренность — самый мудрый курс. Чудодейственным препаратам нельзя доверять. Хотя известно, что исцеление с помощью дьявола или волшебства работает, ни один порядочный христианин не осмелится их рассмотреть. Святые, которых Бертон связывает с серным запахом римлян, предлагают такую же благовидную помощь, как и языческие боги или дьяволы. Силы божественности и физики должны быть объединены, чтобы произвести самое надежное лекарство. Одна только молитва бесполезна; также требуется мотивированное действие — лечение. Как Господь духа и тела, помощь Бога необходима как в Священном Писании, так и в физических и божественных дарах, которые нужно применять разумно.Хороший врач может быть доверенным лицом Господа, но для успешного лечения необходимы некоторые чисто практические соображения: пациент должен полностью рассказать своему врачу о своей болезни, он должен быть уверен в способности врача помочь ему, и он должен быть готов к этому. платить.
За какое лечение он платит? Когда дело доходит до лекарств от меланхолии, почти все — растительные, животные и минеральные — когда-то были опробованы. У полоскания горла, апофлегматизма, жевания, окуривания и клизмы есть свои чемпионы в медицине.Черный морозник вызывает самые щедрые похвалы Бертона; это прозак своей эпохи, восходящей к временам Гиппократа. Некоторые лечат привкус колдовства, и они настолько отвратительны, что могут вызвать психическое заболевание у людей любой утонченности: «намазывать ступни ног жиром сони, зубы — собачьей серой, свиньей желчью». , заячьи уши ». Кровопускание рекомендуется для отдаленных пациентов, «у которых меланхолическая кровь пронизывает все тело вместе с мозгом». Палец задушенного ребенка противопоказан при меланхолии, но рекомендуется в других случаях.Читая Бертона о materia medica , СИОЗС кажутся блестящим спасением. Что бы Бертон ни предлагал в качестве философского или религиозного утешения, лечебные препараты и процедуры, которые он прописывает, кажутся по крайней мере столь же вредными, как и болезнь, которую они призваны вылечить.
Другие лечебные средства гораздо разумнее. Чтобы смягчить диету, упражнения и сон, Бертон добавляет разумные дозы секса в качестве восстанавливающего средства: «Неумеренная Венера в избытке, поскольку она является причиной или дефектом; так что, умеренно употребляемый, некоторым сторонам единственная помощь, настоящее лекарство.”Настоятельно рекомендуется насладиться тихой рыбалкой на реке или освежающей прогулкой по сельской местности в компании друзей. В самом деле, Бертон ратует за то, чтобы ценить все восторги мира, которые могут успокоить обеспокоенную душу, от экстравагантной славы до пустяковых развлечений. «Император Домициан очень любил ловить мух, Август — играть с орехами среди детей; Александру Северу часто нравилось играть с детенышами и поросятами; Адриан был настолько влюблен в собак и лошадей, что возложил на них памятники и гробницы и похоронил их в могилах.«Конечно, вам не нужно подражать играющим императорам; скорее, если вы достаточно здоровы, вы можете посвятить себя более достойной деятельности: «Кем бы он ни был, то он захвачен одиночеством или увлечен приятной меланхолией и тщеславием и из-за отсутствия работы не знает, как проводить свое время или быть распятым с мирской заботой, я не могу прописать ему лучшего средства, чем учеба, чтобы настроиться на изучение какого-нибудь искусства или науки ».
Здоровый дух требует активности и отдыха в должной мере, а упорядоченное мышление снимает все страдания: «Все вещи тогда правильно исследованы и должным образом рассмотрены, как они должны, нет такой причины столь всеобщего недовольства, это не в мире. материя сама по себе, но в нашем разуме, когда мы умеряем наши страсти и уважение к вещам.«Ум может уверенно идти по самым крутым тропам, если он укреплен философией или, еще лучше, божественностью; Если язычник Цицерон мог утешить себя смертью своей дочери мыслью, что она на небесах, христианин должен быть в большей безопасности душой и сердцем, столкнувшись с ужасной утратой. То, что в вашей природе является слабым или неприличным, можно преодолеть: моральное напряжение — это сама суть хорошо прожитой жизни. «Ты злой, завистливый, алчный, нетерпеливый, без сомнения и похотливый, но, будучи христианином, исправляйся и умеряй себя.«Какими бы серьезными ни были ваши ошибки, всегда возможно земное искупление вашими собственными заслугами. Если бы только люди жили иначе, чем они живут, ужасное царство безжалостной агонии могло бы быть свергнуто, и вместо него правил сладкий разум.
Собственный всеобъемлющий курс Бертона иногда не столько смягчает, сколько охватывает обе крайности. Таким образом, тем, кто чувствует запах серы и считает, что их преследуют демоны, он предлагает комфортное обоснованное физиологическое объяснение, призванное успокоить пульсирующие умы таких страдающих.С другой стороны, в разгар научного обсуждения зрительных галлюцинаций он вводит силу дьявола, обманывающую людей злыми видениями. Ни духовный аспект дела, ни научный никогда не исключаются окончательно. То, что одни говорят, можно вылечить только с помощью экзорцизма, другие заявляют, что излечимы с помощью очищения. Бертон серьезно относится к обоим лагерям, хотя в данном случае он становится на сторону тех, кто видит в действии дьявол.
Даже при самом тщательном и тщательном уходе не каждому меланхолику становится лучше.Для таких безжалостных мучений самоубийство иногда кажется единственным ответом. Даже угроза проклятия не может помешать тому, кто чувствует себя проклятым, пока еще жив: «Если на земле есть ад, то он должен быть найден в сердце меланхоличного человека». Нет болезней более тяжких, чем болезни ума; Никто не может обвинить меланхолическое самоубийство в отсутствии силы духа в переносе боли: «Я говорю о нашем меланхоличном человеке, он сливки человеческих невзгод, квинтэссенция и результат; все другие болезни, как бы то ни было, по своей сути — от блох до меланхолии: в этом их суть.Несколько страниц философских свидетельств оправдывают самоубийство в ужасной крайности, но после того, как язычники высказали свое мнение, христианское предупреждение отвергает его: «Бог и все хорошие люди против этого. Тот, кто наносит удар другому, может убить его тело; но тот, кто пронзает себя, убивает свою душу ». Тем не менее, когда христианское божество говорит, неосуждающий врач вмешивается, умоляя о помиловании: «Позвольте мне только добавить, что в некоторых случаях жесткие порицания тех, кто совершает насилие над их собственной личностью или в некоторых случаях отчаянно подходят другим. , что иногда они делают, нанося удары ножом, рубящим ударом и т. д., должны быть смягчены, как тех, кто сумасшедший, вне себя на время, или обнаруживается, что долгое время находился в меланхолии, и это в крайности; они не знают, что делают, лишенные разума, суждения, всего, как корабль, лишенный лоцмана, должен столкнуться с следующей скалой или песками и потерпеть кораблекрушение ». Только Бог знает человеческие сердца и умы, а также пределы их выносливости, и мы можем только надеяться, что Он проявит милосердие к тем, кого психическое заболевание побуждает отказаться от своей жизни.
N Что-то приводит мужчину или женщину к отчаянию с большей вероятностью, чем любовная меланхолия, если только это не религиозная меланхолия — двум условиям, которым Бертон посвящает третий раздел своей книги, заключительный раздел из более чем четырехсот страниц.Если желание правильного объекта правильным образом ведет к счастью, то неправильное желание неправильного объекта — это путь к земной гибели и, возможно, к вечной гибели. Интеллектуальная и моральная красота может сиять через простое или даже уродливое лицо и тело, а моральная безобразие может сделать физическую красоту отталкивающей. Однако сама по себе физическая красота, особенно когда она скрывает ущербную моральную природу, представляет смертельную опасность для души. «Я пришел, наконец, к той героической любви, которая свойственна мужчинам и женщинам, является частой причиной меланхолии и заслуживает скорее называться жгучей похотью, чем таким благородным титулом.«Это любовь, которая не допускает никаких ограничений, которая опровергает всякую порядочность и здравый смысл, которую невозможно приручить. «Она не будет содержаться в союзе брака и применяться к одному объекту, но является блуждающей, экстравагантной, властной, безграничной, неопровержимой, разрушительной страстью: иногда эта жгучая похоть разгорается после брака, а затем правильно называть ревностью; иногда раньше, и тогда это называется героической меланхолией; иногда это распространяется на сватов и т. д., порождает изнасилования, инцесты, убийства.Похоть быстро разгорается и оставляет зловонный пепел. Его сила — это сила самого разрушительного психического заболевания, которое заставляет разум задыхаться в пыли. Мучения испанской инквизиции не идут ни в какое сравнение с муками любовно-меланхолии. Бедный страдающий любовью сок становится довольно бешеным от желания, «поскольку тот, кого укусила бешеная собака, думает, что все, что он видит собак, собак в своем мясе, собак в своей тарелке, собак в его питье, его хозяйка — в его глазах, ушах, сердце, во всех смыслах. » Какой бы отталкивающей ни была на самом деле хозяйка, для любовника она — несравненное чудо.Такое стремление — унизительное рабство.
И все же любовь может сделать мужчину намного лучше, чем он сам. Каждый любовник — поэт; О чем еще пишут поэты, кроме любви? Любовь побуждала богов изобретать искусства. Попытка отрицать силу любви, жизнь принудительного целомудрия порождает бунт извращений. Бертон, убежденный холостяк, настоятельно призывает своих читателей рискнуть «ни с чем не сравнимым счастьем» и выйти замуж. Конечно, за ревностью следует длительное лечение, из-за чего обычная меланхолия кажется куском пирога.Мужчине, который женится, лучше сделать это по уважительным причинам, и любить свою невесту только из-за ее внешности — не лучшая причина. «Тот, кто женится на красивой жене, пусть смотрит, — говорит Барбарус, — на не лучший успех, чем у Вулкана с Венерой или Клавдия с Мессалиной». Бессилие, бесплодие и романтические отношения с декабря по май почти непреодолимо приводят к ревности и по уважительной причине; там, где жена сексуально неудовлетворена, она более чем склонна сбиваться с пути. Но тогда жена может скитаться, даже если ее муж — все, чем может быть один мужчина, молодой, красивый, мужественный, страстный: «Ей так же нравится один глаз, как и одному мужчине.Муки ревности поражают все стороны жизни человека: «Это более неистовая страсть, более яростное возмущение, горькая боль, огонь, пагубное любопытство, желчь, портящая мед нашей жизни, безумие, головокружение, чума. черт возьми, они более чем обычно обеспокоены, они теряют bonum pacis [благо мира], как замечает Златоуст; и хотя они богаты, держат роскошные столы, состоят в благородных союзниках, тем не менее miserrimi omnium sunt , они очень несчастны, они более чем обычно недовольны, более печальны, nihil tristius , более чем обычно подозрительны.И все, что Бертон говорит о ревнивых мужчинах, удваивается по отношению к женщинам «из-за слабости их пола».
Однако даже самые горячие мучения любовно-меланхолии ничтожны по сравнению с мучениями религиозной меланхолии, чей душераздирающий надир — отчаяние. Бертон направляется на неизведанную территорию, превращая религиозную меланхолию в отдельную диагностическую категорию, но он убежден в своей правоте и значимости своего утверждения: «[религиозная меланхолия] более безумно и увлекает людей, чем любая другая [меланхолия], названная выше, не более того. вред, причиняет больше беспокойства человечеству и более распял души смертных людей (таким было искусство дьявола), чем войны, язвы, болезни, голод, голод и все прочее.«Здесь моральная философия и протестантское богословие являются диагностическими инструментами и терапевтическим лечением: эта болезнь представляет собой глубокую неспособность души признать любовь Единого Истинного Бога и жить в довольстве в Его пользу.
Обманутые включают в себя до безумия ханжеских или суеверных и вопиюще нечестивых. Бесчисленные виды идолопоклонников составляют большую часть населения мира, и, кроме того, большинство христиан недостойны этого имени. Бертон пишет в духе чего угодно, кроме экуменического, оскорбляя все религии и секты, кроме своего собственного.Его диатрибы становятся ужасно уродливыми. Папа — высшая христианская угроза, ловящая доверчивых ложным богом, демоническими святыми и пустым ритуалом. Бертон ненавидит беспрецедентное земное правление этого духовного властителя, который владеет властью с величайшим цинизмом, в то время как слепые толпы глотают все, что испражняется их хозяином. Церковные вельможи тайно насмехаются над набожными глупцами и наслаждаются в полной мере мирскими удовольствиями, не заботясь о своей душе или душах своей паствы.
