Что такое самоидентификация: personal identity — Self discovery answers «Who am I?»

САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ — это… Что такое САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ?

САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ

Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009

Синонимы:

• САМОДОСТАТОЧНОСТЬ
• САМОКОНТРОЛЬ

Смотреть что такое «САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ» в других словарях:

• самоидентификация — самоидентификация …   Орфографический словарь-справочник

• самоидентификация — сущ., кол во синонимов: 1 • идентификация (11) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 …   Словарь синонимов

• САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ — см. Автоидентификация, Идентификация. Большой психологический словарь. М.: Прайм ЕВРОЗНАК. Под ред. Б.Г. Мещерякова, акад.

  В.П. Зинченко. 2003 …   Большая психологическая энциклопедия

• самоидентификация — — [http://www.iks media.ru/glossary/index.html?glossid=2400324] Тематики электросвязь, основные понятия EN self identification …   Справочник технического переводчика

• Самоидентификация — Многие философы думали над этим вопросом. Личная идентификация в философии ответ на вопрос об отношении личности к самой себе. Личная идентификация в технике и организации труда синоним процедур и средств авторизации. Содержание 1 Определение …   Википедия

• самоидентификация — самоидентифик ация, и …   Русский орфографический словарь

• самоидентификация — самоидентифика/ция, и …   Слитно. Раздельно. Через дефис.

• Самоидентификация — – развитие привязанности к другому и восхищение им как обладающим чертами и качествами, которыми сам хотел бы обладать. Ср. значимый другой.

  * * * (лат. identificare – отождествлять) – непроизвольно протекающий процесс идентификации индивида с… …   Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

• САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ — Процесс, посредством которого человек развивает привязанность к другому человеку и восхищение этим человеком, обладающим качествами и чертами, которыми он сам хотел бы обладать. То есть идентифицирует себя в другом; в том, как используется этот… …   Толковый словарь по психологии

• САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ ЛИЧНОСТИ — важнейшее условие социализации личности; путь к жизненным перспективам, основывающийся на целях, ценностях и идеалах индивидуума …   Современный образовательный процесс: основные понятия и термины

Слово САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ — Что такое САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ?

Слово состоит из 17 букв: первая с, вторая а, третья м, четвёртая о, пятая и, шестая д, седьмая е, восьмая н, девятая т, десятая и, одиннадцатая ф, двенадцатая и, тринадцатая к, четырнадцатая а, пятнадцатая ц, шестнадцатая и, последняя я,

Слово самоидентификация английскими буквами(транслитом) — samoidentifikatsiya

Значения слова самоидентификация.

Что такое самоидентификация?

Самоидентификация

Самоидентификация (лат. identificare – отождествлять) – непроизвольно протекающий процесс идентификации индивида с человеком, который обладает желаемыми для этого индивида качествами, свойственными, как он полагает, собственной самости.

vocabulary.ru

Самоидентификация — (лат. identificare – отождествлять) – процесс идентификации себя с человеком, который обладает желаемыми для себя или вызывающими восхищение качествами.

Жмуров В.А. Большой толковый словарь терминов по психиатрии

Сексуальная самоидентификация

Сексуальная идентичность — один из пяти компонентов человеческой сексуальности, определяемый как самоидентификация индивида с людьми, имеющими ту или иную сексуальную ориентацию, самоощущение в качестве индивида с данной сексуальной ориентацией.

ru.wikipedia.org

Русский язык

Самоидентифика́ция, -и.

Орфографический словарь. — 2004

---

1. самозванцев
2. самозванцем
3. самозваный
4. самоидентификация
5. самоизволение
6. самоизлечение
7. самоизлучение

Зачем нам самоидентификация? Фотография как способ познания мира | Программа: У нас одна Земля | ОТР

Борис Пружинин

доктор философских наук, профессор; Факультет философии НИУ ВШЭ

Михаил Флинт:  Добрый день, дорогие телезрители! В эфире программа «У нас одна Земля». С вами ее ведущий Михаил Флинт. Сегодня мы поговорим о самоидентификации и глобализации. Слово «глобализация», так же, как само явление – символы последних нескольких десятилетий. В экономике глобализация близка к завершению. И в основе этого лежит простое стремление к более выгодному производству не только материальных, но и интеллектуальных продуктов. Глобальное телевидение и интернет делают свое дело в части сознания людей. Поп-идолы, стили модной одежды, кинопродукция, также рождающие идолопоклонство, современный дизайн автомобилей, суррогатная пища McDonald’s подчиняет себе все континенты, за редким исключением все нации. Эти редкие исключения представляют народы с сильнейшими многовековыми устоями и традициями в национальном сознании, или уж совсем далекие от современной цивилизации.

Большинство людей приветствует глобализацию, или ей молчаливо подчиняется. Протестует меньшинство. Именно протестует, поскольку глобализация – это всеобъемлющий, абсолютно доминирующий тренд, и неподчинение ему – это уже протест. А может быть, глобализация – это хорошо? Она стирает грани между народами, она унифицирует мировоззрение, но при этом убивает многие противоречия, и таким образом основу для международных и межнациональных конфликтов.

Европа нам подает хороший пример. Может быть, стоит оставить национальную самоидентификацию в прошлом, как, скажем, наскальную живопись, и она станет очень интересной вехой в развитии народов? Ведь никто сейчас не обращается к формам наскальной живописи? Разве что только очень прогрессивные художники в поисках нестандартной манеры самовыражения.

Но все-таки сохранение национальной самоидентификации волнует очень многих людей. О том, насколько она важна сейчас и как она сочетается с всеобщей глобализацией, мы поговорим сегодня с Борисом Исаевичем Пружининым, доктором философских наук, профессором философского факультета Высшей школы экономики.

Борис Исаевич, огромное спасибо, что вы пришли в студию для такого, я бы сказал, очень сложного и очень неоднозначного разговора. И я хочу начать этот разговор с вопроса: как бы вы определили понятие национальной самоидентификации?

Борис Пружинин:  В самой идентификации ничего сложного нет. Этим занимаются психологи, социологи, философы, изучают какие-то тонкости. Но простая вещь. Я живу в обществе, и я всегда себя связываю и отношу к какой-то группе людей, и с этой группой отношу свое существование, свою личность.

Михаил Флинт:  Вы сейчас даже говорите о социальной группе?

Борис Пружинин:  Да. А они другими и не бывают. Вот я философ, я отношу себя к группе философов. Учитель – к учителю, врач – к группе врачей. Мы все себя идентифицируем. Это я называю профессией.

Михаил Флинт:  Да, но вы можете себя идентифицировать, скажем, с российской интеллигенцией.

Борис Пружинин:  Могу. С мировым философским сообществом. Могу идентифицировать себя с семьей, где я выполняю какую-то роль, и я глава семьи, я отец. Люди все время себя с чем-то соотносят, просто некоторые пласты этой идентификации выступают на передний план, а некоторые пласты как бы отступают. Мне не приходит в голову все время муссировать вопрос о моем семейном положении.

Михаил Флинт:  А вот когда-то, если мы обратимся к первым годам советской власти, ведь помните, этот вопрос мог выползти на первое место, ведь была тенденция отрицать  семью, и тогда, наверное, это вопрос. Но сейчас я бы хотел подойти к этому вопросу с национальной точки зрения.

Борис Пружинин:  Я добираюсь до этого вопроса. Нет ничего сложного и в национальной идентификации как в самом феномене, есть сложности с реальными и конкретными ситуациями. Они как раз очень сложные. В мире идут непрерывные изменения, идут изменения в каких-то государственных, общественных структурах, и происходят национальные сдвиги. Вот есть страны, где это просто тало проблемой. Хочу сказать, что это когда национальные границы не совпадают с границами государств, это очевидная вещь.

Скажем, мы говорим «канадец». Он себя как канадец идентифицирует?

Михаил Флинт:  Или как житель Квебека?

Борис Пружинин:  Да. А дальше начинаются тонкости. Дальше начинаются проблемы, которые мы решаем, но они приходят немножко с другой стороны.

Я еще добавлю одну деталь по поводу этой идентификации? Идентификация касается, по большому счету, всегда личности. Личность себя определяет, человек, индивид. И когда личность себя идентифицирует, когда она себя определяет, то здесь присутствует обязательно эмоциональный момент, потому что это заметно, если я говорю, что «Я философ», мне кто-то скажет: «Какой ты философ?», и мне становится неуютно, не только потому что я могу показать документы, что я выпускник философского факультета, в конце концов, но мне это становится просто неприятно.

Михаил Флинт:  Обидно?

Борис Пружинин:  Обидно. Это касается и национальной идентификации. Когда человек говорит: «Я русский», ему говорят: «Какой же ты русский?», и начинают копаться в его родословной, и много чего там находят. А найти можно у очень многих, практически у каждого.

Михаил Флинт:  Все-таки это явление национальной самоидентификации, оно же может группироваться вокруг личности (тогда это личностная самоидентификация), вокруг семьи, вокруг нации и вокруг религии.

Борис Пружинин:  Да.

Михаил Флинт:  И даже, мне кажется, что эта национальная самоидентификация может иметь в современном мире некие экономические корни. Хотел спросить вас именно о том, как нация себя самоидентифицирует. Там больше национального или религиозного? Больше территориального или национального?

Борис Пружинин:  Вы задаете сложный вопрос.

Михаил Флинт:  А вы говорили, что будет простая беседа.

Борис Пружинин:  Вопросы сложные. Я вернусь простым основаниям, и они прояснятся, вот увидите это сейчас.

Идентификация – с одной стороны, это личность решает, а с другой стороны это есть элемент, на который почему-то обращают очень мало внимания – признание. Человек должен быть признан в качестве такового. Я только коснулся темы с вопросом про специалиста, врача, национальность, прочее. Еще должно быть признание этой группой людей, которые принимают. И это признание – это как раз очень сложный вопрос. Я-то себя могу относить, но сообщество должно признать таковым.

Михаил Флинт:  Признает ли оно вас таковым.

Борис Пружинин:  Да. И здесь начинаются очень сложные проблемы. А сообщество – немножко другой уровень, оно может регулировать, конечно, и экономическими сюжетами, и политическими, и какими-то ситуативными, и политической конъюнктурой, политическими перспективами, и проблемой каких-то границ. Сейчас мало государств, которые сохраняют свои национальные границы и монолитно в смысле национальности, их мало. Россия имела свой колоссальный опыт спокойного проживания разных национальностей, разных этносов, и Советский Союз тоже. Можно найти массу претензий на этот счет, можно отыскать, и не проблема отыскивать их, связанные и с переселением, и с высылкой, и со всем этим. Но, тем не менее, все это сохранилось.

Знаете, откуда еще? Я специалист совсем по другой области – я теоретик по знанию, я эпистемолог. Я как редактор журнала общался в последние годы с абзахами, меня и мой журнал интересовало это самосознание малой национальной группы.

Михаил Флинт:  Хотел спросить вас, есть ли зависимость от тяги к национальной самоидентификации и малости этой народности? Потому что огромный народ и малый народ, одинаково ли у них  это выражено?

Борис Пружинин:  Конечно.

Михаил Флинт:  Мне иногда кажется, что чем меньше народ и чем больше он потерян среди других народов, тем больше эта тяга идентифицировать себя.

Борис Пружинин:  Конечно, есть эта тяга. Чем меньше народ, тем дороже для них эта малая идентификация, эта национальная группа. Дороже, потому что само их существование зависит от того, как они к себе относятся. А у нас еще эпоха глобализации.

Михаил Флинт:  И это мой следующий вопрос. Это две тенденции. Одна из них сильнейшая – это глобализация, а вторая важная, но, может быть, по силе своей, по потенции менее сильная – это тенденция самоидентификации. По вашему мнению, эти вещи полностью противоречат друг другу, или возможны какие-то в этом сочетания? Не приведет ли глобализация к тому – как в мечтах многих людей, – что вообще никаких границ не будет, мы все будем единым народом Земли? Правильно ли это?

Борис Пружинин:  Глобализация началась чисто как экономическое явление. Это прошел процесс переструктурирования мирового хозяйства. И если раньше между собой взаимодействовали национальные государства, то теперь создается единая система рынка, размывающая границы.

Когда этот процесс начинался, в нем очень ярко проявлялись положительные характеристики. Во-первых, это процесс объективный, с этим ничего не сделаешь. Становление мирового хозяйства – это…

Михаил Флинт:  Я упоминаю это имя всуе, и опять все по Марксу, чтобы было дешевле.