Суеверия — главная причина кровопролития. Бертон предупреждает, что существует изобилие доктринальной бессмыслицы с пагубными последствиями: теологи раскалывают волосы, а их мировые чемпионы раскалывают черепа. Время требует, чтобы герой или бог очистили землю от суеверий и порождаемых ими кровожадных фракций. «Чтобы очистить мир от идолопоклонства и суеверий, потребуется Геракл, укрощающий чудовищ, божественный Эскулап или Сам Христос, который придет в Своем собственном лице, чтобы царствовать на земле за тысячу лет до конца, как Ему будут принадлежать тысячелетия.Как правило, они настолько упрямы, самонадеянны, упрямы, так сильно привязаны к той религии, в которой они были воспитаны и воспитаны, что никакие уговоры, никакой террор, никакие преследования не могут отвлечь их ». Это упорство верующих в их враждебной вере заставило многие народы практиковать религиозную терпимость, хотя Бертон и сам далеко не так терпим: он все за отлучение еретиков. Что касается заблудших потенциальных пророков и провидцев, возможно, сбитых с толку меланхолией, то предпочтительным вариантом является сочетание лечения с аргументированным убеждением и принуждением.«Среди нас часто встречаются такие пророки и мечтатели, которых мы преследуем огнем и пидором; Я думаю, что самое надежное лекарство, по крайней мере для некоторых из них, было в Бедламе. Сумасшедший дом, безусловно, кажется гуманной альтернативой самосожжению.
На противоположной крайности от суеверных находятся «атеисты, эпикуры, неверные», чей «великий грех» был назван «чудовищной меланхолией» или «отравленной меланхолией». Их умышленное издевательство над благочестивыми всех вероисповеданий недопустимо:
Когда эти кровавые войны во Франции из-за религиозных вопросов … велись с такой жестокостью между гугенотами и папистами, была компания хороших парней, которые смеялись над ними всех до презрения за то, что они такие суеверные дураки, что теряют своих жен и состояния, учитывая веру и религию , бессмертие души, пустяки и иллюзии.Такие распущенные атеистические духи слишком преобладают во всех царствах…. Сатана — их проводник, плоть — их наставник, лицемерие — их советчик, тщеславие — их товарищи по воинам, их воля — их закон, честолюбие — их капитан, обычаи — их правление; безрассудство, смелость, наглость — их искусство, игрушки — их торговля, проклятие — их конец.
Разумная и философская вера требуется, чтобы подчинить отчаяние смерти, что делает потерю жизни предпочтительнее продолжающихся земных страданий души.Отчаяние — это самая тяжелая меланхолия, которую невозможно вынести, запирая невинных мужчин и женщин в аду разума. Это может вызвать слишком много неправильной веры. Проповедники адского огня, лишенные милосердия, терзают робкие и доверчивые души страхом собственного недостоинства и агонией ада; паписты и кальвинисты наиболее ядовиты в своих запугивании. Отчаянное пребывание слишком много времени на коленях может быть более разрушительным в духовном плане, чем буйство. Быть умеренным в самоанализе, не бичевать себя за незначительные проступки и, прежде всего, верить в милосердие Бога: вот как лучше всего избежать угнетения совести.Божественное прощение всегда доступно душе, которая его ищет, даже если она падает снова, снова и снова. Религиозная меланхолия даже в самых суровых формах — это очищающее испытание, успешное прохождение которого приближает страдающего к спасению: «Итак, эта скорбь — это школа или академия, в которой лучшие ученые готовятся к появлению Божества». В конце концов, Бертон предлагает традиционный религиозный бальзам и помощь, успокаивающую мазь иудео-христианской традиции: «Но лучшее средство [против демонов] — это лететь к Богу, призывать Его, надеяться, молиться, доверять, полагаться. на Него, чтобы полностью посвятить себя Ему.Склонность Бертона к практическим советам и его любовь к самым серьезным духовным советам объединены в заключительных словах книги: «Не уступайте уединению и праздности», — рекомендует он, а, по словам Св. Августина, «Кайтесь, пока в здравом уме ».
Некоторые современные врачи не сочли бы такое всепоглощающее упоминание о покаянии и борьбе с бесами вообще способствующим здравомыслию. По их мнению, Бертону нечему научить современного клинициста, кроме как наглядного урока того, чего следует избегать.Все эти разговоры о душе звучат навязчиво, возможно, симптоматично собственной религиозной мании Бертона. Спасение может быть несовместимо с психическим здоровьем. Было бы разумнее отказаться от проповедей и заняться психофармакологией.
Те современные врачи ошиблись бы и упустили бы полезные инструкции. Хотя ни один здравомыслящий человек сегодня не воспримет всерьез диагноз Бертона о наказании от Бога и одержимости демонами, Бертон, тем не менее, глубоко понимает духовный компонент психического заболевания.Господь может и не поразить современного депрессивного человека, как Навуходоносора, но современный страдающий часто знает, что его психическое заболевание — это духовный кризис, а также нейрохимический кризис. Депрессия часто возникает из-за ощущения, что человек ведет ошибочную жизнь, безнадежно испорченный самым важным — отсутствие или потеря чувства призвания, недостаточная любовь к правильным людям, слишком сильная или совершенно неуместная любовь к неправильным людям, непонимание, почему кажется, что выбор, который человек делает, неизменно ведет к страданию.Иногда, с другой стороны, депрессия возникает из ниоткуда, посреди удовлетворения, и тогда человек должен столкнуться с вопросами, которые ставят все несчастья: почему это и почему я?
То, что Бертон проповедует как профилактическое и восстанавливающее, — это прежде всего умеренность как в физическом, так и в духовном режиме. Подходящая диета, сон, физические упражнения, отдых — все это способствует психическому здоровью, равно как и справедливое убеждение в своей порядочности и порядочности, уверенность в том, что человек живет той жизнью, для которой он предназначен, в любви и работе, независимо от того, влечет ли это за собой религиозное суждение.Божественное в Бертоне вполне может настаивать на религиозном суждении, но религия не является обременительной или доктринерской; его Бог милосерден, и его моральные заповеди легко доступны для разума — действительно, веками они разделялись многими философами, как утверждает Бертон. Несмотря на всю страстную веру Бертона, утешение, которое он предлагает меланхоликам, почти так же философски, как и религиозно.
Исцеление было мощным стимулом для написания этой книги, и, по мнению некоторых, даже письмо не могло спасти его от тьмы его собственного разума.Во время смерти Бертона в 1640 году оксфордские студенты распространили слух о том, что он «послал свою душу в небеса, повязав себе шею», и эпитафия, которую он сочинил для его надгробия, определенно не развеяла слухи: «Для кого Меланхолия дала жизнь и смерть ». Возможно, Бертон не мог найти достаточного утешения в своих лучших мыслях или в извечной мудрости, которую он накопил. Однако это не значит, что он не утешал других больных.
Пишущий в то время, как научная современность набирает обороты, Бертон противостоит двум эпохам.Иногда современному глазу он кажется комическим персонажем, который одной ногой стоит на причале, а другой — на лодке, неумолимо удаляющейся от берега: устаревшие методы лечения и морализаторство старого стиля не могут надеяться на пользу грядущих достижений медицины. и этот мудрый человек, который просто родился не в то время, чтобы стать эффективным целителем, непременно нанесет удар. И все же он делает целительскую работу, и делает это замечательно: он практикует психиатрию в ее первоначальном значении, как лекарство от душ.И мудрость, которую он представляет, — это гораздо больше, чем просто скопление причудливых знаний: это все еще живая традиция, указывающая путь врачу двадцать первого века, который хочет объединить новейшие нейрохимические изыскания с моральной проницательностью, которая сохранилась. на века. Роберт Бертон — образец целого врача, и его замечательная книга указывает направление к абсолютному излечению от этой ужасной болезни.
Во славу меланхолии | openDemocracy
«Меланхолия» Эдгара Дега.Предоставлено: Эдгар Дега [общественное достояние], через Викимедиа Commons.
«Есть что-то очаровательное в улыбке меланхолии. Это луч света в темноте, оттенок между печалью и отчаянием, показывающий возможность утешения ». Лев Толстого
Что, если меланхолия может передаваться из поколения в поколение, а не только культурно, но на уровне нашей ДНК? Меланхолия долгое время считалась ключом элемент художественного вдохновения, а также способ превратить боль и печаль в исцеление и, в конечном итоге, принятие неизбежных эмоциональных страданий жизни и раны.
Наука «поведенческая эпигенетика» сейчас изучает, как это может на самом деле работать, изучая способы, которыми «сигналы из окружающей среды вызывают молекулярно-биологические изменения, которые изменяют то, что происходит в клетках мозга ». Это спорная идея, потому что до недавнего времени считал, что эпигенетическая информация со временем стирается, оставляя чистый лист для каждого нового поколения.
Но что, если гены, на которые повлияла негативная среда такие факторы, как голод, конфликт, рабство или злоупотребление алкоголем, могут сохраняют некоторые стрессовые воспоминания, которые оставляют молекулярные шрамы на наших детях и внуки? Последствия будут серьезными, особенно потому, что генетические инженерное дело было бы почти непреодолимым — и эта отрасль имеет далеко не блестящую историю.
Недавнее исследование Рэйчел Иегуда и других в больнице Mount Sinai в Нью-Йорке о передаче стрессовых воздействий от выживших в холокосте до их потомков заявляют именно об этом — о том суровом психофизиологическая травма, пережитая родителями, оказывает ощутимое влияние на следующее поколение. Стресс не только культурно передавался через холокост истории; он был перенесен на уровень молекулярной биологии мозга.
Так могло быть положительных связи между поколениями таким образом, и если да, могут ли эти связи быть сознательно усилены или созданы?
Философы давно придерживаются идеи, что меланхолия и творчество взаимосвязано.Фридрих Ницше сказал, что страдания, вызванные меланхолией, — «сегодня вечером сумеречный дьявол », как он это называл, — жизненно важно для разума и души, даже священно. Он думал, что страдания и трудности нужно принимать, культивировать и тщательно обработанный. Не для него трусливое и ошеломляющее заверение в том, что он называется «раб мораль »человеческой робости перед лицом боли.
Без каких-либо мучений в душе, ничего настоящего или непреходящая ценность или красота могут быть созданы.Без этой дихотомии эмоциональной переживания; не зная крайностей печали и радости, мы никогда не сможем полностью знать или чувствовать всю жизнь. Точно так же Сорен Кьеркегор писал, что меланхолия была его «сокровенным доверенным лицом», его «самым большим верная любовница »и место, где он нашел« блаженство ». Как и Ницше, он думал, что страдания, вызванные тоской — более оживленная меланхолия двоюродный брат, можно сказать, был необходимой предпосылкой для творчества.
Коренные и шаманские культуры, такие как культура аборигенов Австралии нетрудно поверить, что меланхолия и другие переживания среди наших предки могут формировать нашу текущую реальность к добру и злу, и это в некотором роде мы можем получить психическое исцеление здесь и сейчас, поняв это отношение.Культура аборигенов считает, что духи наших предков живут в расщелинах и пещерах священных гор, и что гул ветер, если его правильно понять и истолковать, обнаружит сообщения и знаки из мертвых.
шаманов, суфийских мистиков и других «психо-духовных путешественников» всегда играли почитаемую культурную и духовную роль как аватары, которые расширять свое обычное сознание с помощью ритмичных танцев, гипнотической игры на барабанах или проглатывая психоактивные вещества, и кто прорывается в приостановленное время или «время снов».» В при этом они могут действовать как мост между тем, что воспринимается как обычное реальность и другие необычные трансперсональные миры.
В результате «раненый целитель» — великий мировой архетип, связанный с с визионерским шаманизмом как человек с острым умственным восприятием — способен «Вернуть» знания и мудрость извне, трехмерное, линейное пространство и время. Цель вернуть эту мудрость от времени сна — исцелить и возродить все сообщество как на духовный и общественный уровень.Вход во время сновидений понимается как глубоко творческий акт.