Борис Пружинин:  Все по Марксу идет. Рынок размывает границы, экономика, промышленность, она требует этого. Опять же, компьютер. И это выход на новый уровень общения и на новый уровень коммуникации.

Михаил Флинт:  Самое главное.

Борис Пружинин:  Да, это очень мощный прорыв. И все это давало положительные результаты. И эта положительность очень ярко подчеркивалась. Лихачев, например, очень подчеркивал, он говорил: «Теперь культуры будут взаимодействовать, взаимно обогащаться». Но прошли годы, и стало обнаруживаться, что государство теперь отодвигается как субъект экономики со своими границами, таможенными барьерами, своей экономикой и прочим. Но на ее место на волне глобализации приходят межнациональные корпорации, монополии приходят. Это тот же экономический интерес. И этот экономический интерес проникает и в сферу культуры. Более продвинутая культура выдвигается вперед, и более продвинутая в экономическом плане программа всегда имеет больше шансов на успех. И более продвинутая культура, которая может упроститься, элементы культуры, потому что не о высокой культуре идет речь, небольшой. Я абсолютно уверен в этом, есть контингент людей, которые интересуются достижениями мировой культуры, классикой, а такие популярные, чем ближе к шоу, тем популярнее программа. Это естественно.

Михаил Флинт:  Это же в чистом виде коммерциализация этого дела.

Борис Пружинин:  Да, это товаризация и комодификация. Товаризация идет. И эта товаризация вытесняет.

Теперь представьте себе малочисленную национальную группу, которая на своем языке говорит, свою культуру лелеет, и тут приходит телевидение, программы, которые ориентированы на миллионы, а их всего в Абхазии где-то около 100 тыс. абхазов.

Михаил Флинт:  И то это не самая малая группа.

Борис Пружинин: Да. Но они очень заботливо к этому относятся.

Меня это интересовало, наш журнал проводил круглые столы с ними, выясняя истоки этого интереса. Да, нормальный человеческий интерес – сохранить себя, свою культурную принадлежность, и не потерять себя, потому что при том движении, которое захватывает сегодня и которое господствует в глобализации, господствует движение с ориентацией – опять же, придем к личности, к индивидууму, который идентифицирует себя – на потребителя, причем одинакового. Желательно, чтобы все хотели. Надо спуститься.

Михаил Флинт:  Опять-таки, экономический интерес.

Борис Пружинин: Конечно, он вмешивается. И начались процессы локализации так называемой – это процессы, противостоящие глобализации. С этими процессами связано обострение и интерес к национальной проблематике, национальной самоидентификации. Сам себя кем я считаю? Если я смотрю программы на чужом языке, если я пользуюсь англоязычным компьютером, то я теряю все это.

Это проблема не только малых народов, но и французы пытались удержать компьютер на своем языке. Но реклама, но… И это «но»…

Михаил Флинт:  У нас была очень интересная передача в этой студии про говоры, местечковые, национальные. И очень интересную мысль высказал наш гость. Он сказал, что говоры – оканье, цоканье, – это тоже форма  идентификации себя как жителя какого-то малого района, малой области. И они очень важны. Что удивительно, человек попадает в другую среду, он может потерять свой акцент. Человек из  Вологды, приехав в Москву, быстро растеряет акцент. Но если он на вокзале услышит, что кто-то спрашивает билеты у кассе до Вологды, разговаривая с ним, он его тут же восстанавливает. Понимаете, какая поразительная вещь?

Борис Пружинин:  Да, потому что это связано с пониманием себя как личности. Не раствориться. Иначе ты превращаешься в совершенно пустое место, которым можно манипулировать как угодно.

Михаил Флинт:  На фоне глобализации, которая, опираясь на экономические, политические рычаги, она так нас захватывает, есть ли какие-то области самоидентификации, которые могут сохраняться, не противореча глобализации, или это опять все зависит от каких-то решений?

Борис Пружинин:  Нет таких областей. Дойдет до всего, до самого интимного, до глубины, до самых оснований. Этот процесс дойдет, потому что стандартизация пределов не имеет.

Михаил Флинт:  По вашему мнению, в таких мощнейших многонациональных конгломератов возможно ли сохранение самоидентификации, и какие способы вы считаете самыми главными, связаны ли эти способы с религией, с традициями, с языком, с культурой? Какие способы сохранения самоидентификации в каких крупных конгломератах, вы считаете, за них человек должен цепляться как за надежду?

Борис Пружинин:  Вы фактически назвали все способы. Я начал с того, что эта тема, на самом деле, ясная. Мы все понимаем. Вопрос не в этом.

Михаил Флинт:  Да, вопрос – что делать?

Борис Пружинин:  Да, знаменитый русский вопрос – что делать? Что делать в этой ситуации? А сопротивление происходит.

Что касается этого поликультуризма, многокультуризма, то вы, наверное, слышали, что происходит провал этой политики, потому что эти группы не хотят размываться в единое, не хотят стандартизироваться, сохраняют себя, и в этом плане они держатся и за религиозные какие-то темы обязательно, причем зачастую чем более агрессивно на них наступает реальность – я не говорю про власть, ведь власть там может все понимать, – но эта социально-экономическая реальность чем больше на них наступает, тем агрессивнее они, ощетиниваются. И в значительной мере то, что мы сегодня имеем в мире, этот терроризм и эта страшная напряженность, она ведь связана именно с этим. Она это в истоках своих имеет. Она имеет нежелание людей потерять свою культуру. Отсюда кто-то развивает культуру положительно, а кто-то агрессивно сопротивляется.

Михаил Флинт:  Но это, видимо, какое-то очень сильное внутреннее движение в человеке, и не каждый человек обладает способностью в самом себе это дело как-то проанатомировать. Это, видимо, генетически связано с нашей сущностью. Так, наверное?

Борис Пружинин:  Совершенно верно. А тут еще важно, что в эти все межкультурные отношения вмешивается фактор признания. Он бы и не обострял  в себе эти чувства, занимался культурой, но ему напоминают, кто ты есть.

Михаил Флинт:  Это очень важно.

Борис Пружинин:  И это постоянное напоминание, кто ты есть, «занимай свое место», а он бы хотел взаимодействия культур. То, о чем мечтал Лихачев. Именно это становится истоком недовольства, переводящего в человека. Если все время дергать… Это не генетическое. В каком смысле? Каждый нормальный человек предрасположен к этому, но довести до этого состояния можно практически каждого, до предела, если ему тыкать, если он попадает в чуждую среду, где вежливо его обходят, но он чувствует, как вокруг него возникает пустота. Это проблема любой эмиграции, это проблема любых межкультурных взаимодействий, это большая проблема, но она всякий раз решается конкретно.

Тут еще важно. Во французской философии есть тема, она появилась – это тема чуждости. Надо посмотреть на себя как на чужого, надо увидеть в себе чужого. И тогда ты вдруг обнаружишь, что в тебе столько чужого, что ты свою собственную культуру-то не знаешь.

Знаете, что меня поразило в последнее время? Я купил пачку сока, очень хороший осветленный яблочный сок, и там цитата из Достоевского. Расскажу по памяти. «Что может сделать в душе один луч солнца. Достоевский», и дальше на всякий случай приписано «писатель». Я был в растерянности. Кто-то уже нуждается в этом пояснении в России.

Михаил Флинт:  Да.

Борис Пружинин:  Это поразительно. Есть еще один ход такой. Это самое признание, оно может формулироваться так – хотя признают своим только если ты ненавидишь другого соседа.

Михаил Флинт:  Это ужасная часть.

Борис Пружинин:  Вот этот элемент еще имеет место. И тогда появляется сообщество. Когда они небольшие, то они просто раздражают, а когда становятся большими, то превращаются в страшную опасность. Любого чужого. И тогда ты хочешь признания. Человеку хочется, чтобы его признали. Признаешь – да. Тогда всех остальных считай своими врагами.

Михаил Флинт:  Если позволите, я бы сказал так, что все в огромной степени, если не целиком, зависит от культуры.

Борис Пружинин:  Да.

Михаил Флинт:  И эта культура начинается с человека персонально. И она может сложиться в национальную самоидентификацию на культурной, на какой угодно основе, но с национальной самоидентификацией она будет во имя сохранения разнообразия, а не во имя какой-то вражды. Вообще мирового разнообразия. Это очень важно. В общем, это очень интересная беседа.

Борис Исаевич, огромное вам спасибо. Я слушал вас, образно говоря, открывши рот, потому что такой взгляд на эту сложнейшую проблему мне был очень интересен. Думаю, он будет интересен и нашим телезрителям.

Борис Пружинин:  Вам спасибо, что позвали и позволили сказать.

Михаил Флинт:  Недавно я участвовал в крупном международном симпозиуме по проблемам Севера, где финны и норвежцы приходили на заседание в национальной одежде, просто без всякого вызова. Говоря о решении рабочих проблем, финны также, я бы сказал, с большим чувством достоинства апеллировали к своей национальной черте – к медлительности. Но в то же время они в два счета доказали мне, что сауна – это выдуманная фикция, и финская баня совершенно такая же, как русская.

Но давайте вернемся к главному вопросу: нужна ли нам национальная самоидентификация в современном мире? По мне, так безусловно, да. Она разнообразит мир. И я рискну сказать, что она так же важна, как биологическое разнообразие в природе. Оно делает природные системы более устойчивыми. С другой стороны, я уверен, что именно национальная самоидентификация будет способствовать сохранению общечеловеческих ценностей, и взаимодействие национальных особенностей будет рождать новое в человеческой культуре, в понимании мира, который становится все более быстрым, жестким и порабощающим человеческую личность.

А закончить я хочу следующим. Слово глобализация в широком обиходе появилось в том же году, когда зафиксирован вирус СПИД-а, а именно в 1983-м. Интересное и настораживающее совпадение, не правда ли?

1839-й год – официальный год рождения фотографии. За без малого два века фотография проделала путь от дагеротипов, печать которых требовала больших и специальных знаний, до цифровых изображений, которыми мы сегодня легко обмениваемся с помощью сотовых телефонов. У сути фотографии есть множество определений. Одно из самых содержательных, на мой взгляд, дал известный теоретик искусства Рудольф Арнхейм. Неразрывно связанный с физической природой ландшафта и человеческих поселений, животными и человеком, с нашими подвигами, страданиями, радостями, фотография наделена привилегией помогать человеку изучать себя, расширить и сохранить свой опыт, обмениваться жизненно необходимыми сведениями. К этому определению трудно что-нибудь добавить. Фотографируя, мы вмешиваемся в окружающий мир, и будто бы вырезаем из него тот кусок действительности, который нам понравился или совпал с какими-то нашими переживаниями, выразил какую-то мысль, чтобы сделать потом объект и ощущение, которое он вызывает, достоянием других людей. А значит, мы познаем окружающий мир. О фотографии как о художественном способе познавать мир мы поговорим сегодня с Ярославом Александровичем Амелиным, известным фотографом, одним из основателей «Галереи классической фотографии» в Москве, куратором многих интересных фотовыставок.

Ярослав Александрович, скажите, пожалуйста, как появилась фотография, когда, и как вообще ее люди восприняли? Это же было почти 200 лет назад, да?

Ярослав Амелин:  Да, 1839-й год – общепризнанный год рождения фотографии. В Париже было доложено местной академией наук о методе фиксирования изображения. Как в любом научном изобретении, это не было одномоментно, к этому десятилетиями шли разные люди в разных направлениях. Но итог, общепризнанное время рождения – 1839-й год.

Что интересно, например, французское правительство тут же выкупает патент на фотографию, и тут же дарит этот патент всему миру, разрешая всем пользоваться этим изобретением, кроме Англии. Дело в том, что Дагер запатентовал в Англии, и в Англии было это временное ограничение. Но очень интересный такой широкий жест, и об этом мало кто упоминает.

Михаил Флинт:  Да, первый раз слышу об этом.

Ярослав Амелин:  А по сути, это некое научное изобретение с военными перспективами и с другими, его могли оставить при себе как-то для других целей.

Михаил Флинт:  Оно бы, наверное, в других местах как-то появилось. Но это жест, который говорит о том, что французское правительство, наверное, как-то интуитивно могло понимать значение, которое это может иметь для человечества.