В буддийской традиции Авалокитешвара, Будда, которому поклоняются. в мужских и женских формах поклялся отложить просветление до тех пор, пока он / она освободил всех живых существ из Дуккха , санскритское слово, обозначающее страдание. Страдание в буддизме понимается как одно из четыре великие благородные истины. В огненных проповедях проповедовал более двух с половиной тысяч лет назад исторический Будда, Сиддхартха Гаутама сказал, что мы живем в заблуждении или авидья c использованных страданием, и в результате мы «горим»:
«Ум горит, идеи горят, ум-сознание горит… горит чем? Я говорю, что он горит рождением, старением и смерть, печали, причитания, боли, печали, отчаяние.”
Следовательно, страдание и печаль, которые они приносят, являются универсальной частью человеческого опыта — внутренняя часть того, кем мы являемся, в самой своей сути. Мы можем убежать от этой правды, если мы хочу, но в конце концов нас догонит. Нет укрытия, и никакое количество потребления 21 века или других отвлекающих факторов не потушит наш огонь.
Меланхолия — это особый вид печали, эмоция, рожденная страданием. но скорее рефлексивный, чем вызывающий изнурительную депрессию.Это ложь где-то «в тени печали и отчаяния», как выразился Лев Толстой, «где возможность утешения может лгать «. Меланхолия тоже имеет слабое качество о трауре, даже о горе, но о чем? Наша потерянная невиновность? Все это потеряно в прошлом, и все эти будут потеряны в будущем? Состояние человека полно недоумения, непонимания, потерь и горя. потому что мы потеряем людей, которых мы любим, и потому что вещи не получится так, как мы хотим, поэтому траур и сожаление неизбежны.
Как памятно отметила Сьюзен Зонтаг, депрессия — это меланхолия без очарования. Депрессия парализует, причиняет инертность и часто крадет нашу способность функционировать; тогда как меланхолия может действовать как творческий стимул, построение с трудом завоеванной капельки самопознания, на которую можно опираться. Депрессия закрывает мир и сводит наши переживания к клаустрофобные ограничения нашей собственной головы; в то время как, как это ни парадоксально, меланхолия может откройте эти стены клаустрофобии для принятия и самопознания.
Если мы хотим оставаться в здравом уме в этом мире, мы должны активно искать такого рода меланхолии, потому что, если мы этого не сделаем, мы не сможем полностью понять себя.Мы рискуем одномерностью и поверхностностью — двумя из множества проклятий, наложенных капитализмом 21 века. Это не может быть потаканием своим желаниям или еще одним оправданием причинить еще больше боли нашим «виноватым», «недостойным» и непроверенным.
К счастью, нас может утешить прекрасное искусство, особенно отличная музыка. Музыка это конечно, наш лучший способ выражения, и если меланхолия иногда кажется как безмерное охватывающее горе, тогда, может быть, музыка и утешение, которое она приносит, могут помогите нам горевать.Меланхолическая нота в популярной музыке — «синяя» нота понимали великие афроамериканские джазовые исполнители двадцатого века. века — лечит, успокаивает и, если мы позволяем, можем превратить наши страдания в это вид познания и принятия меланхолии. Музыканты от Бесси Смит и Роберта Джонсона до Майлза Дэвиса, Ван Моррисона и Леннона и Маккартни все понял это чувство пафоса, и мы прочувствовали и передали его интуитивно.
Возьмите Леннона и Маккартни за пример. Оба были творческой движущей силой Битлз.Возможно одинокий и болезненный порыв двух мальчиков, потерявших своих матерей, произвел симбиотическая психическая энергия, которая подтолкнула их к созданию чего-то замечательного от резкой и жгучей боли. Но могли ли они что-то добывать? Глубже? Могли ли эмоциональные травмы передаваться от предыдущих поколений? А также то же самое можно сказать о рабстве и расизме как части генезиса 19-го а афроамериканский блюз 20 века? Это кажется правдоподобным. После все, Смит, Дэвис, Леннон и Маккартни, Дэвид Боуи и остальные, безусловно, великие аватары и шаманы нашей культуры.Именно они успокаивают, направляют и просветите и сделайте все стоящим.
Ценить отличную музыку — не значит просто интеллектуальное упражнение. Это гораздо больше. Мы не просто слышим музыка, мы это чувствуем, и в меланхолическом состоянии делаем это еще больше интенсивно. Если вы не почувствовали музыки или любое другое искусство с такой интенсивностью, тогда Ницше был несомненно прав: без этой силы чувства жизнь была бы ошибкой.
Философия меланхолии: Фрейд и Бенджамин
1 В своем эссе 1917 года «Скорбь и меланхолия» Фрейд признает две взаимоисключающие реакции на утрату — скорбь [ Trauer ] и меланхолия [ Melancholie ].Это резкое различие между двумя реакциями уже давно стало почти синонимом понимания нормальной и патологической реакции на потерю и четкого разграничения между ними. В начале статьи Фрейда эти два ответа казались бы тесно связанными, но вопрос о принятии и признании потери усложняет картину и разделяет их (244). И скорбящий по Фрейду, и меланхолик начинают с принципиального отрицания своей утраты и нежелания признать ее.Но достаточно скоро скорбящий, который реагирует непатологическим образом, распознает и откликается на призыв реальности , чтобы отпустить потерянный любимый объект и освободить либидинозное желание. Это точка расхождения с меланхоликом, который остается погруженным в свою потерю, неспособным признать и принять потребность расколоться и в саморазрушительной лояльности к потерянному объекту, интернализирует его в своем эго, тем самым ограничивая тем самым конфликт, связанный с потеря. Потерянный объект продолжает существовать, но как часть удрученного субъекта, который больше не может четко определять границы между своей собственной субъективностью и существованием потерянного объекта внутри нее.Структура этой меланхолической реакции задумана Фрейдом как противоположность основному благополучию эго, выживание которого находится под угрозой.
2 Понимание Бенджамином потери и ее аффекта бросает вызов фиксированному Фрейду различию между скорбью и меланхолией. Задача Бенджамина не прямая, а именно, он не критикует тексты Фрейда явным образом, но, тем не менее, ссылается на них другим способом, который был описан такими терминами, как «созвездие» (Nägele), «любовная связь на расстоянии» (Rickels ), зависимости (Hanssen) и «интертекстуальности» (Ley-Roff), что подчеркивает косвенный характер этой связи.Я понимаю родство между Бенджамином и Фрейдом как то, что лежит не в таких типах отношений, а скорее в определенной озабоченности названием «меланхолия» и желанием Бенджамина раскрыть ее. Как он заявляет в прологе к своей книге о Trauerspiel ( Происхождение немецкой трагической драмы ): «[…] философия — и это правильно — борьба за представление [ Darstellung ] ограниченного числа слов, которые всегда остаются неизменными — борьба за представление идей.»(37, перевод изменен): в этом смысле идея меланхолии кажется прекрасным примером, поскольку это понятие можно почти представить как рушащееся под тяжестью собственной истории. Эта исторически сложившаяся идея так привлекает Бенджамина из-за особого способа, которым обременение различных значений, противоположных значений и поразительного сходства наполнило ее до краев. Раскрытие и раскрытие «именной» меланхолии или, как Бенджамин предпочел бы обозначать ее в других контекстах, «идеи» меланхолии — это суть его исследования этого термина.В этом смысле для Бенджамина важно раскрыть существующую Идею, а не изобретать новую, поскольку он видит борьбу за представление уже существующего, как то, что стоит посреди философского предприятия.
- 1 Клюэлл предполагает, что различие между трауром и меланхолией, которое преподносится таким образом, защищает (…)
3 Разделение на траур и меланхолию полностью отсутствует в книге Бенджамина о Trauerspiel , в которой он использует термины Trauer и Melancholie как взаимозаменяемые, не отказываясь от различия между нормальностью и патологией, которое стало обычным явлением в психоанализе.Бенджамин вызывает меланхолию в конце второй части книги Trauerspiel , чтобы усилить и обогатить его обсуждение особого типа печали и скорби, выраженного в Trauerspiel . В этом он использует меланхолию, чтобы понять траур, и не использует никаких форм различий между ними. Я утверждаю, что Бенджамин бросает вызов чрезмерно надежному различению Фрейда, предлагая альтернативу, расположенную между двумя гранями фрейдистского разделения, опираясь на обе стороны, не будучи идентичным ни с одной из них.Бенджамин не рассматривает меланхолию как болезнь, которую нужно преодолеть или вылечить, а скорее как настроение или расположение по отношению к миру. Чувство трансформируется в настроение, тем самым преодолевая философски проблематичное либидозное отношение к объекту у Фрейда, переводя его в отношение к миру, а не в патологию.1 В этом эссе я исследую три точки пересечения между двумя мыслителями, показывая каким образом Бенджамин трансформирует психоаналитический и субъективный подход Фрейда в философское отношение или настроение.Понимание Бенджамином меланхолии можно исследовать на двух уровнях: один — это его трактовка барокко Trauer и аллегории, а второй — применение этого термина к его собственной работе. Я обращусь к обоим этим уровням, представив три момента, в которых Бенджамин встречается с Фрейдом: (1) потеря; (2) верность и приверженность объекту; и (3) работа.
- 2 Агамбен продвигает это дальше, утверждая, что меланхолик фактически потерял то, что ей никогда не принадлежало…)
4 В «Скорби и меланхолии» Фрейд пишет, что «Скорбь — это обычная реакция на потерю любимого человека или на утрату какой-то абстракции, которая заняла место человека, например, своей страны, свободы, идеала, и так далее »(234). В то время как в меланхолии «объект, возможно, на самом деле не умер, но был потерян как объект любви […] В других случаях человек чувствует себя вправе поддерживать веру в то, что потеря такого рода произошла, но невозможно ясно увидеть, что это то, что было потеряно […] Это предполагает, что меланхолия каким-то образом связана с потерей объекта, который выводится из сознания, в отличие от траура, в котором нет ничего бессознательного о потере »(245) .Другими словами, потеря стоит посреди двух различных реакций, но в первой она является сознательной и обнаруживаемой, в то время как во второй глубокое чувство и печаль по поводу потери становятся бессознательными. Произошла потеря, но неясно, кто или что на самом деле было потеряно.2 Излишне говорить, что это не для того, чтобы подорвать болезненное уныние и печаль меланхолика — можно даже сказать, что его недуг еще больше, поскольку он не может определить причину боли. Следуя этому анализу, Фрейд утверждает, что если «в трауре это мир, который стал бедным и пустым; в меланхолии это само эго »(246), таким образом обнаруживая потерю среди горя и меланхолии, хотя и на разных уровнях.Утрата скорбящего, кажется, истощила сам мир, растянув место потери, чтобы вместить все, кроме удрученного субъекта. Меланхолик, с другой стороны, испытывает утрату другого рода, потерю эго. Утрата эго, которую Фрейд приписывает меланхолику, является следствием потери любви. Это происходит, когда потерянный объект интернализируется в пораженное болью эго, в результате чего он разделяется на части, отделяется изнутри и теряет само эго.Интернализация потери представляет собой внутреннее отсутствие внутри эго, превращая последнее в поле битвы разделения, которое в конце процесса опустошается. Шизофреническое разделение внутри эго создает пространство, в котором амбивалентность и ненависть, изначально порожденные по отношению к потере, обращаются к себе. Патологическая идентификация с потерянным объектом, таким образом, является почвой, на которую нападает эго.
5 Несколько изображений утраты можно найти в книге Бенджамина Trauerspiel .Книга в целом имеет дело с Trauer и, следовательно, всегда в самом начале — это уже обсуждение утраты и реакции на нее. Однако, более тесно связанная с меланхолией, чем с трауром, эта потеря четко не описана в книге или, по крайней мере, не указана отдельно. Тем не менее намеки на нее разбросаны повсюду, и ее симптомы — такие как отвращение меланхолика к жизни, его отрешенность от мира и т. Д. — все больше присутствуют в пьесах и их конфигурации.Потеря, как я ее читал, на самом деле является условием возможности Trauerspiel , которая структурирована как многочисленные ответы на эту потерю в своем предмете. Таким образом, как и у Фрейда, потеря занимает как условие, так и арену своего воздействия.
- 3 Вопрос о разборчивости и потере в его состоянии остается центральным для Бенджамина на протяжении всей его работы (…)
6 Потеря как условие возможности довольно сильно присутствует в фактическом предмете книги.Бенджамин обсуждает условия, при которых произведение искусства может быть подвергнуто критике или материя может быть материалом философской работы, с точки зрения потери. Он пишет о пьесах Trauerspiel , что «с самого начала … [они] созданы для этой эрозии [ Zersetzung ] из-за критики, которая постигла их с течением времени …». Критика означает умерщвление произведений… поселение [ Ansiedlung ] знания в мертвых… [произведениях] »(181-2). Обсуждение смерти и утраты здесь становится условием разборчивости работ в данном случае Trauerspiel .Такие термины, как эрозия, смерть , Schein и руины, намекают на исчезновение материального аспекта произведения. Чтобы подойти к нему критически, нужно что-то в работе потерять. Эту потерю можно понимать в самых разных смыслах, для всех из которых использование Бенджамином термина «умерщвление» имеет решающее значение. Деятельность критики как умерщвления позиционирует ее прежде всего в материале. В состоянии эрозии, разрушения или деградации в материале что-то обнажается, открывая его для критического взгляда.Умерщвление помещает истину в материале, а более того — в мертвом материале, то есть в материале, который потерял жизнь и стал просто материальным. Работа должна быть потеряна как предварительное условие для ее прочтения. Под «умерщвлением» здесь следует понимать то, что случается с произведением, или то, что критик навлекает на него. После этого «тело» произведения следует понимать буквально: произведение имеет живое тело, и когда оно умирает и из него вытекает жизнь, оно остается трупом, лишенным жизни, готовым к вскрытию.Бенджамин также ссылается на особое положение Trauerspiel , которое является не только трупом, но и трупом с момента его рождения. Другими словами, в Trauerspiel для Бенджамина таким образцом является постоянное состояние смерти, или, иначе говоря, постоянная внутренняя ссылка на потерянность. С самого начала эти пьесы уже находятся в состоянии разложения и гниения. Как будто Trauerspiel был мертворожденным жанром.Это указывает на тот факт, что выбор Бенджамином Trauerspiel не случаен, а свидетельствует о его интересе к этому крайнему случаю живого трупа или живого мертвого3.
7 Понимание потери как условия возможности появляется в книге Trauerspiel в другом образе, изображении пустоты. Утверждение Фрейда о том, что скорбящий видит мир пустым после переживания потери любимого объекта, находит отклик в обсуждении Бенджамином религиозной среды в стиле барокко, а также в самой книге Trauerspiel .Бенджамин отмечает, что великие драматурги эпохи барокко были лютеранами и, таким образом, находились в антиномическом отношении к повседневности — отношения, которое отражается в пьесах, которые они пишут. Лютеранство отрицает «добрые дела», поскольку от них нельзя зависеть искупление. Только внешняя благодать, которая приходит только через веру, а не дела, может нести искупление ( Trauerspiel 138). Это кредо опустошает повседневную жизнь и дела, поскольку они становятся бессмысленными с точки зрения искупления.«Восприятие повседневности как бесполезного и пустого порождает меланхолию в великих людях», — пишет Вениамин, упоминая даже самого Лютера как человека, страдающего меланхолией и «душевной тяжестью». Гамлет как образцовая фигура лютеранства также содержит сильный протест против него в своей меланхолии. Бенджамин пишет о Гамлете, что его слова «содержат как философию Виттенберга, так и протест против нее. […] Человеческие действия были лишены всякой ценности. Возникло что-то новое: пустой мир […] Для тех, кто смотрел глубже, сцена своего существования представлялась кучей частичных, недостоверных действий »( Trauerspiel 138-9).Здесь Бенджамин сочетает пустой мир, который Фрейд приписывает скорбящему, с меланхолической реакцией. Бессмысленность мира опустошает его, заставляя людей барокко, драматургов и Гамлета как парадигму погружаться в меланхолию. В этой комбинации между печалью и меланхолией можно сказать, что пустой мир скорбящего был интернализован в эго, заставляя его опустошиться. Пустой мир стоит как руины смысла, в которых нет ничего значительного или искупительного; это потеряно.
8 Проблема абстрактной природы меланхолической утраты и, в частности, ее непреднамеренного характера является ключевой для Бенджамина и возникает в различных контекстах. Прежде всего, это появляется в прологе к книге Trauerspiel , где Бенджамин пишет, что «истина — это смерть намерения» (36). Это сложное и непонятное утверждение воплощает в себе один из важнейших атрибутов особых объектных отношений Бенджамина. В другом месте Бенджамин объясняет связь между грустью и намерением следующим образом: «Печаль […] была бы безграничной, если бы не присутствие той интенциональности, которую Гете считает важным компонентом каждого произведения искусства и которая проявляется с напористостью, которая отбивает траур.Короче говоря, траурная игра [Trauer -Spiel ] »(Избранные произведения, том 2, 373). Здесь печаль и скорбь противоположны намерению, и намерение способно отразить их. Эта цитата параллельна характеристике меланхолика — тот факт, что нет объекта, на который можно было бы направить свою печаль, обращает глаза меланхолика внутрь в ницшеанском жесте только для того, чтобы найти свое собственное потерянное сознание. Кажется, что намеренность — вот что блокирует и создает границу для бесконечной и безграничной печали.Интенциональность обладает способностью заключать в себе печаль, помещать ее в порог намеченного объекта, тем самым не позволяя ей безгранично и безжалостно расширяться. Представление Бенджамина о непреднамеренности представляет собой определенный тип объектных отношений, которые следует поддерживать с критическим объектом — объектом истины.
- 4 Деструктивность обнаруживается Фрейдом в его анализе крайнего самообвинения (…)
- 5 Для убедительного обсуждения этических аспектов меланхолии см. Comay.
- 6 Фрейд пишет в письме Бинсвангеру, только что потерявшему сына, о собственной потере дочери (…)
9 Вторая точка пересечения с текстом Фрейда — это глубокая лояльность и приверженность меланхолику в связи с его потерей. Меланхолик устанавливает идентификацию с потерянным объектом, позволяя ему уйти в рамки эго и превращая его в свою неотъемлемую часть.Как пишет Лапланш с такой проницательностью: «Это далеко не мое ядро, это другое, имплантированное мне, метаболизированный продукт другого во мне: навсегда -« внутреннее инородное тело »(256). Я утверждаю, что это нагруженное состояние деструктивной интернализации является воплощением бесконечной приверженности и ответственности, которые меланхолик чувствует по отношению к своему объекту. Для меланхолика единственный способ сохранить объект — это уничтожить его. Таким образом, похоже, что модель лояльности, которую предлагает Фрейд, — это модель крайней деструктивности.Пациент-меланхолик не только не осознает потерю до патологического уровня, но он также разрушает потерянный объект, пытаясь сохранить его. Поглощение объекта самостью — это средство, с помощью которого субъект пытается удержать объект от потери5. Любимый объект убегает в святилище эго, чтобы его не погасить. Здесь невозможно горевать, работа разлуки блокируется меланхолией, пишет Фрейд, поскольку есть основа амбивалентности, которая желает удержать объект и в то же время отпустить его.6 Фрейд выступает за устранение следов привязанности к другому как средство восстановления психического здоровья и возвращения к жизни. Это демонстрирует, что Фрейд утверждает, что субъект на самом деле может существовать без следов того, что он потерял, или, другими словами, здоровый для него субъект способен отвергать привязанности к потерянным другим (Clewell 60). Это признание стало бы чрезвычайно проблематичным для Бенджамина, который, я утверждаю, понимает работу, проводимую в трауре, не как преодоление и стирание утраты, а, скорее, как самое глубокое изложение ее вечных следов.
10 Работа оплакивания может рассматриваться не как здоровая реакция, а скорее как эгоистическая реакция. Эгоистичный аспект траура привносит нарциссическое самолюбие, связанное с крайней субъективностью. Таким образом, текст Фрейда предполагает, что событие потери — это возможность понять, что «люди, которых мы любим, неизбежно заменяемы, и что мы обязательно не можем точно оценить, насколько они другие […] в этой модели […] потеря объект любви понимается как временное нарушение нарциссизма скорбящего »(Clewell 45-6).На другом конце траура стоит меланхолия с ее непреодолимой приверженностью к утрате, которая овладевает психикой ценой отказа от благополучия себя и эго. Меланхолический акт интернализации ограничивает потерю и жертвует собой ради нее. Экономика себя становится маргинальной по отношению к ответственности за то, что было потеряно. Отсутствие ничем нельзя заменить, потому что ни одного символического опосредования никогда не будет достаточно, даже памяти.Таким образом, меланхолик отказывается от внешнего мира как от источника построения «я» и деструктивно удовлетворяется собственной раздвоенной измученной внутренней сущностью, которая становится выражением его бесконечной преданности.
11Бенджамин обсуждает диалектику верности, когда описывает фигуру придворного в Trauerspiel . Придворный предает принца и вместо этого сохраняет лояльность по отношению к объектам королевской власти: «Его неверность человеку сочетается с верностью этим вещам до такой степени, что он поглощен созерцательной преданностью им … Верность полностью уместна только в отношениях между людьми. человек в мир вещей.Последний не знает высшего закона, и верность не знает объекта, которому она могла бы принадлежать более исключительного, чем мир вещей »( Trauerspiel 156-7). Придворный предает князя в момент кризиса, когда «паразиты покидают правителя, не останавливаясь на размышления, и переходят на другую сторону». Придворный обнаруживает почти немыслимую беспринципность, которая указывает на мрачное и меланхолическое подчинение порядку материальных созвездий, а не человеческой морали ( Trauerspiel 156), таким образом выбирая материальные объекты на князя.Пример придворного служит здесь, чтобы осветить особую позицию лояльности по отношению к этической сфере. Верность не может действовать как высший закон в сфере человеческих отношений, поскольку она не может охватывать этические отношения. В этой сфере лояльность не может включать и воплощать этические отношения; оно может стать возможным только тогда, когда оно обращено к чему-то безжизненному : только в мире вещей человеческая преданность может функционировать как высший закон — только тогда ответственность теряет свою этическую природу и превращается в слепую преданность.Но выбор быть вложенным в неживые существа погружает придворного и подчиняет его земному и материальному, таким образом отделяя его от человеческого мира. Эти два взаимоисключающих варианта, материальный и человеческий, представляют неверность князю как лицевую сторону верности вещам. Последнее — это царство мертвых, царство отчаяния и неподвижности, но, тем не менее, единственное, что может содержать значение (даже субъективное произвольное значение). В отличие от значения, которое мимолетно и неуловимо, присутствие объектов неопровержимо и надежно.Однако у этого глубокого упорства есть и обратная сторона, при которой абсолютная преданность переплетается с предательством ( Trauerspiel 157). Верности присуща диалектика: самая глубокая преданность всегда пропитана тайным желанием завладеть вещью, овладеть смыслом. В этом смысле это очень похоже на деструктивную верность меланхолика, которая, наполненная преданностью и преданностью, разрушает объект в пределах меланхолического сознания. Предметы также являются вечным напоминанием о пустоте, которая остается после того, как весь смысл и вера исчезли.Сила этой пустоты заключается в ее способности снова наполняться смыслом. Образ мира вещей — это образ утраты, но потери, которая имеет потенциал, хотя и частичный, для восстановления.
- 7 Эти две крайности можно увидеть на двух фигурах, которыми Бенджамин занят где-то еще: в воротах (…)
- 8 Это особенно заметно в ранней версии «О языке как таковом и о языке человека» ( Select (…)
12Понимание верности означает понимание чувства по отношению к объекту, будь то две крайности: полная любовь и преданность или тайное желание взять верх. В обоих случаях объект не остается тем, чем был, а превращается в нечто совершенно иное, выражающееся в сильном чувстве к нему, которое в одном случае его опустошает, а в другом отрывает от всего, что не является. полная и абсолютная любовь. [7]Меланхолическая приверженность утрате, включая ее проблемные стороны, находит отклик в философских и исторических начинаниях Бенджамина8
- 9 Интересно, что в своей книге «Скорбь и меланхолия» 1917 года Фрейд подчеркивает элемент w (…)
13 Третье и последнее пересечение, которое я хочу построить между Бенджамином и Фрейдом, — это пересечение концепции работы [в смысле Arbeit , а не Werk ].Это, возможно, самый важный элемент в моем обсуждении, поскольку он проливает свет на то, как аргумент Фрейда в пользу патологии может оказаться философски и критически продуктивным для Бенджамина. Если понятие приверженности было получено из меланхолической позиции, Бенджамин черпает понятие работы у скорбящего. Trauerarbeit [работа оплакивания] — это то, что Фрейд определяет как рабство, которое скорбящий выполняет в долгом и интенсивном процессе отстранения от потерянного объекта (обратите внимание на интересную связь, которая может быть построена между Trauer-arbeit и ). Трауэр-спиль , работа и отдых).9 После того, как призыв реальности был принят, остается работа. Это тот момент, когда принцип реальности берет верх и направляет скорбящего к важной работе непривязанности, которая направлена на то, чтобы снова жить, освободившись от горя. Долгий и трудный процесс работы скорби поддерживает потерянный объект в психике, постепенно признавая тот факт, что он действительно потерян, и находя выход из привязанности к нему. Работа состоит из медленной и болезненной проработки каждого из воспоминаний и нитей, прикрепляющих удрученный субъект к объекту, который Фрейд определяет как тысячу звеньев (256).После этого происходит непривязанность к утрате посредством чрезвычайно кропотливой работы по распутыванию привязанности, которая в значительной степени состоит из воспоминаний.