Ярослав Амелин:  Безусловно. Что интересно, тут же произошел взрывной рост фотографии. Буквально через месяц уже продаются наборы для съемки, уже все могут сделать фото. Вначале это революция, люди фантастически это восприняли. Это трудно сравнить с чем-то. Может быть, с изобретением телевидения. Вещи такого масштаба. Тут же начинается повальная съемка, для тех, кто может, потому что процесс очень дорогой, технически сложный. Тем не менее, даже по современным меркам очень быстро идет развитие. Уже через 10 лет куча фотоателье по всему миру, люди ездят по всему миру, снимают, появляются первые заказы от правительств, в том числе в Амстердаме, в Брюсселе, на съемку достопримечательностей, архитектурных памятников. На следующий год французское правительство заказывает съемку, по сути, всех выдающихся памятников, которые есть в Франции, и так далее. То есть это получает и государственную поддержку, дешевеет процесс, увеличивается светочувствительность материалов, все становится намного быстрее.

Для сравнения, первые опытные выдержки составляли несколько часов, потом 15 минут. Но 15 минут для съемки человека – тоже очень большой период.

Михаил Флинт:  Даже 2 минуты.

Ярослав Амелин:  Да. Но постепенно все это развивается. Ателье, были же специальные подпорки для фиксации головы, чтобы головы не дергалась во время съемки. Я принес один из старинных портретов. Это наш портрет, 1892-й год, но смотрите, насколько живое лицо.

Михаил Флинт:  Фантастика!

Ярослав Амелин:  Даже сейчас очень трудно получить такого качества фотографию, потому что художественная постановка очень высокая, и все это печаталось контактным способом, то есть размер негатива был равен размеру фотографии, и точно такого же размера был негатив. Поэтому удивительна тональность. Мы видим людей.

Михаил Флинт:  И потом, количество серебра, которое было в эмульсии, оно позволяло все эти нюансы передавать, потому что от этого зависела художественная черта, которую передают старые фотографии, о которой вы только что говорили.

Ярослав Амелин:  Что удивительно, например, уже в 1850-1860-х годах создаются целые библиотеки изображений мира, потому что фотографы, путешественники с развитием транспорта поехали в Египет,  Индию, Африку. Все это очень активно снимается. Опять же, не было еще телевидения, интернета. Как узнать, как это выглядит? Фотография как такой метод. Появляются такие стереофотографии, и в Европе вы могли прийти в специальное ателье, и заказать это до начала XX века.

Михаил Флинт:  И были аппаратики для просмотра.

Ярослав Амелин:  Специальные аппаратики. По сути, 3D-фотография, а по-нашему стереофотография. Огромная коллекция, 40 тыс. изображения со всех стран мира. Можно было прийти и заказать виды Индии, виды Египта, виды Южной Америки, и смотреть в специальном аппарате. Эти карточки есть и по России, такое собрание.

Михаил Флинт:  А в России насколько с запозданием пришла фотография?

Ярослав Амелин:  По сути, на следующий год. Высокопоставленные военные, наши графья, они имели финансовую возможность, общение с Францией было очень плотное, и буквально на следующий год появляется, естественно, в Санкт-Петербурге. И уже в 1850-1860-е года приезжают зарубежные фотографы, в основном тоже французы, немцы, которые основывают первые ателье, и эти по фотографиям этих ателье мы до сих пор знаем то, что и Петербург, и Москву…

Михаил Флинт:  Мельчайшие детали.

Ярослав Амелин:  Да. Это до цветных процессов. Я особенно обращаю внимание, что это середина XIX века.

Михаил Флинт:  Пожалуй, ни одного другого способа человека проникнуть в глубину истории до того момента, когда появилась фотография, никакая летопись не даст таких тонких деталей в таком количестве, которые дает фотография. Вы со мной согласны?

Ярослав Амелин:  Действительно, если мы посмотрим, как фотография развивается в истории и как влияет на историю… Безусловно, и раньше были наблюдения и этнографические, и архитектурные, и, как правило, это все зарисовывалось. Все путешественники и ученые очень хорошо владели рисунком.

Михаил Флинт:  Или брали с собой художников.

Ярослав Амелин:  Да. Те же наполеоновские экспедиции в Египет – это на три года ехало 200 человек, и из них половина была художников, которые все это зарисовывали и фиксировали. Но нужно отметить, что фотография тут потеснила рисунок, и многие художники воспринимали это как большого конкурента своему ремеслу. С другой стороны, художники использовали фотографию и камеру крупноформатную для живописи. Например, Шишкин очень много этюдов зарисовывал на матовом стекле. У него была фотокамера 40 на 50 см с матовым стеклом. Он зарисовывал карандашом, и потом уже писал в студии по зарисовкам этюды.

Михаил Флинт:  То есть он пользовался той частью фотографии – матовым стеклом, – куда в принципе он мог приложить пленку и получить фотографию, да?

Ярослав Амелин:  Да. Совершенно верно. И с самого начала было некое сомнение, насколько фотография документальная.

Михаил Флинт:  Наверное, рисунок в гораздо большей степени субъективен, его можно рассматривать как интерпретацию, нежели фотографию.

Ярослав Амелин:  Конечно. К фотографии намного более доверия. Это действительно понимание фотографического документа, и некая отстраненность, что это не человек рисует, а вроде как фотоаппарат производит эту фотографию. И у людей намного больше доверия к фотографии как к документу появилось. Но еще нужно заметить, что технически, несмотря на то, что в XIX веке процесс длинный. То есть все равно один снимок занимал иногда 20 минут, иногда час уходил. Обработка – все это сложно. Но все равно это было производительнее рисунка по документальности,  по четкости. Но не все это восприняли. Многие вещи было все равно проще зарисовать. Очень сложно было снять в том же Египте, где были высоко расположены барельефы, скульптуру просто технически очень сложно, поэтому рисунок очень долго оставался востребованным. Но то, что мы знаем, как это выглядело – действительно, остались фотографии, и мы их воспринимаем как документы. Все равно есть всегда интерпретация. Есть некая масштабная сцена, но снимается ее фрагмент. И сейчас уже спустя 1,5 века, 100 лет, мы можем судить только об этом фрагменте.

Михаил Флинт:  Использовали ли фотографию как идеологическое оружие? Это тоже идеологический аспект, который касается истории.

Ярослав Амелин:  С точки зрения фотографии, то, что мы видим и сейчас наберем в интернете «Октябрьская революция 1917 года», мы получим во многом снимки не с нее, а массовых шествий, которые связаны с известными похоронами на Марсовом поле в марте 1917 года. Тем не менее, и историками, и всеми это принимается, и в советское очень широко использовались эти фотографии, потому что самой Великой Октябрьской революции очень мало снимков, и нет таких снимков, которые хотели бы видеть идеологи: то есть массовые шествия, большие колонны с транспарантами. Это как раз события марта, и они отображены, и часто эти снимки представляются. Но так как большинство людей вне контекста, то мы это воспринимаем  с чистой верой, что это и есть Октябрьская революция. Хотя это совершенно не так, между этими снимками полгода.

Если мы пойдем дальше, опять же, советская пропаганда очень хорошо использовала фотографию. И печать газеты, где уже вы не увидите такого качества, как на старинных снимках, уже растровая печать позволила многие фотографии фальсифицировать. Эти данные известны, существуют  даже сборники, как делались коллажи, как это представлялось. Иногда это тоже было с точки зрения собирательного образа, это и в Великую Отечественную войну такие фотографии известны. Часть из них постановочная, как поднятие флага над Рейхстагом. Известно, что это снималось отдельно, на следующий день эти фотографии были сделаны относительно момента. С другой стороны, как к этому относиться. С исторической точки зрения, в общем-то, это допустимо в таких случаях. Но я подчеркиваю, что это не совсем документ.

Михаил Флинт:  Я бы хотел обратиться к следующему значению фотографий. Вы уже начали про это говорить, когда вы описывали этот ажиотаж, вспышку увлечения фотографией, когда фотография стала способом показать, насколько разнообразна и велика наша земля. Я хочу вернуть вас к этому направлению, которое мне персонально особенно дорого. Скажите, пожалуйста, как-то в одном из разговоров вы упоминали, что одна из первых фотографий, которая была сделана – это вообще пейзаж.

Ярослав Амелин:  Да. Если мы вернемся к опытам Ньепса, то действительно первый признанный отпечаток. Это снимок, сделанный из его окна – пейзаж. И он сделан до 1839-го года. Это 1825-й год примерно. Тогда мы можем говорить, что уже родилась фотография. Но дело в том, что все это было в рамках научных опытов конкретного ученого, человека.

Если мы посмотрим дальше на развитие фотографий, то, безусловно, фотографирование людей всегда привлекало фотографов, но на ранних стадиях это было очень сложно по всем техническим причинам, и, безусловно, виды и здания, городской пейзаж, просто пейзаж, архитектура, натюрморт, они превалировали в съемке.

Дальше мы увидим взрывной рост портрета, когда стало возможным это снимать, потому что это очень коммерческая составляющая фотографии. Люди всегда хотели и готовы были платить за собственные портреты, прежде всего, и то, что мы видим – конец XIX века, начало XX века. Безусловно, очень много портретов.

Михаил Флинт:   У вас лежит одна из фотографий – это Лев Николаевич?

Ярослав Амелин:  Нет, это неизвестный ученый.

Михаил Флинт:  Это неизвестный? Это я вскользь посмотрел.

Ярослав Амелин:  Да. Но, например, Лев Николаевич Толстой, ведь начало XX века, появляется цветная фотография. И еще не в цветном процессе, а когда снималось три черно-белых негатива за тремя цветными фильтрами, и потом это изображение сводилось на специальном проекторе, и таким образом известный фотограф, ставший известным в последние 15 лет, так скажем, Прокудин-Горский Сергей Михайлович, он фотографировал всю Российскую империю, потому что он доказал тоже Николаю II о необходимости такой съемки. Он предпринял целый ряд путешествий. В частности он снял Льва Николаевича Толстого в Ясной поляне при жизни в 1910-м году. Есть цветные снимки.

Но если смотреть с точки зрения истории фотографии, то все-таки это все было довольно вторично. В цветном процессе это было первый раз, а сами масштабные съемки каких-либо империй, владений, территорий – в 1850-е годы все начиналось.

Михаил Флинт:  Человеческая природа бесконечна, и можно снимать разные поколения. Фотография этого замечательного старика, если ее положить на стол и сравнить, скажем, с типом лиц, которые мы видим сейчас, показывает, что чрезвычайно изменился сам тип человека. Это проникновение в историю.

С одной стороны, когда мы смотрим на картину, мы можем предположить, что художник вложил в это некий субъективизм, чтобы подчеркнуть, скажем, характер человека, утрировал черты. Но здесь же этого ничего нет, это абсолютно документальная фотография.

А если мы обратимся к природе, можно ли сказать, что о природе все сказано? Сейчас фотографы проникли всюду: и в глубины океана, и поднялись на Эверест, и попали в Арктику, в частности мы с вами, и в пустыню Сахара – всюду. Ну, что? Все сделано, все снято?

Ярослав Амелин:  Тут как раз вступает в дело художественная сторона фотографии. Несмотря на то, что мы воспринимаем фотографию как документ, все равно фотографию делает конкретный человек, и выбор художественной фотографии и пейзажной, и в портрете, проявляется мировоззрение этого человека, как художника, на то, что он видит. В этом плане фотография ценна и сейчас. Почему? Потому что это отображение некоего современного взгляда современного человека, художника, на мир. И фотография в этом смысле – всего лишь метод фиксации. Художники, понятно, используют просто другой инструментарий, а художник-фотограф использует фотографию как основной инструмент.

Несмотря на то, что сейчас, безусловно, мир стал намного более доступен, чем в XIX веке, и чем даже 50 лет назад – все стало намного более доступно. При этом сохранились, все равно труднодоступная территория, малообитаемая и тому подобное. Но фотография интересна не только тем сейчас, что человек поехал в Антарктиду и снял Антарктиду, например, а именно тем, как он это сделал, как он потом напечатал фотографию. Все-таки это визуальное искусство, в фотографии важен отпечаток. С точки зрения мира фотография – это визуальное высказывание.

Почему, например, фотографии очень получили распространение в социальных сетях, как Facebook, Instagram? Люди очень часто уже ничего не пишут, а просто размещают фотографию в сети. Потому что фотография – это визуальный язык общения. Что важно, он межнациональный. Чтобы понять фотографию, вам не нужно знание языка как такового.