14 Какой бы трудной и даже невыносимой ни была эта работа, она, тем не менее, заканчивается полным ослаблением всех точек привязанности, чтобы освободить субъект, так что «эго снова становится свободным и подавленным» (245). Другими словами, перерезание нитей привязанности продиктовано голосом реальности, так что работа скорби направлена на жизнь и жизненную энергию.Это момент, когда жизненный принцип берет верх и направляет скорбящего сосредоточиться на важной работе непривязанности и раскованной жизни. Таким образом, цель процесса непривязанности не имеет ничего общего с самим объектом, а связана с субъектом, который должен быть от него освобожден. Объект здесь — всего лишь проблема, которую мы должны отодвинуть, чтобы реальность восторжествовала. «Скорбь побуждает эго, — пишет Фрейд, — отказаться от объекта, объявляя объект мертвым и предлагая эго побуждение продолжать жить» (256).Очевидно, это та точка, от которой меланхолик максимально далек. Он не только не отделяется от объекта, но и усваивает его — следовательно, предотвращает возможность отделения . Когда объект становится его частью, такая работа по оплакиванию становится невозможной. Отсутствие необходимого расстояния и размытие границ с объектом — потерянный объект остается разлагаться внутри меланхолика, без возможности избавления от него. Фрейд действительно упоминает возможность работы в меланхолии, но сразу же пренебрегает ею, поскольку, будучи включенным в меланхолика и лишенным его независимого и внешнего статуса, объект становится неработоспособным (257).Будь то из-за того, что потерю невозможно идентифицировать, или из-за того, что потерянный объект уже был включен в сам меланхолический субъект — никакая работа не может быть выполнена, поскольку потеря сама по себе потеряна.
- 10 «О языке как таковом и о языке человека» может стать хорошим местом, чтобы объяснить, что такое (…)
- 11 Обратите внимание на любопытную связь между «Trauerarbeit» и «Trauerspiel»: работа траура и p (…)
15 Я утверждаю, что Бенджамин сочетает меланхолию, ее глубокое признание и ответственность за потерю вместе с работой, а точнее с философской работой. В связи с этим Бенджамин не рассматривает работу как то, что должно быть направлено на отделение от объекта, направленное на то, чтобы сделать его отсутствующим, чтобы субъект снова стал свободным. Скорее работа направлена на то, чтобы представить объект, дать ему голос и, следовательно, вернуть его. Определение Лагашем траура как «убийства смерти» (486) нам здесь не подходит.Начинается не Жизнь, а безжизненность . Бенджамин переносит концепцию работы из области скорби в область смысла, таким образом, работа выражения будет углублением утраты, длительным мертвым объектом. Объект не будет утилизирован, но представлен и озвучен, 10 и, таким образом, сохранен. Философия не ждет, чтобы вернуться к жизни после отделения от потерянного объекта. Скорее, он приходит в своей полноте изнутри этого мертвого.Другими словами, работа, которую предлагает Бенджамин, состоит в том, чтобы представить объект как присутствующий, а не отсутствующий (как это делает скорбящий). Это произведение, в котором нет ни патологии меланхолии, ни нормального траура — это грустная работа, 11 в том смысле, что она все еще, почти тяжелая, лишена либидинозной жизненной энергии, которая делает меланхолию такой разрушительной, а скорбь такой разрушительной. легко расставаться.
16 Я подошел к сути своего выступления. Теперь я представлю другой конец потерь в Бенджамине — не тот, который является предварительным условием для работы верности и ответственности, а тот, который лежит в завершении этой работы: потеря, которая не является результатом работы . , а из остальные .
17 В отличие от концепции работы Фрейда, которая стирает все следы утраты, работа Бенджамина очень отчетливо скрывает и намекает на такие воспоминания. Концепция работы Беньямина в предисловии к книге Trauerspiel явно не связана с искоренением следов утраты и разрушения, напротив — она подчеркивает их. В своем описании мозаики как образа философской идеи Беньямин пишет, что частицы последней всегда явным образом склеены между собой.«И блеск изложения зависит от… [ценности] [фрагментов мысли], как блеск мозаики от качества стеклянной пасты» (TS 29). Мало того, что мощь картины не зависит от ее фрагментарности и разоренности, но и усиливается именно этим. Клей становится условием выразительности рисунка. Именно эта «неудача» в картине таит в себе ее силу, и именно следы того, что было разрушено и потеряно, проявляются в истине.Никогда не бывает полного закрытия или сокрытия потери, но философская работа и ее результат постоянно несут ее в себе. Продукт философской работы, идея, рожденная из состояния утраты, всегда будет иметь ее следы (Butler 468). Это усиливает мои претензии на работу по представлению и выражению, а не на отстраненность. Таким образом, Бенджамин не преодолевает потерю, поскольку он не оплакивает, но работает над этим и занимается самой потерей и представлением из этой потери.
- 12 Я обязан книге Фридлендера за многочисленные идеи, которые глубоко касаются сочинений Бенджамина (…)
18Одно из самых захватывающих выводов, которые предлагает Фрейд в своем тексте, — это намекающая на то, что потерянный объект меланхолика полуживой . Это уже потерянный и, следовательно, не живой объект, но он еще не полностью мертв, так как он все еще существует так или иначе в меланхолическом сознании.Таким образом, он полуживой, один закопанный заживо . Патология меланхолического состояния заключается в том, что оно не может отпустить, не может или не желает расстаться и привести себя в состояние покоя. Однако покой отсутствует и у самого объекта, который парит между жизнью и смертью, бессильный перед лицом цепляющейся за него деструктивной меланхолической энергии. Перенося описание Фрейда в сферу смысла при трансформации Бенджамином патологии утраченного объекта, терминология неподвижности или покоя могла бы получить вспомогательное значение.Тишина не только останавливает деструктивное возбуждение, но также успокаивает объект .12 Философская работа выражения, работа, которая представляет объект во всей его полноте, но лишена намерения, также является тем, что успокаивает его. . Однако покой здесь не подразумевается в смысле захоронения, которое скрывает объект от взгляда, чтобы смягчить отстранение — скорее, это успокоение в смысле умерщвления или углубления смерти и приведения к полному покою. .Полное философское выражение означало бы истощение и истощение жизни, таким образом удаляя объект из сферы полуживого и мертвого его. Другими словами, представление смысла не подразумевает наделения объекта жизнью или восстановления его руин, а скорее означает упокоение в завершении процесса его исчезновения. Таким образом, успокоение тесно связано с актуализацией и закреплением смысла, которые основаны на прекращении жизни или ее истощении до застывшего значения.Это значение достигается тем, что сохраняет потерю , а не преодолевает ее.
19 Более того, чтобы успокоиться, нужно отрешиться, но в совершенно ином смысле, чем отрешенность от печали. Работа по оплакиванию требует осторожного анализа каждого воспоминания и точки привязанности к объекту. В этом виде работы есть что-то очень личное . Субъект прорабатывает свои собственные нити привязанности к потере.Это идет рука об руку с субъективностью, которая стоит в центре психоаналитического проекта. Цель процесса непривязанности не имеет ничего общего с самим объектом, но с субъектом , который должен быть от него освобожден. Объект здесь — всего лишь проблема, которую мы должны отодвинуть, чтобы реальность восторжествовала. Беньяминский проект имеет совершенно другое направление. Отстраненность, занимающая важное место в процессе выражения, направлена на то, чтобы освободить сам объект , привести его в состояние покоя, а не освободить от него субъект.Скорбящий отстраняется, чтобы объект отсутствовал, в то время как Бенджамин отделяется в процессе выражения, чтобы сделать объект присутствующим. Следовательно, непривязанность здесь означает представление, а не сокрытие или подавление. Работа Бенджамина имеет сильную приверженность знанию и артикуляции объекта — и таким образом успокаивает его и примиряется с ним.
20 В этом смысле потеря стоит на обоих концах. Это условие для работы выражения, поскольку оно функционирует как условие, прежде всего, для того, чтобы сделать объект читаемым.На втором конце стоит потеря как состояние, в котором объект полностью выражен и лишен жизни (по словам Бенджамина). Приведение в покой, умерщвление или захоронение также являются формами утраты. Весь жизненный потенциал и потенциальные возможности объекта теряются в конце процесса, но это единственный способ полностью выразить его «в неподвижности». Бенджамин помещает свою философскую работу в суть потери и призывает к пониманию и признанию этой потери, а также к твердой приверженности и работе, которая для этого требуется.Следовательно, потеря, которая была предпосылкой философской разборчивости и работы, также присутствует как результат этой работы. «Все целенаправленные проявления жизни … имеют свой конец не в жизни , а в выражении ее природы, в представлении ее значения» (Бенджамин, Избранные произведения , том 1, 255, выделено мной). При этом работа по философскому выражению происходит в конце жизни объекта, в момент его крайней утраты. Там философская работа дает отдых.
Погружение в сладкую печаль меланхолии
1.
Где-то в кладовой дома моего детства потерялась видеокассета, на которой я в 8 лет окружен разноцветными обрывками рождественского утра. За кадром вы слышите праздничную музыку и беседу. На камеру, в центре кадра, одетый в свитер и джинсы, я сижу в состоянии фуги, бесцельно ковыряя пластик упакованной фигурки. Я смотрю на свои руки. Я смотрю на ковер. Отдельно от настоящего момента, я напряженно ищу то, чего нет передо мной.Моя мама спрашивает, что случилось. Я качаю головой, как будто во сне. Минуту спустя она снова спрашивает, как будто разговаривая с застенчивым щенком: в чем дело? Односторонний диалог серьезной матери и немого сына продолжается еще минуту. Затем домашнее видео, словно измученное, переходит к другой, более веселой сцене из того декабрьского утра 1990 года.
На протяжении большей части моей взрослой жизни этот короткий отрывок из фильма был определяющим образом меланхолии: этого сильного — и, по правде говоря, чрезвычайно приятного — настроения, находящегося на полпути между ностальгией и депрессией.Это характер, который я носил с собой на протяжении всей моей жизни, и в эти короткие моменты на домашнем видео он запечатлен, как кадры с низким разрешением, на которых запечатлено какое-то таинственное лесное животное. О чем именно думает этот маленький Зак? Что он чувствует? Уэбстер говорит: «Уныние духов». Оксфорд говорит: «чувство задумчивой печали, обычно без очевидной причины».
Затем есть основополагающий (и утомительный) фолиант Роберта Бертона , Анатомия меланхолии , с таким длинным, запутанным, всеобъемлющим и противоречивым определением, что для этого требуется 1382 страницы.Эту книгу я обнаружил всего несколько лет назад, во время (да, меланхоличной) прогулки по полкам местного книжного магазина. Недавно, как один из ученых-меланхоликов Бертона, я взял на себя смелость наконец сесть с его Anatomy , чтобы лучше понять, восстановить связь с мальчиком из этого домашнего видео — и тем человеком, которым он станет. Не зная содержания книги, за исключением ее общей темы и ее кирпичного веса, я предположил, что где-то на этих страницах может быть отрывок, который может пролить свет на мой собственный опыт.
Посмотрите в прошлое, говорят нам великие учителя истории. И все же я понял, возможно, слишком быстро, что к этой энциклопедической книге нельзя подходить с такими утилитарными намерениями. Планируя поездку в Азию, вы будете точно так же хорошо подготовлены, если воспользуетесь Путешествие сэра Джона Мандевилля в качестве путеводителя. Бертон предостерегает своего читателя в своем длинном вступлении, написанном под именем Демокрита Младшего (вымышленный потомок меланхоличного философа, ровесник Сократа ):
Тем не менее, позвольте мне предостеречь моего нынешнего или будущего читателя, который на самом деле меланхолично, чтобы он не читал симптомы или прогнозы в этом следующем трактате, чтобы не применять то, что он читает, к себе, усугубляя, присваивая вещи обычно разговаривая с самим собой (как обычно поступают меланхоличные люди), он причиняет себе боль или причиняет себе боль и в итоге получает больше вреда, чем пользы.
Если вы, как и я, хотите прочитать Анатомия для самодиагностики, чтобы сверить список симптомов Бертона со своим собственным, не беспокойтесь. Вы меланхоличны. На самом деле, как предполагает Бертон, мы все так или иначе меланхоличны. И я полагаю, что он обнаружит, что наш 21 век так же изобилует меланхолией, как и его собственный мир 17 века.
2.
«Вавилонская башня никогда не вызывала такого смешения языков, — пишет Бертон, — как хаос меланхолии вызывает множество симптомов.Тем не менее, Бертон берет на себя задачу упорядочить эти симптомы и причины в первом разделе Анатомии , и с большим любопытством и ликованием, наряду с приглушенным чувством страха, я прочесал через эти сотни страниц в поисках себя.
Для начала я всю жизнь люблю, пожалуй, самый символичный вид меланхолического отдыха: чтение. В детстве я слишком часто убегал от компании сверстников с книгами: антологиями комиксов, новеллинами к фильмам, детскими журналами.Я загонял себя в уголки и жил в других мирах, в то время как настоящий оставался вне пределов слышимости. Будучи студентом колледжа, я устраивал вечеринки в укромных уголках библиотек и зданий кафедр. Став взрослым, я никогда не бываю так восхитительно один, как с раскрытой книгой в переполненном кафе или вагоне метро.
Бертон был на этом. На протяжении нескольких десятков страниц он оплакивает «нищету науки» и опасность «слишком большого количества рассказов» как благодатной почвы для меланхолии.Неудивительно поэтому, что, представляя себя читающим в общественных местах, я часто вспоминаю линию озабоченности, выраженную другой матерью меланхоличного юноши: королевой Гертрудой, которая, шпионя за своим сыном в фильме Уильяма Шекспира Гамлет , замечает: «Но посмотрите, куда, к сожалению, приходит / читает бедняга».
Чтобы усложнить ситуацию, Бертон перечисляет чтение как один из возможных способов облегчить меланхолию:
Кто тот, кто сейчас полностью охвачен праздностью или иным образом вовлечен в лабиринт мирских забот, неприятностей и недовольства, который не будет сильно облегчен в его уме чтением какой-нибудь соблазнительной истории, правдивой или притворной … Для чего мир книг по всем предметам, искусствам и наукам предлагает себя сладкому содержанию и способностям читателя!
По всему фолианту Бертона разбросаны другие частички меня, как ребенка, так и взрослого.Я сталкиваюсь с этими отрывками, как пациент, который обнаружил записи психиатра, написанные на архаичном языке и охватывающие годы 50-минутных личных признаний.
Паранойя, которую испытывают застенчивые в обществе в компании своих сверстников: «Если двое вместе разговаривают, рассуждают, шепчутся, шутят или рассказывают историю в целом, он думает, что сейчас они имеют в виду его, применяет все к себе».
Сверхкомпенсация меланхолического нрава смехом и веселым настроением: «Юмористические они безмерно, иногда обильно смеются, необычайно веселы, а затем снова плачут без причины… стоны, вздохи, задумчивые, грустные, почти отвлеченные…»
Прогулки в моей повседневной жизни (по районам моей юности, в пустых местах после отъезда семьи и друзей, по паркам и городским улицам только с моими мыслями и наушниками): «Но самое приятное из всех внешних развлечений — это что Аретея, deambulatio per amoena loca [прогулка по приятным пейзажам], чтобы сделать мелкий прогресс… »
Зависть к заслуженному успеху других: «Он мучает себя, если его равный, друг, сосед, предпочтение, одобрение, успех; … И он не может причинить ему большей боли, чем услышать о добре другого человека; «Это кинжал в его сердце…»
И, прежде всего, вездесущая печаль и размышления: «неразлучный спутник… как свидетельствуют все авторы, общий симптом, постоянный и все еще без какой-либо очевидной причины… все еще скорбящий, но почему они не могут сказать».”
3.
Бертон посвящает половину третьей части своей книги Anatomy отношениям меланхолии с любовью. И кто из нас может не согласиться с тем, что любовь — будь то связь на одну ночь или брак на несколько десятилетий — не окрашена особой сладкой печалью?
И в туалете, и давно уже не в нем, я убедился в связи между гомосексуализмом и меланхолией. Печаль, которая возникает из-за того, что он странный, непохожий на других, возникает из-за нежелательного отстранения от остального общества.Гнев, обращенный внутрь себя, из-за того, что человек вынужден уйти в особого рода одиночество, которого не обязательно желать. Тайная жизнь жила целиком в уме, потому что ее нельзя воплотить в реальность без последствий.
В книге Бертона мало гомосексуализма (скудное упоминание о содомии среди сексуально неудовлетворенных монахов; героическая любовь между Ахиллом и Патроклом), но все же многое, что я могу коснуться, когда дело доходит до предмета тоски, безответной (и ответной) любви , похоти и ревности как части характера меланхоличного любовника.И хотя гордая, открытая жизнь может многое сделать, чтобы уменьшить опасность сексуального и эмоционального подавления, я не совсем уверен, что меланхолия исчезнет так быстро. Мы несем нашу странную меланхолию с собой повсюду, и вся наша будущая любовь и отношения испорчены (или, возможно, благословлены) этим багажом.
4.
О лекарствах от меланхолии Бертон может многое сказать во втором разделе Анатомии . На более чем нескольких сотнях страниц мы изучили древние и ранние современные методы очищения, лечения и облегчения мрачного настроения.Признаюсь другу. Массаж тела маслами ромашки и розы. Вызвание рвоты лавром и морским луком. Еда рано. Хирургические процедуры с ножами и утюжками.
Однако на этих страницах нет ничего из лекарств, с которыми я экспериментировал на протяжении многих лет, пытаясь очистить себя от вечного уныния: сеансы терапии после работы, ночные поиски в Google, форумы в чатах и вдохновляющие блоги. И таблетки: лекарства, которые Бертонские врачи и ученые, со всеми их разговорами о морознике и пиявках, даже не могли себе представить.У нас современный мир, в котором, кажется, есть «таблетка от этого». Какая польза от средневековых лекарств Бертона в таком мире? (Как странно, как любопытно, как забавно, думаю я, когда принимаю The Anatomy , чтобы проглотить свои ежедневные 40 миллиграммов Прозака.)
Но чтобы полностью избавиться от меланхолии? Вырезать его из своего тела и хранить в банке, откуда я мог бы наблюдать за ним в безопасном месте? Я давно отказался от этого проекта — не из-за поражения, а из-за странного чувства уважения.Закалять это? да. Держите его под контролем, чтобы он не мешал повседневной жизни? Конечно. Но чтобы полностью вырвать это из моего мозга? Увы, эти корни уходят слишком глубоко. Уберите мою меланхолию, и вы заберете мою личность.
5.
The New York Review of Books, выпуск Анатомия меланхолии Этой весной я носил с собой, как жернов, примечателен по двум причинам. Первый — это введение всегда проницательным Уильямом Х. Гассом , разделяющим любовь Бертона к языку, о сверхъестественных эффектах слов, наложенных на слова, наложенные на слова, предложений, которые достигают «тирады тирады, которая в посреди своей ярости улыбается себе.”
Вторая — передняя обложка, деталь картины vanitas 17-го века Philippe de Champaigne с черепом цвета кожи и песочными часами, застрявшими в середине ее длины — подходящие напоминания о эфемерности жизни, вездесущие реальности смерти и времени. И все же это неточное представление. Посмотрите на всю таблицу в Интернете, и вы увидите, чего не хватает в этой детали, так это тюльпан, расположенный слева от черепа, его лепестки почти горят цветом.Любой практикующий меланхолик скажет вам, что в нашем взгляде на жизнь есть печаль и тревога. Но есть еще красота. Всегда на каком-то уровне красота. И хорошо прожитая жизнь меланхолика признает, что все три аспекта — красота, смерть, время — работают согласованно.
Это правда меланхолии: это одновременно и благословение, и проклятие, и благо, и проклятие. В голове этого маленького мальчика все эти годы, в моей, прямо сейчас и навсегда, идет непрекращающаяся борьба между сладким и кислым, радостью и печалью.В темпераменте, по словам Бертона, есть место и «тысячам несчастий», и «сладкой музыке», «тысячам уродливых форм» и «редким красотам».
Если бы в то рождественское утро у меня были только слова Бертона, чтобы поделиться с мамой. Если бы я был достаточно взрослым, достаточно мудрым, чтобы сказать ей, что мы все так или иначе живем с меланхолией. Что самые просвещенные из нас уважают наш давно анатомический нрав. Что некоторые из нас, к большому ужасу Бертона, не будут жить по-другому.
Изображение: Wikimedia Commons.
Зак Салих является соавтором The Millions и автором книги Let’s Get Back to the Party, выходящей в феврале 2021 года издательством Algonquin Books. Его работы публиковались в Foglifter, Crazyhorse, The Florida Review, The Chattahoochee Review, the Los Angeles Review of Books, The Румпус и в других местах. Он живет в Вашингтоне, округ Колумбия.
О меланхолии — Журнал побега
от Сара Сафстен Предупреждение о содержании: Это эссе содержит откровенное обсуждение самоубийства
, которое некоторым может быть трудно прочесть
Джон Китс однажды написал, что меланхолия и красота живут вместе.Он определенно имеет право сделать это утверждение — он перенес смерть близких членов семьи, отчаянное финансовое положение, трудности в карьере, приступы депрессии и смертельный случай туберкулеза, но все же сумел написать одни из самых возвышенных стихов на английском языке. язык. В своей «Оде о меланхолии» (1819) он описывает одноименную эмоцию как внезапный, неизбежный ливень. Тем не менее Китс предупреждает читателей, чтобы они не поддавались искушению искать облегчения через ядовитую ядовитую ягоду или тисовые ягоды, утверждая, что «в самом храме Восторга / Покровы Меланхолии есть святилище совран.Хотя это может быть поэтически приятным парадоксом, по моему опыту, баланс между меланхолией и красотой не является равным — они иногда появляются вместе, но в количественном отношении шкала часто склоняется к меланхолии.
*****
Были времена, когда мне нравилось быть живым. Обожаю резкий холодный запах влажной земли, опавших листьев и надвигающегося дождя осенним утром. Я наслаждаюсь прохладой дождевателей на голых ногах во время летних вечерних пробежек.Я с удовольствием придумываю танцевальные движения вместе с мужем на нашей кухне. Я помню простую радость, которую я испытал, когда впервые играл на заднем дворе со спрингер-спаниелем нашей семьи, Джеком. Однажды, когда мне исполнилось пять лет, мы с папой отправились на ферму, где он работал, за приключениями. Мы катались на гольф-каре, гнались за гусями и смеялись, когда стая улетала от нас в волнующемся шквале перьев. Затем мы спустились к берегу реки. Каждый из нас взял самый большой камень, который смог найти, и швырнул его как можно дальше.Наши носы были красными, и наше дыхание вырывалось туманными облаками в январском воздухе Колорадо. Это было до того, как мои родители развелись, поэтому мы с отцом приехали домой в теплый дом, а мама делала роллы в форме буквы «S» вместо моего имени. Я был в блаженном неведении о раздоре в отношениях между моими родителями; Я чувствовал себя в безопасности и не беспокоился.
Были времена, когда мне было жаль, что меня нет в живых. Нет, я не всегда вела мысленный список из пяти лучших способов убить себя. Но в последнее время каждое мгновение бодрствования (и каждый сон) омрачено затяжной липкой меланхолией, которую я не могу смыть, вырезать или игнорировать.Депрессия — подходящее название для этого чувства — сокрушительной боли, которая толкает меня вниз — сжимая, душит, задыхаясь. Даже в счастливые дни, такие как дни рождения и Рождество, депрессия притупляет волнение и заставляет меня чувствовать себя далеким и невидимым, отделенным от остального мира односторонним зеркалом. Чистый восторг моих детских приключений кажется хрупким и далеким. Осеннего утра, летнего полива и танцев на кухне недостаточно, чтобы уравновесить то отчаяние, которое я так часто испытываю.