Михаил Флинт:  Это, безусловно, так. Но посмотрите, какой гигантский путь прошла фотография. Дорога по этому пути ускорилась в последние десятилетия с появлением возможности фотографии на сотовый телефон, их размещение. И такая широкая доступность не привела ли к девальвации фотографии по-настоящему  художественной, к девальвации фотографии как художественного способа открытия мира и демонстрации своего открытия или своих ощущений, связанных с открытием, другим людям?

Ярослав Амелин:  Если объективно судить – безусловно, да, девальвировалась фотография. Сейчас профессиональный фотограф приходит и показывает свои фотографии, и большинство зрителей, не воспитанных на выставках, на хороших фотографиях, которые не видели просто хороших образцов фотографий, у них первая мысль: «Я тоже могу это снять», или «Я тоже на даче делал похожие снимки», или «Мы ездили с друзьями туда-то в такую страну, и тоже это снимали. «

В чем тут сложность? Когда речь идет о писателях, то люди, которые научились писать, никогда не говорят, что они тут же стали писателями.

Михаил Флинт:  Далеко не все.

Ярослав Амелин:  В общем и целом. Также художники ставят этот барьер, потому что действительно трудно взять мне кисть и что-то внятное изобразить на холсте. Как правило, это требует навыков. И в музыке та же история. Не зная основ нотной грамоты, сделать какой-то аккорд с кондачка не получится. А фотоаппарат – вроде бы все просто. Взяли, достали телефон, нажали кнопку – фотография готова. И эта легкость создает эту ауру доступности фотографии и ауру простоты фотографии.

Между тем, это совершенно не так. Фотография – точно такое же искусство, как и музыка, и живопись, и литература. И действительно, когда мы посмотрим – проходит время, остаются единицы фотографов. Это везде, во всем мире так, и в России единицы, и заграницей единицы, потому что важен именно творческий вклад, именно важно, что человек смог сказать фотографией как визуальным языком, насколько он смог обобщить, объять процессы, неважно, природу, общественные какие-то явления, и это представить. То есть фотография – действительно средство. Но сам метод – это всего лишь техника.

Михаил Флинт:  Да. Но, тем не менее, если говорить о языке общения, то эта фотография, давайте назовем ее, никого не оскорбляя, любительской – это вещь тоже величайший скачок в человеческом общении. Величайший. Это возможность соединяет разобщенные семьи, когда они находятся где-то далеко, соединяет людей, находящихся на разных континентах и не имеющих возможности прилететь и увидеть друг друга. А здесь, пусть это художественно несовершенно, но все равно это фотография, и мне кажется, что это абсолютно новая область, ее даже не надо никак соединять с фотографией как с искусством. Просто эта изобразительная возможность достигла такого технического совершенства, что мы с вами легко можем показать, как вы развешиваете очередную галерею, и я могу через три секунды получить снимок, где вы спрашиваете: «Вам нравится или нет соседство этих фотографий?», или родившийся ребеночек тоже может быть перетранслирован, и мгновенно его увидит дед на другом конце Земного шара. Это тоже одно потрясающее свойство фотографий.

Ярослав Амелин:  Это безусловно, я абсолютно согласен, что сейчас фотография с появлением мобильных устройств и интернета очень всем помогает. А сколько технических применений фотографий!

Михаил Флинт:  Да.

Ярослав Амелин:  Научного применения, астрофотографий. Сейчас появились технические возможности делать подводные снимки, того же космоса, которые невозможно было представить, и это является документом и очень серьезным научным материалом, прежде всего, для специалистов.

Михаил Флинт:  Фотографии часто служит научными доказательствами.

Ярослав Амелин:  Да. И многие на фотографии видят больше, чем вживую. Из моей практики, подсчет тех же моржей на лежбищах, птиц на базарах. Сейчас делается ряд снимков, например, с того же квадрокоптера, и потом можно спокойно в спокойной обстановке все посчитать. Это будет более точно, чем ручной пересчет на месте. Такие новые веяния.

Михаил Флинт:  Потрясающе. Ярослав, спасибо вам большое. Это удивительная область, можно бесконечно беседовать. Я очень благодарен, что вы нашли время прийти в передачу и поговорить об этом. И я искренне желаю вам, чтобы художественная фотография в ее истинном смысле слова, фотография, которая открывает нам не только объект, но и художественное видение мира или человека, чтобы она существовала параллельно с этим бытовым использованием фотографии, и чтобы люди правильно ее ценили, и чтобы люди обращали на нее правильное внимание. И я на этом поприще желаю вам самых больших успехов. Еще раз спасибо за то, что вы приехали.

Ярослав Амелин:  Спасибо большое, Михаил Владимирович.

 

Михаил Флинт:  Является ли фотография искусством? Об этом велись и ведутся бесконечные споры. Я, право, не хочу в них сейчас участвовать. Скажу только одно. В 1856-м году через 20 лет после рождения фотографии уникальный философский комбинированный снимок шведа Оскара Рейландера «Две дороги жизни» был куплен английской королевой Викторией для художественной галереи Принца Альберта. Во многом благодаря усилиям выдающегося американского фотографа Альфреда Стиглица вначале второй половины прошлого века за фотографией была признана самостоятельно художественная ценность, как за произведением искусства. Сначала это произошло в Америке, и с некоторым запозданием во Франции.

Если уж говорить о материальной стороне дела – а это иногда очень важно, – то фотография Питера Лика «Фантом» была продана на аукционе Sotheby’sза 6,5 млн долл. А фотография Андреаса Гурски «Рейн II» за 4,3 млн долл.

В Метрополитан-музее в США есть постоянная экспозиция Энсела Адамса, Стиглица и Хельмута Ньютона. В Лувре Картье-Брессона и других мастеров. А как же наши великие фотографы Прокудин-Горский, Родченко, Наппельбаум, Бальтерманц, Халдей, Гиппенрейтер и Плотников. Их выставки иногда проходят, но постоянных экспозиций в больших музеях нет. А жаль, они этого заслуживают, и мы этого заслуживаем, поскольку фотография не менее других видов искусства позволяет видеть и познавать мир. От психологии человека и социальных изменений до окружающей нас великой природы.

На этом программа «У нас одна Земля» прощается с вами. Прощаюсь с вами и я, ее ведущий Михаил Флинт. Всего вам доброго, и до новых встреч!

«Теперь я против вас» — о самоидентификации личности в возрасте 3 лет.

2. Информация
3. Педагог-психолог
4. «Теперь я против вас» — о самоидентификации личности в возрасте 3 лет.

«Теперь я против вас» — о самоидентификации личности в возрасте 3 лет.

Самая главная социализация происходит с ребенком в семье в возрасте 3 лет, когда сформировался характер и начинается самоидентификация.

Малыш 2,2-3 лет:

Мама, дай машинку! Мама дает со словами:
— Возьми, сынок.
Малыш раздраженно:
— Не хочу машинку!
Мама забирает игрушку.
Малыш гневно:
— Дай машинку!!! А-а-а!!!

Как знакома нам эта ситуация, не правда ли? Что же происходит? Наш любимый малыш меняется прямо на глазах. И самое главное — в худшую сторону. Как будто кто-то подменил ребенка и вместо уступчивого, мягкого и податливого, как пластилин, человечка, подсунул вам вредное, своенравное, упрямое капризное существо.

И так весь день, неделю, месяц, а иногда и год, ежеминутно, ежесекундно… Как будто в доме уже не малыш, а «нерво-трепало» какое-то.

• Отказывается от того, что ему всегда очень нравилось.

• Все делает всем назло, во всем проявляет непослушание, пусть даже в ущерб собственным интересам.

• А как обижается, когда пресекают его шалости…

• Любые запреты перепроверяет.

• То пускается в рассуждения, то, вообще, перестает говорить…

• Вдруг отказывается от горшка… словно робот, запрограммированно, недослушав вопросы и просьбы, отвечает всем: «нет», «не могу», «не хочу», «я не буду».

«Когда закончатся наконец это сюрпризы? — переспрашивают родители. — Что делать с ним? Неуправляем, эгоистичен, упрям…  Все хочет сам, а еще не умеет».

«Неужели мама и папа не понимают, что их помощь мне не нужна?» — думает малыш, утверждая свое «я». — «Неужели они не видят, какой я умный, какой красивый! Я самый лучший!» — любуется сам собой ребенок в период «первой любви» к себе, испытывая новое головокружительное чувство — «Я сам!»

Вот какое стихотворение написала психолог Л.А. Булдакова, описав кризис трех лет:

Я негативен и упрям,
Строптив и своеволен,
Средою социальной я
Ужасно недоволен.
Вы не даете мне шагнуть,
Всегда помочь готовы.
О боже! Как же тяжелы
Сердечные оковы.
Система «Я» кипит во мне,
Хочу кричать повсюду:
Я — самость, братцы, я живу,
Хочу! Могу! И буду!

В 3 года дети ожидают от семьи уже признания независимости и самостоятельности. Ребенок хочет, чтобы его мнение спросили, чтобы посоветовались с ним. И он не может ждать, что это будет когда-нибудь в дальнейшем. Он просто еще не понимает будущего времени. Ему все надо сразу, немедленно, сейчас. И он пытается любой ценой завоевать самостоятельность и самоутвердить себя в победе, пусть даже приносящей неудобства из-за конфликта с близкими людьми.

В период кризиса трех лет ребенок впервые открывает для себя, что он — такой же человек, как и другие, в частности, как его родители. Одним из проявлений этого открытия служит появление в его речи местоимения «Я» (раньше он говорил о себе только в третьем лице и называл себя по имени, например, говорил о себе: «Миша упал»). Новое осознание себя проявляется также в стремлении во всем подражать взрослым, полностью сравняться с ними. Ребенок начинает требовать, чтобы его укладывали спать тогда же, когда ложатся взрослые, стремится самостоятельно, как они, одеваться и раздеваться, даже если он не умеет этого делать.

Многие не знают, что в это время происходит очень важный для ребенка психический процесс: это его попытка самостоятельно отдалиться от матери, удлинить психологическую пуповину, научиться многое делать самому и как — то решать свои проблемы. Без психологического отделения от родителей ребенку сложно будет найти себя в этой жизни, выработать механизмы психологической адаптации и гибкого поведения в различных ситуациях.

Если родители в этот период начинают предоставлять ребенку больше свободы и самостоятельности, то этим они поддерживают его новое представление о себе и приучают к разумному различению тех областей жизни, в которых он действительно может вести себя «как взрослый», и тех, в которых он пока еще остается маленьким ребенком, нуждающимся в помощи и руководстве. Постепенно это приводит к преодолению симптомов кризиса.

Если же родители продолжают пытаться строить отношения в точности так же, как раньше, то ребенок не имеет возможности различить эти области жизни и во всех случаях настаивает на своем праве «быть взрослым». Про такого ребенка обычно говорят, что он очень упрям, хотя в действительности упрямство здесь проявляют прежде всего его родители.

Это как цыпленок, еще не вылупившийся из яйца. Как безопасно ему там. И все-таки хоть инстинктивно, но он разрушает скорлупу, чтоб выбраться наружу. Иначе он просто задохнулся бы под ней.

Опека наша для ребенка — та же скорлупа. Ему тепло, ему уютно и безопасно быть под ней. В какой-то миг она ему необходима. Но наш малыш растет, меняясь изнутри, и вдруг приходит срок, когда он сознает, что скорлупа мешает росту. Пусть рост болезненный… и все-таки ребенок уже не инстинктивно, а сознательно ломает «скорлупу», чтоб испытать превратности судьбы, познать непознанное, изведать неизведанное.

Неблагоприятным последствием кризисов является повышенная чувствительность мозга к воздействиям окружающей среды, ранимость ЦНС в связи с отклонениями в перестройке эндокринной системы и метаболизма. Иначе говоря, кульминационный момент кризиса — это и прогрессивный, качественно новый эволюционный скачок, и неблагоприятный для состояния здоровья ребенка функциональный дисбаланс.

Функциональный дисбаланс поддерживается также бурным ростом тела ребенка, увеличением его внутренних органов. Адаптационно-компенсаторные возможности детского организма уменьшаются, дети более подвержены заболеваниям, особенно нервно-психическим. В то время как физиологические и биологические перестройки кризиса не всегда обращают на себя внимание, изменения в поведении и характере малыша заметны всем. Поэтому очень важно помочь ребенку пережить этот период.

Итак, главное открытие — открытие себя. Ребенок считает себя независимым, он все может. Но… в силу возрастных возможностей малыш никак не может обойтись без матери. И он за это сердится на нее и «мстит» слезами, возражениями, капризами.