*****
Гиппократ, один из первых врачей, признавших депрессию болезнью, предположил, что человеческое тело состоит из четырех жидкостей: черной желчи, желтой желчи, крови и мокроты.Он считал, что меланхолия была результатом дисбаланса этих четырех, вызванного избытком черной желчи. Гиппократ предлагал различные методы лечения, такие как кровопускание, с целью удаления излишков. Он постулировал: «Экстремальные средства очень подходят для тяжелых болезней». Хотя я не верю, что это утверждение верно — крайние средства часто усугубляют ущерб, наносимый тяжелыми болезнями, — логика Гиппократа может быть привлекательной. Иногда мне нужно средство, столь же сильное, как глубина моей печали.
К счастью для меня (и для современной медицины), врачи перестали назначать кровопускание. По иронии судьбы, многие, кто незаметно борется с депрессией, все еще прибегают к устаревшим методам — к разновидности самолечения кровопускания или членовредительства в поисках облегчения от эмоциональной боли. В моем случае я начал сокращать, когда служил миссионером полного дня в Южной Корее. Почти через год после начала моей миссии строгий ежедневный график обращения в веру с трудным напарником начал утомлять мое тело и мучить разум.Депрессия, страх и тревога распространились по всему моему телу. Я распух от боли и начал рассматривать острое, как бритва, лезвие на моем перочинном ножике как инструмент, который мог не только открывать коробки, но и отвлекать меня от моих, казалось бы, неразрешимых проблем.
В течение двух месяцев я представлял себе, каково было бы порезаться, разрезать кожу, истечь кровью. Я очень хотел воплотить крайнюю степень своей печали в физические действия. Я думал, что порезание может выразить эмоциональную боль внутри меня, боль, которую нельзя полностью передать языком, потому что мой собеседник не говорил по-английски, и потому что все слова как на английском, так и на корейском языках не могли точно объяснить отчаяние, которое я чувствовала.Иногда я открывал свой складной нож и прижимал лезвие к коже, но останавливался, прежде чем он оставил след. Я не боялся боли — я боялся осуждения моего чрезмерно веселого товарища и наказания моих строгих руководителей миссии.
Какое-то время я рисовал шариковой ручкой на запястье рисунки, которые хотел нарисовать лезвием ножа, фантазируя, что моя эмоциональная боль может ускользнуть через отверстия моей плоти. Во время влажного, пахнущего рыбой лета мы с напарником изо всех сил пытались найти людей, с которыми можно было бы поговорить — лишь немногие смельчаки осмелились выдержать жару на улице, и вряд ли кто-то хотел впускать пару потных незнакомцев в свои дома, чтобы поболтать о чем-то. бог, в которого они не верили.Мы заполняли свое время прогулками по набережной. Моя спутница рассказывала о своих любимых корейских сериалах и безуспешно пыталась научиться свистеть. Я крутил ручку между пальцами, мечтая об эмоциональном облегчении. Когда я был особенно взволнован или паниковал, я вонзал кончик ручки в кожу изо всех сил, создавая слои и слои темных чернильных следов на моем запястье, которые позже я пытался стереть в раковине в ванной комнате нашей студии. квартира. Рисование линий на моем запястье никогда не было таким облегчением, как я надеялся.Мне всегда хотелось иметь смелость использовать нож.
Примерно шесть недель спустя мой разум был перегружен ненавистью ко мне. Моя стрижка в виде заросшего пикси стала вялой и вьющейся под душным корейским летом. Я начала терять большие участки волос и набирать вес от стресса. Конечно, переедание американских конфет, присланных мне семьей, не сняло мой стресс, и не помогло моей внешности то, что я не расчесывала волосы и не гладила одежду. Некоторые из моих товарищей заметили мой измученный вид и часто называли его причиной отсутствия успеха в обращении.Мои слабости, недостатки и недостатки приводили меня в бешенство, пока я не почувствовал, что моя кровь превращается в черную желчь, описанную Гиппократом. Я был единственным американцем в радиусе пятидесяти миль. Каждое утро мы мчались к автобусной остановке, чтобы забраться на рыжую гончую автобуса, который врезался в движение, прежде чем мы смогли безопасно попасть внутрь. Весь день мы шли мимо блоков и блоков аквариумов на пятьдесят галлонов, заполненных лентами, скользящими вокруг друг друга угрями. Голодные покупатели вытаскивали один из них с помощью большого пинцета и заживо жарили его над слоем углей рядом с резервуаром.Другие продавцы на рынке продавали крабов размером с мой торс, живых кальмаров и огромные металлические кадки, наполненные бондеги: дрожащие куколки тутового шелкопряда, подаваемые в бумажных стаканчиках с зубочистками. Я чувствовал себя невероятно изолированным и неприятно чужим как в моем физическом окружении, так и в собственном теле.
В один из тех моментов острой депрессии, когда мой напарник был в ванной, я вытащил свой складной нож из дна чемодана и прижал острое, как бритва, лезвие к моей коже. Почти не задумываясь, я нацарапала опухшие кровавые складки на запястье.Сначала осторожно, затем грубо и сердито я снова и снова резала себе кожу. Я был осторожен, чтобы разрезать достаточно глубоко, чтобы пролить кровь, но не настолько, чтобы наложить швы. Вопреки теории Гиппократа, стрижка не привела к равновесию юмора в моем теле. Но в некотором роде резание помогло, представив мне проблему, которую я мог контролировать, — боль моей кровоточащей кожи, — которую было легче решить, чем проблемы, связанные с моей миссионерской работой.
*****
Депрессия как психическое заболевание первоначально получила название меланхолии.«Анатомия меланхолии» Роберта Бертона (впервые опубликованная в 1621 году) — один из самых ранних текстов, которые у нас есть, в которых содержится научный анализ депрессии. Бертон страдал депрессией с раннего возраста. Частично его мотивация при написании трактата о меланхолии, возможно, заключалась в том, чтобы найти лекарство от собственной печали. Хотя научное объяснение депрессии Бертоном было несколько примитивным, его описание депрессии находит отклик у меня. В стихотворении он жаловался: «Моя боль прошлое лекарство, еще один ад, / Я не могу жить в этой муке! / Теперь в отчаянии, я ненавижу свою жизнь, / Дай мне недоуздок или нож; / Все мои печали по этому поводу веселые, / Ничего так чертовски меланхолично.Какие «веселые горести» имел в виду Бертон, когда писал это? Черствый хлеб на обед? Ушибленный палец на ноге? Ходить под балконом прямо в тот момент, когда его сосед опорожнил их ночной горшок? Независимо от того, каковы были повседневные неприятности жизни в семнадцатом веке, я могу посочувствовать тому, что Бертон жаждал ножа.
Любое из моих внешних огорчений — плохие результаты на экзамене, оскорбительные посты в Facebook невежественных людей, ссоры с моей семьей — весело по сравнению с всепроникающей, душераздирающей меланхолией.Депрессия распространяется по венам, как яд, приводя в ярость одних и ошеломляя других, оставляя за собой увядшие и сморщенные эмоциональные молекулы. Поскольку зачастую у депрессии нет косвенной причины, ее трудно вылечить. Это не может быть исправлено с помощью Читос, позитивных утверждений или благонамеренных, но досадно бесполезных слов: «Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится», «Все будет хорошо» и «Постарайся быть позитивным». Люди, которые не понимают этого факта, склонны посоветовать своим друзьям, находящимся в депрессии, купить кроссовки и отправиться на пробежку.Они говорят: «Эндорфины вылечат вас!» Моя жизнь, безусловно, была бы намного проще, если бы это было правдой, но меланхолия не отступает так легко. Бездумное повторение банальных афоризмов может заставить тех, кто страдает депрессией, почувствовать, что их насмехаются, изолированы и неправильно понимают. Более доброжелательно и сострадательно принять неизлечимую реальность депрессии, чем раздавать бесполезные пластыри в виде клише утешений. Возможно, как и мне, Бертону приходилось удерживаться от удушения таких невежественных людей, как эти.
*****
В конце концов я был освобожден от миссионерской работы по медицинским показаниям из-за депрессии. Меня мучил тот факт, что я «рано» ушел домой. Мне было стыдно и униженно. Я был первым ребенком в семье, который служил на миссии, и первым, у кого не было того, что нужно, чтобы служить все время. Я знал, что у меня депрессия. Я знал, что членовредительство проблематично. Во время моей миссии и в тот момент, когда я пишу это, я чувствовал, что могу продолжать работать до конца — у меня было меньше шести месяцев до того, как меня официально выпустят.Тем не менее, выбор был сделан не мной; Как только президент моей миссии и врачи миссии узнали, что я порезался, они сказали мне, что я вернусь в Америку первым доступным рейсом.
Перед тем, как сесть в самолет, чтобы вернуться домой, я помолился. Я начал с того, что сказал Богу, что сожалею о депрессии. Извините за то, что подвел Его. Извини, что не смог остаться в Корее дольше. Когда я извинился, Он прервал мои мысли теплым, обнадеживающим чувством: «Я люблю тебя больше, чем я люблю твою миссию.И на мгновение мои мысли и страхи улеглись достаточно, чтобы надеяться, что когда-нибудь я смогу выздороветь. Голос, приглушивший мои извинения и заверивший меня, что мои услуги приемлемы, успокоил меня. Но мое сердце все еще болело, потому что я сомневался в своих чувствах и не принимал своих собственных услуг. Мне этого было мало.
Я рос с верой в то, что я всем был обязан Богу — что моя жизнь не была моей и что единственный настоящий дар, который я мог дать Ему через миссионерское служение, — это мое время и моя свободная воля.До того, как я подал документы, мне не нравилась идея миссионерской работы. Я без особого энтузиазма выслеживал на улице незнакомцев и просил их покаяться. Несмотря на это (или, может быть, из-за этого), я думал, что моя жертва, принесенная в поездку, будет считаться еще большей и, следовательно, будет более ценной для Бога. Я верил, что потребуется героический подвиг титанического роста, чтобы достичь Бога и заставить Его снять мою депрессию. По иронии судьбы, моя мечта стать идеальным, посвященным миссионером была планом для моей собственной Вавилонской башни — нелогичной, невозможной формулой успеха.
Для меня раннее возвращение с миссии означало, что я не только подвел моего Небесного Отца, но и сам подвел себя, нарушив свое обещание стать идеальным миссионером. В течение нескольких месяцев я думал, что эта неудача обесценила все мое существование, и я хотел умереть. В то время я знал мысленно, но не мог кинестетически, физически или эмоционально принять духовные заверения моего Небесного Отца в том, что меня достаточно и что моя миссия приемлема. В моем искаженном повествовании тот факт, что моя миссия закончилась раньше, предсказывал вечное разочарование Бога во мне.Возвращение домой было смертью моей мечты стать идеальным посвященным миссионером, и смерть причинила ему гораздо больше боли, чем депрессия или кровавые порезы на моем запястье.
*****
Через несколько недель после того, как я вернулся домой из Кореи, я ехал домой поздно ночью. Я мчался по автостраде со скоростью девяносто миль в час и не раз думал: «Я мог бы дернуть руль и врезаться в середину рядом со мной — я мог бы просто прекратить все это в одно мгновение. Или я мог бы с такой же легкостью вытащить самый острый перочинный нож из ящика комода и порезать себе запястья и артерии, на этот раз нанеся достаточно повреждений, чтобы навсегда положить конец депрессии.Это будет так же просто, как разрезать кусок бечевки или разрезать письмо. Проглатывание всего оставшегося кодеина в моей аптечке тоже может сработать ». Уинстон Черчилль писал о том, как трудно противостоять подобному суицидальному импульсу: «Мне не нравится стоять у края платформы, когда проезжает экспресс. Мне нравится стоять в стороне и по возможности ставить столб между мной и поездом. Я не люблю стоять у корабля и смотреть в воду. Действие секунды положило бы конец всему.Несколько капель отчаяния ».
Черчилль говорил о своей борьбе с меланхолией, используя метафору черной собаки, которую нужно держать на поводке. Его секретарь Джон Колвилл написал:
.Конечно, у всех нас бывают моменты депрессии, особенно после завтрака. Именно тогда лорд Моран [врач Черчилля] иногда звонил, чтобы измерить пульс своего пациента и надеяться запомнить, что происходит в мире. Черчилль, которому не особенно приятно видеть кого-либо из посетителей в такой час, мог бы оправдать некоторую раннюю угрюмость, сказав: «У меня сегодня на спине черная собака.’