По тому, на кого направлен кризис ребенка 3-х лет, можно судить о его привязанностях. Как правило, в центре событий оказывается мать. И главная ответственность за правильный выход из этого кризиса возлагается на нее. Малыш страдает от кризиса сам. Но кризис 3-х лет — это важный этап в психическом развитии ребенка, знаменующий переход на новую ступеньку детства. Поэтому взрослым нужно выработать правильную линию своего поведения, стать более гибкими в воспитательных мероприятиях, расширять права и обязанности малыша (в пределах разумного).

В 3 года самоутверждению ребенка льстит, если  звонят лично ему по телефону, шлют письма из другого города, просят его совета или делают ему какие-нибудь «взрослые» подарки типа шариковой ручки для письма.

Для нормального развития малыша желательно во время кризиса 3-х лет, чтобы ребенок ощущал, что все взрослые в доме знают, что рядом с ними не малыш, а равный им товарищ их и друг.

 Ребенок не просто не соглашается с нами, он испытывает наш характер и находит в нем слабые места, чтобы воздействовать на них при отстаивании своей независимости. Он по нескольку раз в день перепроверяет  — действительно ли то, что  запрещается ему, запрещено, а может быть — можно. И если есть хоть малейшая возможность «можно», то ребенок добивается своего не у мамы, так у папы, у бабушек, дедушек… Не нужно сердиться за это на него. А лучше сбалансировать  правильно поощрения и наказания, ласку и строгость, не забывая при этом, что «эгоизм» ребенка наивный.

Возрастные кризисы в целом имеют одну общую черту: это определение своих возможностей в новых границах. Неважно, идет ли речь о пробуждении «Я» у трехлетки (возраст варьируется от 2.5до 3.5 лет) или о приятии своей дряхлости у 80-летнего. 
Кризисом нельзя управлять, в обыденном понимании, но можно помочь его пережить. Как распознать, что кризис уже начался?

Наблюдать. Изменения в поведении ребенка нарастают довольно быстро.

7 основных симптомов: строптивость, упрямство, негативизм, своеволие, протест, бунт, обесценивание, деспотизм, ревность.

Таким образом,
– не надо думать «я потерплю – и все пройдет»
– не надо думать, что ребенок нарочно вас изводит
– не надо думать, что вы плохие родители
– не надо думать, что это теперь на всю жизнь
А что делать?  Главные родительские трудности на этом этапе связаны

• с непониманием того, что к 2,5 годам мы уже имеем дело с поведенческими привычками, заложенными в дофразовый период
• с непониманием задач, которые являются положительным итогом кризиса у ребенка
• с ограниченностью родительских тактик и приемов.

У нас, у взрослых тоже есть стереотипные реакции на поведение ребенка. 
Когда мы чувствуем, что начали «ходить по кругу», что можем предсказать, как будет происходить диалог по поводу «убери игрушки», «надень тапки», «пора спать», значит, мы уперлись в свой поведенческий стереотип, и он нас тормозит. Обычно родители используют прямой приказ с угрозой «убери сейчас же, а то…» или подкупом «вымой чашку, и я дам тебе пряник…». Но это только два приема, и родители сами собой недовольны. 
Чтобы не предаваться бесполезным и разрушительным мыслям («я, наверное, плохая мать»), можно попробовать разнообразить свою тактику.
Разнообразие приемов вытекает из особенностей кризиса и на них же опирается прямое обращение: просьба-приказ-запрет. Можно попробовать поговорить о ребенке и его действиях в третьем лице (это называется — коррекция). Еще один прием — эмоциональное вовлечение на своем позитивном отношении к происходящему.
Можно «одушевить процесс» – «носочки плачут, ждут, кто их наденет?». Можно
поиграть в игру «все наоборот» или переключить внимание ребенка. Можно сослаться на общий порядок – «все детки делают то-то и то-то». Хорошо действует на ребенка обращение к нему как ко взрослому – «помоги мне, подскажи мне, я забыла, как включать воду в ванной и т.д.» Ребенка, который упрямится, можно заболтать. На упрямца может подействовать изменение темпа речи. 
Также хорошая тактика – совместное пение или клоунада («Давай, смеяться!») Другой прием переживания кризисной ситуации – игнорирование, его можно молча унести на руках в другое помещение и сказать: «приходи, когда успокоишься». Можно применить тактику «пусть его учит жизнь» — попробовать выстроить ситуацию, где ребенок сталкивается с негативными последствиями своего непослушания.
Итак, в период самоидентификации личности в возрасте 3 лет  необходимо перестроить отношения с ребенком на основах большего равноправия, чем это было раньше. Если взрослые в этот период начинают предоставлять ребенку больше свободы и самостоятельности, то этим они поддерживают его новое представление о себе и приучают к разумному различению тех областей жизни, в которых он действительно может вести себя «как взрослый», и тех, в которых он пока еще остается маленьким ребенком, нуждающимся в помощи и руководстве.  Постепенно это приводит к преодолению симптомов кризиса.

Как самоидентифицироваться россиянам? — Российская газета

— Наш клуб редко касается столь идеологически напряженных вопросов, — объявил тему президент «Никитского клуба» академик Сергей Капица, обратив внимание как на обнаруженные недавними праздниками «пустоты» в толковании истории, так и на сегодняшнюю дезориентацию: «Информации сколько угодно, а понимания нет», в том числе и понимания, кто мы такие.

Лев Аннинский напомнил, как в начале XX века прогрессивное человечество пыталось отменить национальность как «рутину природы» в пользу «всечеловека», государство как сковывающую человека форму — в пользу свободы и экономический уклад страны — в пользу всемирного хозяйства. Похоже, что сбывается только последнее под именем глобализации, все остальное рухнуло. Что делать на развалинах, куда себя девать? К чему сводить государство Российское?

Только к восточным славянам? Побрить голову, свалиться в «нациобесие», скукожив «чистую Россию» до уезда или губернии, потому что ее больше не наберется? Писать отдельные истории Кубани и Сибири? Или быть страной со множеством национальных образований внутри, каждое из которых имеет свою почву? Но где тогда найти общую почву и что это за почва? Сказать, что мы «все из Киева», уже нельзя, раз Киев за границей. Лев Аннинский считает, что самоидентификация -это прежде всего дело личности. «Я сын двух народов — казаков и евреев, говорю о себе «я — русский», следуя Льву Гумилеву, утверждавшему, что главная самоидентификация — культурная. И все зависит от того, как человек сам себя назвал».

Известный культуролог Григорий Померанц напомнил, что нация — недавнее явление, возникшее в эпоху французской революции, и рассказал о том, как идентифицировали себя эльзасские немцы, которые в течение одной жизни были то немцами, то французами и воевали то за Германию, то за Францию. Наша идентификация, конечно же, загадывает нам загадки. Однажды русская женщина, родившаяся на палубе корабля, увозившего ее мать в эмиграцию, воспитанная в европейских приютах и не знавшая родного языка, но твердо называвшая себя русской, столь же твердо к русским отнесла Григория Померанца и его жену, а их коллеге по конференции куда более славянской внешности в этом отказала, отнеся его к советским. Впрочем, советским посчитала того же Померанца коллега из Литвы, когда он подчеркнул, что не одни литовцы сидели в лагерях, но и он, например, тоже. «Но ведь вы были господствующей нацией», — отпарировала та.

Удивительную формулу собственной самоидентификации вывел в конце концов известный культуролог: я понял, что останусь и буду действовать именно в этой культуре, потому что мне за нее бывает стыдно. Процитировал знаменитое высказывание о том, что у нас святого встретить легче, чем честного, стихи славянофила Хомякова о «неправде черной» и «лени мертвой», вспомнил золотых розановских рыбок, плавающих в лужицах грязи, и окончательно определил для себя критерий: чувство стыда как знак собственной страны. «Однажды я был в Израиле, слушал Шарона и поймал себя на мысли, что мне за него не стыдно, хотя стыдиться есть чего».

Известный экономист Николай Шмелев напомнил об актуальности демографических проблем и миграционного притока в Россию: вот когда вопрос об идентичности станет заново и остро.

По мнению Дениса Драгунского, ситуация не выглядит драматичной: национальная идентичность как многослойный пирог начинается с духовной общности, единых модусов переживания, а заканчивается дорогами, почтой, банкоматами, делающими страну, а стало быть, и самосознание единым. При этом общий язык от Смоленска до Владивостока, по мнению Дениса Драгунского, соединяет всех нас достаточно крепко.

Режиссер Андрей Михалков-Кончаловский говорил об ущербности русского, по сути крестьянского (по его мнению), сознания и низком уровне доверия, который не дает развернуться эффективному бизнесу и эффективной гражданственности. Он считает, что нам нужна реформа национального сознания. Странам-соседям легко с объединяющими идеями, с иронией подчеркнул он, они не любят Россию и русских, «а нам некого не любить, кроме самих себя». Академик Капица похвалил Кончаловского за афористичность, но обратил внимание на наше уникальное самобичевание и самоуничижение, никогда не перестававшее его удивлять, поскольку детство он провел в Англии, был воспитан по формуле «наше — лучшее» и видел, как эффективно она срабатывает. Он также напомнил об удачном опыте самоидентификации в странах Британского Содружества: их объединяли общий язык и открытость лучших английских университетов для элиты из бывших колоний.

Проблемы самоидентификации белорусов | Беларусь: взгляд из Европы — спецпроект DW | DW

Одной из тем, которую обсуждали участники третьей секции Минского форума, стал поиск национальной идентичности и консенсуса в современной Беларуси.

Помощь в самоидентификации

Выступая первой, заместитель министра образования Беларуси Татьяна Ковалева отметила, что в стране не существует проблемы этнонациональной самоидентификации белорусов, поскольку они составляют около 80 процентов от общего числа населения. С другой стороны, 11 процентов населения — русские, поэтому, отметила Ковалева, для «помощи в их самоидентификации» в результате референдума 1995 года русский язык объявлен государственным наравне с белорусским.

Остальные национальные меньшинства, по словам чиновницы, имеют возможность учиться в школах с национальным языком обучения, посещать традиционные религиозные учреждения и т.д.

Кроме того, Татьяна Ковалева особо отметила курс школьной программы «Человек. Общество. Государство».

Этот курс, по словам замминистра «предлагает ознакомиться с культурой белорусского народа, ее уникальностью, основными вехами развития, и одновременно обращается внимание на равенство национальных культур, на их взаимообогащение и взаимодействие».

Белорусы – европейский народ

По словам профессора Гродненского университета, историка Светланы Куль-Сильверстовой, в новейшей истории Беларуси вопрос самоидентификации белорусов начал подниматься только в последние двадцать лет. А с этим и возродилось восприятие белорусов себя как европейского народа.

Чтобы войти в европейское сообщество, считает историк, в то время была выбрана следующая программа: белорусы должны быть в Европе, они – европейская нация и считают себя частью европейского культурного пространства.

Светлана Куль-Сильверстова отметила, что это – «обращение к истории, идентификация себя в прошлом, чтобы на сегодняшний день обозначить свое место среди европейских народов».

Концепция властей изменилась

В начале 1990-х годов самоидентификация белорусов как европейской нации была практически в ранге официальной политики руководства. Но позже, как утверждает Светлана Куль-Сильверстова, концепция государства изменилась.

«Здесь нет прошлого, никто не апеллирует к истории Беларуси, истории Великого Княжества Литовского. Здесь не ставится вопрос: возьмите нас в Европу, потому что мы так когда-то были. Сейчас нас приглашают к самоидентификации по другому принципу: мы большие европейцы, чем вы. У нас лучшая в Европе библиотека, у нас самые талантливые дети, наша Ксения Ситник поет лучше всех. У нас в Беларуси самый лучший спорт», — говорит Светлана Куль-Сильверстова.

По мнению профессора, такое положение вещей заставляет белорусскую интеллигенцию сделать выбор, присоединяться ли к государственному проекту и говорить, что в Беларуси все самое лучшее, или уехать за границу и создавать что-то альтернативное, или же уйти в глухую внутреннюю эмиграцию.

Будущее самоидентификации

Как отметил редактор интернет-портала «новая Европа» Александр Адамянц, в дальнейшем самоидентификация белорусов будет зависеть от того, какой выбор развития они изберут для себя в будущем.

Они могут сделать выбор в пользу собственной идентичности, осознать себя как некую самостоятельную активную общность, либо останутся пассивными, и эта пассивность приведет к движению в сторону России.

Но будущее Беларуси, по мнению эксперта, не на востоке, а на западе.

Депутат Бундестага от фракции ХДС-ХСС Арнольд Ваац, в завершение дискуссии, отметил, что главный вывод, который следует из двух мировых войн, это то, что они явились следствием конфронтации национальных эгоизмов в Европе». Между тем, по мнению депутата, Европейский Союз является результатом смены парадигм от конфронтации национальных эгоизмов к кооперации общих национальных ценностей. И такая схема развития, определит будущее.

Во второй половине дня участники третьей рабочей группы дискутировали на темы демографических вызовов, обсуждали справедливость в отношениях между поколениями и концепцию будущего, каким его видит молодежь.

§2. Понятие самоидентификации

В последние годы термины идентификация и идентичность часто употребляются в научной и публицистической литературе.

Попытаемся выявить смысл, скрывающийся за понятием

«социокультурная самоидентификация личности». «Идентичность» в отечественной культурной традиции понимается как «тождество». Самоидентичность, следовательно, есть тождество индивида самому себе.Но простота такого определения, по выражению одного из исследователей данной проблемы, лукава и даже, по известной русской пословице, «хуже воровства». Тождественность самому себе для человека главная задача. Идентичность есть принимаемый человеком образ себя, чувство постоянного владения личностью собственным «Я» независимо от изменяющихся, часто негативных, внешних обстоятельств. Идентичность — это прежде всего атрибут взрослого человека, зрелой личности, истоки формирования которой скрыты на предшествующих стадиях личностного развития. Самоидентичность есть, в конечном счёте, осознание индивидом своей сущности, проявление личностного начала, определение своего места в мире и соотнесение себя с фундаментальными нравственными ценностями.

Сама проблематика идентичности и идентификации была сформулирована в контексте развития психоанализа: достижением психологии 20 века явилась идея кризисного характера личностного роста. Акт самоидентификации представляет собой единство эмоционального переживания себя как целостности, рационального самопознания и что наиболее важно, волевого акта. Исходным состоянием для поиска самоидентичности является кризис личностного развития, когда необходимо совершить выбор, по крайней мере, из двух альтернативных вариантов.

Более того, «самость», идентичность как личностная целостность не есть apriori человеческого поведения, не присуще человеку от рождения. Процесс самоидентификации происходит в результате социального взаимодействия. Идентичность — изначально социальное образование, индивид видит, а значит и формирует себя таким, каким его видят другие. Ч. Кули выдвигает в этой связи термин «зеркальной самости» — self — looking glass .

В современной психологии, в частности, в постфрейдовском психоанализе, в исследованиях Ж. Лакана речь идёт о складывании индивидуальности как возможного целого, которое вовсе необязательно должно сложиться. То, что философы обозначают в качестве « самости» или «субъективности» отнюдь не представляет собой некоей естественной данности, само собой разумеющейся сущности.¹ Как показали наблюдения за развитием младенца, ребёнок в возрасте до шести месяцев вообще не является психическим целым. Формирование Я или персональной идентичности, то есть связывание разрозненных впечатлений в некое единство есть результат отождествления ребёнка с тем объектом, с которым он общается (обычно — с матерью). Дальнейшая самоидентификация ребёнка связана с освоением языка.

Как выявить тождество индивида самому себе? Как установить его? Для этого прежде всего человек должен задать себе вопрос «Кто я такой?» Это не вопрос праздного любопытства. Менее всего это и чисто научный вопрос как попытка сделать себя предметом исследования, которым может быть всё, что угодно. Вопрос «кто я», поставленный всерьёз, это попытка выявить собственную сущность. Это не просто желание, не экзистенциальная потребность личности, задача, поставленная перед человеком. Сформулирована эта задача следующим образом: «познай себя».

Это требование дошло до нас из древности из разных источников. Самопознание не есть отвлечённое знание, а тем более пустое самокопание. Более того, последнее лишь уводит нас от истинного самопознания. Самопознание у Сократа это прежде всего работа над собой и «выковка самого себя» по выражению Б.П. Вышеславцева. «Оно (самопознание — Прим. В.К.) лежит в основе всей культуры, всей практики и творчества; ибо, в конце концов, каждое действие- это работа над собой; и культура, искусство, техника — не что иное, как самосвершение духа, его вечный эксперимент над самим собой, так же как и наука, означает вечный эксперимент».¹

В самом понятии самоидентичность существует парадокс: с одной стороны, человек априорно, до начала деятельности, до совершения поступка в известном смысле уже «знает» свою сущность, то, на что он способен. С другой стороны, человек не может знать заранее, что он из себя представляет. Более того, даже после совершения поступка человек не может познать себя в абсолютном смысле. До конца его жизни для него остаётся тайной собственная сущность. Таким образом, данный парадокс существует на уровне антиномии (противоречия в законе), когда обе противоположные друг другу позиции могут быть обоснованы.

Во время лекции, темой которой была самоидентичность, я, предварительно дав определение этого понятия, спросил студентов колледжа, возраст которых 16 — 17 лет, существует ли для них проблема поиска самоидентичности. Один юноша ответил, что он вообще не видит здесь проблемы: свою сущность он давно уже знает и убежден в том, что верность себе он сохранит до конца жизни несмотря на любые обстоятельства. Подобная уверенность в знании себя может, на первый взгляд, показаться легкомысленной. А, между тем, она необходима человеку, вступающему в жизнь, стоящему перед необходимостью совершения поступка. Это есть именно та изначальная вера в себя, без которой невозможны никакой поступок, никакая успешная деятельность. Суть дела точно передает известный анекдот, когда ирландца спрашивают, умеет ли он ходить по канату. Самоуверенный ирландец отвечает, что умеет, но никогда не пробовал. На первый взгляд, здесь видны лишь легкомыслие и хвастовство, но подтекст более серьёзный: человек верит, что может справиться с очень сложной задачей.

С другой стороны, поиск самоидентичности это главная задача человека, которую он решает в течение всей своей жизни. Осознание самого себя требует от человека полного напряжения всех его духовных сил. С одной стороны, это суровый императив, долг и¹ бремя, подобное тому, которым Лермонтов охарактеризовал Пушкина — «невольник чести. Но в то же время, по справедливому утверждению Б. П. Вышеславцев, «оно означает и освобождение, ибо налагается на меня моим подлинным «я». («Иго моё благо, и бремя моё легко» (Мф. 11: 30)).

Если задуматься об истоках самой постановки вопроса «кто я?», то они связаны с феноменом ответственности человека, его способностью отвечать за последствия совершённых поступков. «Подлинная ответственность, — отмечал М. Бубер, — есть лишь там, где есть действительная возможность ответа. Ответа на что? На то, что с человеком случается, что он видит, слышит, чувствует».² Таким образом, ещё раз подчеркнём, вопрошание «кто я?» не есть праздное любопытство, оно всегда указывает на фундаментальные проблемы человеческого бытия. Самоидентичность есть необходимая предпосылка нравственной ответственности. В этой связи современный российский социолог И. С. Кон справедливо отмечает, что даже в своём интимнейшем самосознании индивид не может не выходить за границы своей единичности, «вольно или невольно он должен соотносить своё поведение с мнениями других и с абсолютным, лежащим вне его, нравственным законом».

Императив «познай себя» исходит из состояния незнания, сомнения, мучительных поисков. Сократ, любимым изречением которого было «познай себя», исходил из ситуации принципиального незнания: «я знаю, что я ничего не знаю». Данная ситуация делала его поиск ещё более напряжённым. При этом знание о самом себе Сократ считал самым главным знанием. Он задавался вопросом, что мы можем знать о космосе, если не знаем даже о самих себе.

В классической философии понятие «идентичность» отсутствует. Между тем содержание, которое стоит за ним, фактически то же, что и обозначаемое уже традиционными понятиями «самосознание», «самоопределение», «самость». Как уже отмечалось ранее проблематика самоидентичности и идентификации появилась в ходе развития психоанализа. Механизмы идентификации впервые были исследованы З. Фрейдом на основе психопатологических наблюдений. Затем он распространил их на культуру в целом. Фрейд рассматривал идентификацию как попытку ребёнка (или слабого человека) перенять силу отца, матери (или лидера) и, тем самым, уменьшить чувство страха перед реальностью.¹ Таким образом, акт идентификации имеет ярко выраженный компенсационный характер. Его базовой причиной является исходная слабость человека перед лицом огромного и враждебного мира.

Как показывает исследователь психоанализа Э.В. Соколов идентификация (самоотождествление) — психологический процесс, с помощью которого субъект присваивает качества другого человека и преобразует себя по его образу. В работах Фрейда идентификация обозначает сам процесс формирования личности. Личное «Я» складывается из последовательного ряда идентификаций, дополняющих или ограничивающих друг друга. Возможна идентификация с врагом, вызывающим сильный страх, а также жертвы с мучителем и палачом. Примеры такого рода встречаются в литературе, посвящённой эпохе массового террора в СССР и Германии. В подобных случаях идентификация снимает психологическую дистанцию и, тем самым снимает страх. Среди американских психоаналитиков существует оригинальная версия, что даже вожди идентифицировали себя друг с другом, в частности Сталин идентифицировал себя с Гитлером, что заставляло его верить последнему и не бояться германского вторжения.

Умеренная идентификация с великой личностью служит стимулирующим фактором индивидуального развития, но в патологии переходит в манию величия.¹

Э. Эриксон, внесший наибольший вклад в развитие данной проблемы, выделил восемь стадий развития идентичности.

На самой первой стадии младенец решает главнейший вопрос, доверяет ли он окружающему миру или не доверяет. Здесь ребёнок решает проблему базового доверия к миру.

На следующей стадии ребёнок интериоризирует то, что Э. Эриксон называет «глазами мира» — то, что в нём видят другие люди.²

На третьей стадии (4-6 лет) происходит разрешение альтернативы между инициативой и чувством вины.

На следующей стадии (6 — 11 лет) ребёнок овладевает символами культуры. Здесь формируется чувство компетентности, умелости, готовности к дисциплине. Именно на этой стадии происходит первичная идентификация ребёнка с представителем той или иной профессии.

Пятую стадию (17 — 20 лет) Э. Эриксон рассматривает как решающую для приобретения чувства идентичности. В этом возрасте подросток

колеблется между позитивным полюсом идентичности и негативным полюсом путаницы ролей. Для обозначения кризисного периода между юностью и взрослостью исследователь вводит термин «психологический мораторий». Термин этот принят для характеристики сложных процессов обретения взрослой идентичности.

Шестая стадия (21 — 25 лет) означает переход к решению уже собственно взрослых задач на базе сформировавшейся идентичности. На данной стадии происходит образование семьи, установление прочных дружеских связей. Негативным полюсом на данной стадии является изоляция, одной из важнейших причин которой является спутанная идентичность.

Седьмая стадия (25 — 50\60 лет) является наиболее продолжительной. В течение этого периода человек решает противоречие между полученной на предыдущих стадиях способностью к саморазвитию и застоем, более того, регрессом в личностном развитии. В случае успешного разрешения этого противоречия происходит становление неповторимой человеческой индивидуальности. Индивид становится «самим собой».

Восьмая стадия (свыше 60 лет) завершает жизненный путь личности. Здесь также существуют два полюса: положительный как следствие обретения покоя и уравновешенности целостной личности. На отрицательном полюсе — безысходное отчаяние, являющееся итогом «путаной» жизни.¹

И поиск самоидентичности и вообще личностный рост были бы невозможны без кризисов развития человека, что показал Э. Эриксон.

Таким образом, в концепции Э. Эриксона вся жизнь человека, его личностный рост представлен как последовательная цепь сменяющих друг друга кризисов развития. В данном случае понятие «кризис» не имеет привычного негативного смысла, а предполагает сомнение и поиск, необходимость важного выбора и переоценку предшествующих жизненных этапов.

идентификация | Определение самоидентификации по Merriam-Webster

самоидентификация | \ ˌSelf-ī-den-tə-fə-kā-shən \

: отождествление с кем-то или чем-то вне себя

Самоидентификация, определение самоидентификации Роберто Ассаджиоли

Вот краткое определение термина «самоидентификация» Роберто Ассаджиоли:

«… у каждого есть какая-то самоидентификация, но очень мало люди когда-либо останавливались, чтобы спросить себя, что это на самом деле означает, что подразумевает, как это можно более осознанно пережить и каковы его последствия.Самоидентификация — довольно неоднозначный термин, и мы должны различать три разных значения.