Остаток дня Черчилль стоял в стороне от поездов. Но в отличие от столпа безопасности, который стоял между Черчиллем и мчащимся поездом, отделяя его от фатальных последствий отчаяния, эта конкретная медиана соблазнила меня опасной доступностью смерти. Так много вариантов облегчения.
Я живу дома больше трех лет. Я замужем за Робертом, любовью всей моей жизни, который никогда не заставляет меня чувствовать себя осужденным или смущенным из-за депрессии. Он ни разу не сказал пренебрежительного отзыва о моем раннем возвращении с миссии или о моих частых срывах.Тем не менее, я все еще должен крепко держаться за руль, когда еду, чтобы не прорваться через барьер — ждать, пока грузовик разбьет мою машину и превратит меня в дорожного убийцу.
*****
Жить в депрессии и бороться с суицидальными мыслями каждый день — это тяжелая борьба. Но для всех людей, которые по тем или иным причинам не понимают меня или мою депрессию, есть множество тех, чья доброта удивляет меня и заставляет мою печаль казаться менее удушающей. Однажды ночью, когда я чувствовал себя особенно подавленным, я навестил свою лучшую подругу Бетани.Мы оба были дома с миссий около двух лет, а она была всего в нескольких днях от свадьбы. Когда я вошел в ее квартиру, я увидел вместо Бетани миниатюрную китаянку, стоящую рядом с небольшим столиком, наполненным эфирными маслами и травяными чаями. Бетани объяснила мне, что ее будущая свекровь (ее имя по-английски — Грейс) прилетела из Китая и оставалась с ней до ее свадьбы. Через свой цифровой переводчик Грейс сказала мне, что я выгляжу уставшей, и предложила вылечить мои больные мышцы некоторыми из ее эфирных масел.Она велела мне снять одежду и лечь на ее кровать.
В своей наготе я чувствовал себя уязвимым и незащищенным, но я доверял Бетани без вопросов, и я доверял Грейс по ассоциации, поэтому я сделал, как она просила. Грейс выстроила на столе двадцать бутылочек с разными эфирными маслами и одну за другой втирала их в мою кожу и кожу головы. Ее руки были маленькими, но сильными, и они с легкостью нашли каждую из моих точек давления. Сознательные ритмичные движения рук Грейс по моей коже расслабили мои мышцы, сняли тревогу, которую я чувствовал в тот момент, и заставили меня чувствовать себя в безопасности, о которой заботятся.Я был тронут тем, что совершенно незнакомый человек был готов сделать все, что в ее силах, чтобы облегчить мою боль, даже несмотря на то, что у нее не было обязательств передо мной. Грейс не оскорбляла моя нагота или мое непривычное отношение к ней.
Я боюсь уязвимости, потому что открытость другим людям часто требует осуждения и критики. Но массаж Грейс показал мне, что рискуя физической и эмоциональной наготой, можно найти красоту в меланхолических моментах, которые часто возникают из-за межличностных отношений.Павел однажды написал евреям: «. . . все обнажено и открыто очам того, с кем мы имеем дело. . . . Ибо у нас нет первосвященника, которого нельзя коснуться чувством наших немощей; но был искушаем [и страдал] во всем, как и мы, но без греха ». Меня утешает вера в то, что Иисус физически испытал всю глубину моей депрессии. Это позволяет мне отбросить свой позор и положить перед Ним мою обнаженную душу. Когда я это делаю, Он помазывает меня своей любовью, как это сделала Грейс.Нагота — необходимое условие выздоровления.
*****
Американская поэтесса Сильвия Плат описала свое отчаяние через метафору «большой мускулистой совы. . . сидит на [ее] груди, его когти сжимают и сжимают [ее] сердце ». В других случаях психическое заболевание Плат проявлялось в форме онемения, которое она описывала в своем полуавтобиографическом романе «Колокольчик»: «Я чувствовала себя очень тихой и очень пустой, как должен чувствовать глаз торнадо, тупо двигаясь. посреди окружающего шума.Плат несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством, один раз приняв передозировку таблетками, а другой — свернув машину с обочины дороги в реку. Через несколько месяцев после публикации «Колокольчика» Плат засунула голову в духовку и покончила с собой, отравившись угарным газом.
Несколько месяцев назад я тоже чувствовал себя «глазом торнадо» среди «окружающего шума». Это чувство усилилось до такой степени, что мне пришлось пойти в больницу, потому что я планировал убить себя, даже выбрав идеальное время и место.Я позвонила своему мужу Роберту и попросила отвезти меня в скорую. Хотя я считаю, что принял правильное решение, меня по-прежнему раздражает мой опыт общения с врачами скорой помощи в ту ночь. Просмотрев их обязательный список вопросов и заставив меня подписать план самоубийственной безопасности, социальный работник заставил меня пообещать не убивать себя и пойти домой. Его работа была сделана — больница за меня не отвечала. В тот вечер в своем дневнике я написал: «В следующий раз я сэкономлю свои 500 долларов. Вместо этого я просто запрусь дома в мягкой комнате, сойду с ума, залезу по стенам и выцарапаю себе глаза.«Я не ожидал, что визит в реанимацию вылечит мою депрессию, но я надеялся избавиться от этого опыта, чувствуя себя менее суицидным, чем когда я пришел. Этого не произошло. Вместо этого я узнал, что я — основная сила, поддерживающая жизнь. Врачи, психиатры, социальные работники, даже мои контактные лица в экстренных случаях, указанные в моем плане безопасности, не могли скрыть от меня различных возможностей убить себя. В конце концов, моя жизнь была моей личной ответственностью. Я продолжал тупо идти сквозь «окружающий шум».”
*****
Находясь в заключении в тюрьме в Либерти, штат Миссури, в марте 1839 года, Джозеф Смит чувствовал себя покинутым Богом. Его усердные усилия в служении Богу были вознаграждены несколькими месяцами в холодной камере. Все его прошения и обращения к руководящим работникам и судебным органам были отклонены. В один мрачный момент он молился: «О Боже, где ты? А где павильон, скрывающий твое убежище? »
Иногда, как Джозеф Смит, мне кажется, что я кричу во тьму.Однажды ночью я лежал, свернувшись клубочком, в своей квартире в нашей квартире площадью шестьсот квадратных футов. Роберт вошел, сел на край кровати и спросил меня, что случилось. Сквозь слезы я выразил ему свои сомнения относительно молитвы и существования Бога. «Если Он даже не настоящий, в чем смысл всех этих страданий?» Я плакал. Я думал, что Роберт ответит, поделившись своими убеждениями о реальности Бога и важности ежедневной молитвы. Я ожидал, что он спросит меня, когда был мой последний визит к консультанту и принимал ли я сегодня утром лекарства.Но он удивил меня, признав, что тоже сомневается. Он лежал рядом со мной, держал меня за руки и вместе со мной проливал слезы из-за наших, казалось бы, бессмысленных страданий. Я заснул, обхватив меня руками Роберта, тяжелыми и мускулистыми после его работы на стройке, уверенная в его любви и сладости нашей общей меланхолии.
В конце концов, в ответ на его мучительную молитву Джозеф Смит почувствовал, как Бог ответил ему: «Сын мой, мир душе твоей; твои невзгоды и твои несчастья будут лишь небольшим моментом; И затем, если ты выдержишь это хорошо, Бог вознесет тебя ввысь.«Я все еще жду и надеюсь на такой мир в моем собственном будущем, но я благодарен за то, что моя депрессия дала мне возможность почувствовать Божью благодать и сострадание, как это сделал Джозеф.
*****
Раньше я надеялся на полную свободу от депрессии. Я представлял, что когда-нибудь он высохнет и полностью уйдет. Я думал, что смогу преодолеть это через мою духовность и доверие к Богу. Но свобода не пришла из ожидания, как на этапе старшей школы. Это произошло не из-за моего послушания как миссионера.Это не было связано с приемом лекарств, визитами к врачу или поездкой в отделение неотложной помощи. Этого не произошло, даже когда я вышла замуж за человека, который так сильно заботился обо мне. Я не верю, что обрету полную свободу от меланхолии. От депрессии я не могу избавиться, но я могу научиться жить с ней. Депрессия, хотя и мучительно тяжелая, не смертельна. Депрессия, даже если она уродливая, хроническая и сбивающая с толку, не является грехом.
Теперь я менее наивен в отношении природы моей депрессии, но мне трудно найти баланс между принятием моей ситуации и надеждой на будущее исцеление.Меня утешает обещание Бога, записанное пером Исаии, что те, кто «надеются на Господа», однажды «обновят свои силы» физически, эмоционально и духовно. Пока я жду, я узнаю, что исцеление — это не линейный процесс. Иногда я ловлю себя на том, что улыбаюсь, и с удивлением обнаруживаю, что черный пес депрессии временно оторвал одну ногу от моей груди. В другие дни я едва могу встать с постели.
Для меня, как и для Китса, меланхолия и красота живут вместе, но меланхолия часто более очевидна, и я чувствую ее сильнее.Но даже если эмоциональная шкала склонится к меланхолии, я надеюсь, что баланс возможен. Думаю, я видел это — в Боге, открывающем Себя мне в аэропорту, в Благодати, помазавшей меня маслами, в Роберте, который проливал со мной слезы в темноте. В выборе остаться в живых еще на день.
Тревога, депрессия и жизнь после меланхолии
Много лет назад Д. Мартин Ллойд-Джонс написал блестящий христианский взгляд на «духовную депрессию» под названием «Духовная депрессия: ее причины и лекарство».В нем он предположил, что многие проблемы «борющейся души», с которыми сталкиваются люди, являются результатом плохого образа мыслей и результатов неправильного выбора, который люди делают. Библия говорит, что, как человек думает в своем сердце, так оно и есть, и в этом много правды. Наш мозг пластичен в том смысле, что он приспосабливается к тому, как мы думаем, и нисходящий каскад мышления имеет тенденцию со временем переводить мозг в состояние постоянной депрессии. Зло, которое совершают люди, иногда возвращается, чтобы поразить их.Тем не менее, мы не можем отследить все в каждой ситуации с психическим здоровьем исключительно по тому, что больной сделал или не сделал.Многие люди пережили ужас, и то, как они справляются с трагедией, может иметь или не иметь ничего общего с их психическим здоровьем. Кроме того, мы по-прежнему живем из плоти и крови, и иногда тело выходит из строя по причинам, не имеющим ясной причины, и это всего лишь часть жизни в падшем мире.
Я пишу все это вступление, чтобы сказать, что книга Джона Марка Комера «Мое имя — надежда»: тревога, депрессия и жизнь после меланхолии »читается как попытка ревностного молодого человека излечить себя от депрессии и беспокойства с Божьей помощью.Это не означает, что Бог не может исцелять людей с душевными недугами. Я твердо верю, что Он может. И я твердо верю, что некоторые советы Комера относительно молитв, диеты, физических упражнений и тому подобного могут помочь людям, страдающим душевными страданиями.
Тем не менее, я не могу не чувствовать, что Комер немного нетерпелив по отношению к людям, которые не могут заставить то, что сработало для него, работать на себя. Опять же, эта книга читается как совет очень молодого человека, который больше не видел жизни. Для этого его не хватает.
У нас слишком много врачей, прописывающих слишком много психоактивных препаратов слишком большому количеству людей. И все же некоторые люди действительно нуждаются в этих лекарствах. Это они, о которых я беспокоюсь в связи с этой книгой.
Книга Ллойда-Джонса «Духовная депрессия» отражает точку зрения опытного пастора. Хотя Комер тоже пастор, я не так уверен в «Моё имя — надежда», как в фолианте старшего автора. Если бы мне пришлось выбрать христианское отношение к этой проблеме, я бы выбрал Ллойда-Джонса.
Если вы или кто-то из ваших знакомых чувствуете себя не в своей тарелке, а не в себе, воспользуйтесь преимуществами надлежащих методов ухода за собой и сделайте Бога сильной стороной этой заботы.Он действительно может лечить. Но не забудьте также обратиться к врачу. И если у вас было прошлое, которое вы хоронили в качестве защиты, найдите способ довести его и перед Богом, и перед человеком или двумя людьми, которым вы доверяете. Принесите ВСЮ доступную вам помощь для решения проблемы. И если это связано с лекарствами, не расстраивайтесь из-за того, что вам нужна помощь с помощью фармакологии. Некоторые люди сделают это.
Будь здоров.
.