Первое значение — которое является общепринятым в настоящее время — это то, что индивид отождествляет себя с тем, что дает ему величайшее чувство бытия, жизни, с тем, что составляет его величайшую ценность и чему он придает наибольшее значение. самое важное. Этот тип самоидентификации может быть преобладающей функцией или фокусом сознания и, с другой стороны, главной функцией или ролью, играемой в жизни.Например: девушка, участвующая в конкурсах красоты, идентифицирует себя со своим телом и его красотой. В этом ее фокус и точка самоидентификации, и она прилагает все усилия для ее улучшения и сохранения. У успешного спортсмена также есть точка самоидентификации в физическом теле, но с точки зрения его мускульной силы и контроля. Другие отождествляют себя с эмоциональной жизнью, своей так называемой любовной жизнью. Меньшая группа — это интеллектуалы — идентифицируют себя со своим умом или умственными способностями и считают себя фундаментально мыслителями или — в правильной или неправильной самооценке — гениями.

В других случаях самоидентификация с ролью более очевидна. Многие женщины находят самоидентификацию в женственности, а тем более в материнстве — они считают себя, функционируют и живут только как мать. Такой вид самоидентификации не дает переживания чистого «я». Последнее, «я», или чувство личной идентичности, тесно связано и почти сливается с фокусом оценки или ролью. Это имеет очень серьезные последствия:

Во-первых, человек на самом деле не знает и не осознает себя.

Во-вторых, идентификация с одной частью его личности исключает или значительно снижает способность самоидентификации со всеми другими частями его личности и, следовательно, представляет собой камень преткновения в психосинтезе.

В-третьих, и это касается как «ролевого», так и «преобладающего функционального» типов самоидентификации, сам жизненный процесс делает невозможным их продолжение; например, старение красивых женщин; потеря спортивной силы; нарушение материнской роли из-за зрелости или смерти ее детей.Все это может привести к очень серьезным кризисам; человек чувствует себя потерянным, и это трагедия для многих жизней, которая во многих случаях может привести к крайнему самоотрицанию самоубийства.

Второе значение, которое можно придать «самоидентификации», — это внутренний опыт чистого самосознания, независимого от какого-либо содержания или функции эго в смысле личности. Любопытно, что этим предметом пренебрегали, и объяснение состоит в том, что переживание « чистой самотождественности » — или, другими словами, самости, Я-сознания, лишенного какого-либо содержания, — не возникает спонтанно, а возникает результат определенного внутреннего эксперимента.Те, кто пытался, смогли достичь состояния чистого Я-сознания, самоидентификации, осознания себя как живого центра осознания. Это хорошо известно психологам на Востоке, потому что они интересуются опытом, ценят его и поэтому используют методы, подходящие для его достижения.

Третье значение «самоидентификации» — это осознание высшего или духовного Я. Этот опыт требует дополнительной техники или приемов. Он отличается от другого уже описанного переживания чистого «я», но не полностью отделен от него.Давайте вспомним, что было сказано в главе 1, стр. 20, т.е. что на самом деле не существует двух независимых «я». Есть одно «Я», но есть очень разные и разные уровни самореализации. Следовательно, между самоидентификацией обычного или нормального уровня функционирования и полной духовной Самореализацией есть промежуточные стадии или уровни, все шире, яснее и полнее.

Первое переживание себя, личного «я» как точки чистого самосознания, чрезвычайно важно.Никто не переживает это спонтанно, и это объясняет странное явление, заключающееся в том, что многие люди склонны отрицать саму суть своего существа.

Поскольку мы говорим о сущности Бытия, очень важно указать, что это, конечно, центральная идея экзистенциального анализа; многие писатели-экзистенциальные писатели говорят и пишут о Бытии, и значение этого слова варьируется от писателя к писателю; и очень часто у одного и того же автора значение смещается от Бытия как совокупности личности плюс некий духовный центр к Бытию как центру личности, к Бытию как духовному центру, чему-то, что можно назвать « сущность Бытия.

Важно достичь ясности в этих вопросах и поэкспериментировать с конкретными техниками для достижения самого опыта не только пациентами, но и терапевтами, включая психиатров, психологов, психиатрических социальных работников, потому что никто, кто не имел опыта, действительно может помочь другим людям получить опыт самим.

Переживание точки самосознания на уровне личности — это первый шаг к переживанию Самости, или, с экзистенциальной точки зрения, сущности Бытия.В некоторой степени это имеет отношение к тому, что Эрик Эриксон называет поиском самоидентификации. Эта проблема поиска себя, переживания себя и направления своей жизни из центра себя — проблема, лежащая в основе нашего времени, когда присутствует сильная тенденция к конформизму ». ( Ассаджиоли в психосинтезе, 1965, стр. 111-113)

См. Также термины «Сознательное Я» и «Я» в глоссарии.

ИДЕНТИФИКАЦИЯ | Определение САМООПРЕДЕЛЕНИЯ Оксфордским словарем по лексике.com также означает САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ

самоидентификация

Перевести самоидентификацию на испанский

глагол самопознание, самоидентификация, самоидентификация

[без объекта] часто самоидентификация как

• Назначить конкретная характеристика или категоризация самого себя; описывать себя как принадлежащего к определенной категории или группе.

  «оба кандидата идентифицируют себя как католики»

  Другие примеры предложений

  • ‘1.6 процентов опрошенных взрослых назвали себя геями или лесбиянками «
  • ». Для подрядчиков было незаконно просить заявителей указать свой статус инвалидности »
  • « Уотсон — самопровозглашенная феминистка »
  • «Начиная с этой осени, студент будет иметь возможность самостоятельно идентифицировать свою сексуальную ориентацию во всех формах приема в университет».
  • «Кто, собственно, будет чувствовать себя уверенно, ставя под сомнение утверждения самоидентифицированной жертвы преступления на почве ненависти? »
  • « Многие активные и продуктивные люди идентифицируют себя как «ленивые», потому что проводят свободное время, отдыхая.«
  • « Дилемма, конечно, заключается в том, что вы не можете сказать «она», пока кто-то не идентифицирует себя ».
  • « В конце концов, эти люди идентифицировали себя как несогласные с моими взглядами ».
  • «Самоотождествляющийся коммунист, его пригласили выступить на пацифистском конгрессе в Мельбурне».
  • «Когда вы отождествляете себя с одним типом личности, вы рискуете игнорировать свое тело и мозг. актуальные потребности, а это никому не полезно.«
  • » Типы продуктов, которые мы обычно идентифицируем как потенциально вызывающие привыкание, — это переработанные «вредные» продукты с высоким содержанием жира, сахара и соли. «
  • » Все, кто идентифицирует себя как женщины, могут подать заявку «
  • » Он является одним из примерно 3,4% взрослых, которые идентифицируют себя как ЛГБТ. «

Самоидентификация — обзор | Темы ScienceDirect

Межличностные стрессоры

Стрессоры, связанные с социальной оценкой и отторжением, с особой вероятностью могут вызвать размышления.Ощущение отвержения может бросить вызов врожденной потребности людей в социальном принятии, а также их самоидентификации, создавая почву для воспринимаемого несоответствия между их идеальным и реальным «я» (Zoccola, Dickerson, & Lam, 2012). Кроме того, отрицательная оценка может вызвать сильное чувство стыда. По обеим этим причинам предполагается, что негативная социальная оценка и отвержение вызывают размышления. Эмпирические данные подтверждают эту теорию. Например, ежедневное восприятие того, что другие отвергают и критикуют, связано с более интенсивным ежедневным размышлением у взрослых (Starr & Davila, 2012).Опыт виктимизации со стороны сверстников или запугивания также предсказывает усиление размышлений через несколько месяцев у подростков (Barchia & Bussey, 2009; Herts et al., 2012; McLaughlin & Nolen-Hoeksema, 2012). У женщин из сексуальных меньшинств неприятие сексуальности сверстниками ассоциировалось с усилением размышлений (Kaufman, Baams, & Dubas, 2017). В некоторых экспериментах здоровые студенты произносили 5-минутную речь перед оценочной группой, в одиночестве в комнате или в присутствии невнимательного сообщника (Zoccola, Dickerson, & Zaldivar, 2008).По сравнению с неоценочными условиями, социальное оценочное условие вызывало большее количество мыслей о состоянии сразу, через 40 минут после речи, позже той же ночью и через 3-5 дней (Zoccola et al., 2008, 2012). Эти эффекты были опосредованы усилением познания и эмоций, связанных со стыдом. Точно так же один эксперимент, в котором участники манипулировали отторжением, заставляя участников играть в компьютерную игру в бросок, показал, что участники, получившие мяч только дважды (из 30 бросков), сообщили о большем количестве размышлений, чем участники, получившие мяч в одной трети случаев (Zwolinski, 2012 ).Интересно, что даже ожидание гипотетического отказа запускает размышления. Чувствительность к отторжению — это тенденция с нетерпением ожидать, идентифицировать переживания как отказ и остро реагировать на отказ. Поперечные и лонгитюдные исследования показали, что чувствительность к отторжению предсказывает большее количество размышлений (Orue, Padilla, & Calvete, 2014; Pearson, Watkins, Mullan, & Moberly, 2010; Pearson, Watkins, & Mullan, 2011; Peters et al., 2015). ; Циммер-Гембек, 2015). Таким образом, как фактическое, так и ожидаемое отвержение и социальная оценка, вероятно, являются спусковыми крючками для размышлений.

Плохая воспринимаемая социальная поддержка также может способствовать размышлениям. У недавно потерявших близких люди с низкой социальной поддержкой больше размышляли о потере, что, в свою очередь, было связано с более депрессивными симптомами и реакциями горя (Nolen-Hoeksema et al., 1994; van der Houwen, Stroebe, Stroebe, Schut, & Bout , 2010). Кроме того, приемные родители, которые сообщили о низком уровне поддержки со стороны семьи и друзей, стали больше размышлять, что, в свою очередь, предсказывало усиление депрессивных симптомов через 2 года (DeLongis & Holzman, 2005).К сожалению, ни одно из этих исследований не оценивало связь между социальной поддержкой и размышлениями в разные моменты времени. Таким образом, направление этой ассоциации неясно. Некоторые исследования показывают, что руминация предсказывает ухудшение социальной поддержки через несколько месяцев (например, Flynn et al., 2010). Следовательно, связь между плохой социальной поддержкой и руминацией, вероятно, двунаправленная (см. Главу 1: Руминация и расстройства настроения).

В новой литературе участие в социальных сетях рассматривается как потенциальный триггер размышлений.Исследования неоднозначны в отношении того, предсказывает ли количество времени, проведенное на сайтах социальных сетей в целом и Facebook в частности, больше размышлений (Locatelli, Kluwe, & Bryant, 2012; Tran & Joormann, 2015; но см. Davila et al., 2012; Shaw, Timpano , Tran, & Joormann, 2015). Напротив, влияние социальных сетей на благополучие, по-видимому, зависит от качества использования (например, Davila et al., 2012). Например, чем больше негативных постов студенты размещали в Facebook, тем чаще они сообщали о слухах (Locatelli et al., 2012). Точно так же более негативное и менее позитивное взаимодействие с другими людьми в социальных сетях было связано с большим количеством размышлений (Davila et al., 2012). Более того, пассивное использование Facebook (например, просмотр статусов и обновлений других), а не интерактивное использование Facebook (например, общение с друзьями, запись на чужой стене) было связано с большим количеством размышлений (Shaw et al., 2015). Чем больше учеников делали негативные социальные сравнения на Facebook, тем больше они размышляли через три недели (Feinstein et al., 2013). У китайских подростков самооценка пристрастия к сайтам социальных сетей и мобильным телефонам предсказывала усиление руминации (Liu et al., 2017; Wang et al., 2018). Таким образом, различные отрицательные качества социальных сетей, по всей видимости, предсказывают усиление размышлений.

Растворение романтических отношений и конфликт в них являются основными факторами межличностного стресса для многих людей. Фактически, разрыв отношений был ранним примером воспринимаемого несоответствия, которое могло вызвать размышления, потому что люди не захотели бы это отпустить (Pyszczynski & Greenberg, 1987).Исследования действительно показывают, что депрессивные размышления особенно заметны после романтической утраты (Keller & Nesse, 2006). Среди студентов, переживших конец романтических отношений, те, чьи партнеры хотели разорвать отношения, размышляли об отношениях больше, чем участники, которые сами хотели разорвать отношения (Cupach, Spitzberg, Bolingbroke, & Tellitocci, 2011; Davis, Shaver , & Vernon, 2003; Perilloux & Buss, 2008). Более сильные эмоциональные вложения и вера в то, что они больше всего ответственны за поддержание отношений, также предсказывали большее количество размышлений после разрыва (Collins & Clark, 1989; Davis et al., 2003). Помимо разрыва отношений, поведение партнера также может быть источником стресса. В сожительствующих парах социальная изоляция одного партнера была связана с усилением размышлений у другого партнера (King & DeLongis, 2014). У людей, чей романтический партнер совершил нарушение отношений (например, неверность, нечестность и невнимательное поведение), больший страх потерять своего партнера был связан с большим количеством размышлений о проступке и их первоначальной конфронтации по поводу проступка (Ролофф, Соул и Кэри, 2001).Основываясь на этой литературе, исследователи создали меру реляционных размышлений, которая содержит три подшкалы: размышления о прошлом разрыве, размышления о поиске романтического партнера и размышления о текущей неопределенности в отношениях (Senkans, McEwan, Skues, & Ogloff, 2015). Интересно, что отдельные участники сообщили о большем количестве размышлений по всем субшкалам, чем участники-партнеры. Таким образом, разрыв отношений, проблемное поведение партнера и одиночество — все это потенциальные триггеры размышлений.

Некоторые авторы предполагают, что размышления — это неотъемлемая стадия последовательных споров или повторяющихся во времени конфликтов по одной и той же теме (Bevan, Finan, & Kaminsky, 2008). Серийные ссоры обычны в длительных интимных отношениях, например, между романтическими партнерами или родителями и детьми. Предполагается, что размышления происходят после серий последовательных споров, как из-за разочарования, так и в качестве попытки разобраться в неразрешенном конфликте. В поддержку этой теории участники нынешних романтических отношений, которые вспомнили серийный аргумент, сообщили о большем количестве размышлений, чем участники, вспомнившие несерийный аргумент (Bevan, Hefner, & Love, 2014).Более того, более высокая воспринимаемая интенсивность и неразрешимость продолжающихся серийных споров были связаны с большим количеством размышлений о конфликте (Carr, Schrodt, & Ledbetter, 2012). Интересно, что эти исследователи предполагают, что функция руминации увеличивает мотивацию для продолжения серийных споров (Bevan et al., 2008). В терминологии теории контроля конфликт отношений представляет собой воспринимаемое несоответствие, и размышления об этом несоответствии должны продолжаться до тех пор, пока конфликт не будет разрешен. Таким образом, размышления могут служить для поддержания отрицательных эмоций, чтобы способствовать продолжению конфликта с целью его окончательного разрешения.Фактически, размышления предсказывали повышенную вероятность эпизода ссоры в течение нескольких недель (Carr et al., 2012).

Наконец, размышления, вероятно, следует после смерти любимого человека. Фактически, исследовательская группа определила размышления о горе как повторяющиеся мысли о причинах и значении потери и общих эмоциях, связанных с потерей (Eisma et al., 2014). Они отмечают, что размышления о горе, вероятно, отличаются от депрессивных размышлений, потому что люди, потерявшие близких, обычно испытывают ряд отрицательных эмоций (например,ж., печаль, тревога и гнев) и сосредоточьтесь на осмыслении одного конкретного события (например, потери любимого человека). Факторный анализ меры оценки горя, размышления о горе, дает пять факторов: размышления о несправедливости потери, значение и последствия потери, негативные эмоциональные реакции на потерю, социальные взаимодействия, связанные с потерей, и контрфактические мысли о событиях, которые привели к потере. к убыткам (Eisma et al., 2014). Румнирование горя однозначно связано с наихудшими депрессивными симптомами и осложненным горем, даже с учетом депрессивных пережевываний (Eisma et al., 2014, 2015). Большая роль утраты в самоидентификации участников связана с большим количеством размышлений о горе (Boelen, 2012). Трудность осмыслить потерю и более слабая социальная поддержка также предсказывают большее количество размышлений (Michael & Snyder, 2005; Nolen-Hoeksema et al., 1994; van der Houwen et al., 2010). Я отмечаю, что некоторые исследователи концептуализируют размышления о горе как отличные от концепции работы с горем , которая традиционно включала конфронтацию с реальностью утраты и активную обработку связанных эмоций (см. Stroebe et al., 2007). Работа над здоровым горем способствует эффективному решению проблем, использованию инструментальных форм поведения и составлению здоровых планов действий. В будущих исследованиях необходимо будет эмпирически проверить это теоретическое различие между дезадаптивным размышлением о горе и адаптивной работой с горем.

Самоидентификация | Encyclopedia.com

ПРИМЕНЕНИЕ САМОИДЕНТИЧНОСТИ В ОТНОШЕНИИ ОТНОШЕНИЯ И ПОВЕДЕНИЯ

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУ САМОИДЕНТИЧНОСТЬЮ И ПРОШЛОМ ПОВЕДЕНИЕМ

ОЦЕНКА САМОИДЕНТИФИКАЦИИ

БУДУЩАЯ ЦЕЛЬ БУДУЩЕГО представлял особый интерес в социальных науках, потому что он отражает озабоченность по поводу того, как социальное поведение людей меняется не только в зависимости от различных социальных ролей, но и в зависимости от того, какие социальные другие люди взаимодействуют с человеком.В социальных науках проводится различие между личностными идентичностями, самоидентификациями и социальными идентичностями (Hogg, Terry, and White, 1995; Thoits, Virshup, 1997). Личная идентичность состоит из самоопределений с точки зрения уникальных и идиосинкразических характеристик. Социальная идентичность, с другой стороны, отражает идентификацию личности с социальной группой или категорией. Самоидентификация , о которой идет речь в этой статье, концептуализируется как определение себя как личности, выполняющей определенную роль или поведение.

Самоидентификация относится к самооценке человека, самореферентному познанию или самоопределению, которые люди применяют к себе в результате структурных ролевых позиций, которые он или она занимает, или определенного поведения, которым он или она регулярно занимается. Самоидентификация отражает «ярлыки, которые люди используют для описания себя» (Biddle, Bank, and Slavings, 1987, стр. 326). Например, самоидентификация человека может включать тот факт, что он является матерью, женой, дочерью, социальным работником и донором крови.Самоидентичность придает смысл самому себе не только потому, что они относятся к конкретным ролевым спецификациям или поведению, но также потому, что они отделяют роли или действия от контрролей или противоположного поведения (Lindesmith and Strauss 1956). Например, «роль матери приобретает значение в связи с ролью отца, врача в связи с медсестрой и так далее» (White and Burke 1987, p. 312).

Теоретически важность концепции самоидентификации вытекает из теории идентичности (Stryker 1968, 1980; Burke 1980; Stryker and Serpe 1982; Wiley 1991), которая рассматривает личность не как автономную психологическую сущность, а как многогранную социальная конструкция, которая возникает из ролей людей в обществе и поведения, которое они выполняют.Символические интеракционисты, такие как Мид (1934) и Кули (1902), считали «я» продуктом социального взаимодействия: именно через социальное взаимодействие идентичности действительно приобретают самооценку, и люди узнают, кто они. Важно отметить, что теория идентичности фокусируется на самоопределяющих ролях, которые люди занимают в обществе, а не на более широком спектре различных социальных атрибутов, таких как пол, раса или этническая принадлежность, которые можно приписать себе. Таким образом, общая перспектива теории идентичности формирует основу для относительно большого количества микросоциологической литературы, посвященной предсказанию ролевого поведения (Simon 1992; Thoits 1991).Однако в рамках социальной психологии исследователи были больше заинтересованы в использовании самоидентификации для улучшения нашего понимания и предсказания взаимосвязи между установками и действиями.

Концепция самоидентификации играет ключевую роль в связи между социальной структурой и индивидуальными действиями. Самоидентификация по определению подразумевает действие (Callero, 1985) и представляет собой набор ожиданий, предписывающих поведение, основанное на социальном положении человека и считающееся уместным другими. Удовлетворительное разыгрывание ролей или поведения не только подтверждает и подтверждает самоидентификацию человека (Callero, 1985), но также положительно отражается на самооценке.Восприятие того, что кто-то удовлетворительно исполняет роль, должно усиливать чувство собственного достоинства, тогда как восприятие плохого исполнения роли может порождать сомнения в собственной значимости и даже может вызывать симптомы психологического стресса (Thoits 1991; Hoelter 1983; Stryker and Serpe 1982 ).

В области социальной психологии наибольший интерес к самоидентификации проявили исследователи в области отношения и поведения. В этой области утверждалось, что самоидентификация может определять намерения и поведение.Например, политические активисты могут участвовать в акциях протеста, потому что активизм стал центральной частью их самооценки, а доноры крови могут сдавать кровь, потому что донорство стало важной частью их самоопределения. Самоидентификация может иметь прогнозирующий эффект на намерения, независимо от отношения и других построений, потому что самоидентификация включает в себя цели или интересы людей, которые отличаются от тех, которые выражаются их установками. Действительно, как отмечает Спаркс (2000), интеграция самоидентификации в теорию запланированного поведения «дает возможность более подробно изучить социальные, моральные и эмоциональные аспекты отношения и поведения людей» (стр.45).

Несколько авторов рассмотрели вопрос о том, в какой степени самоидентификация может быть полезным дополнением к доминирующим моделям отношения отношения к поведению, а именно к теориям обоснованного действия (Fishbein, Ajzen, 1974) и запланированного поведения (Ajzen, 1991). Было обнаружено, что самоидентификация вносит значительный вклад в прогнозирование поведения в ряде областей, включая альтруистическое поведение, такое как донорство крови (Charng, Piliavin и Callero, 1988), политическое поведение, такое как голосование (Granberg and Holmberg 1990), экологическое поведение, такое как переработка отходов (Терри, Хогг и Уайт, 1999), поведение, связанное со здоровьем, такое как физическая нагрузка (Теодоракис, 1994) или законное и незаконное употребление наркотиков (Коннер и Макмиллан, 1999), и поведение потребителей, такое как выбор пищи (Спаркс и Шеперд, 1992) .На основе прошлых исследований Коннер и Армитаж (1998) утверждали, что разумно предположить, что существуют определенные формы поведения, для которых самоидентификация является важным фактором, определяющим намерения (Armitage and Conner, 2001).

Одним из важных вопросов для исследователей самоидентификации является природа взаимодействия между самоидентификацией и прошлым поведением. Теория идентичности предполагает, что самоидентификация и прошлое поведение взаимодействуют, чтобы влиять на намерения. То есть, при повторении поведения, это поведение с большей вероятностью будет рассматриваться как важная часть самооценки, увеличивающая предсказательную силу самоидентификации.Однако поддержка этой гипотезы была неоднозначной: некоторые исследования показали, что самоидентификация более предсказуема в отношении намерений на более высоких уровнях прошлого поведения (Charng et al., 1988), некоторые тесты не обнаружили доказательств того, что эффекты самоидентификации варьируются в зависимости от прошлых характеристик поведения (Astrom and Rise 2001; Terry et al. 1999), и другие тесты показали, что самоидентификация более предсказуема в отношении намерений на более низких уровнях прошлого поведения (Conner and McMillan 1999; Fekadu и Крафт 2001).Коннер и Макмиллан утверждали, что более сильное влияние самоидентификации на намерение на более низких уровнях прошлого поведения может отражать роль, которую первоначальный опыт играет в усилении соответствия идентичности намерениям. Однако по мере повторения поведения намерения становятся менее зависимыми от когнитивных факторов, таких как самоидентификация, и в большей степени — под контролем привычных сил, таких как прошлое поведение. Учитывая эти несоответствия, необходимы дополнительные исследования взаимодействия самоидентификации и прошлого поведения с использованием широкого диапазона популяций и моделей поведения, чтобы более полно понять роль самоидентификации в контексте отношения к поведению.

В литературе самоидентификация оценивается несколькими способами. Первоначально исследователи использовали прямые и явные утверждения, чтобы измерить степень интеграции той или иной роли или поведения как части личности. Например, исследователи, работающие в рамках теории запланированного поведения, просили людей указать уровень своего согласия с такими утверждениями, как: «Я считаю себя тем человеком, которого беспокоят долгосрочные последствия для здоровья моего выбора продуктов питания». (Sparks and Guthrie 1998), «Донорство крови — важная часть меня» (Charng et al.1988), или «Я не из тех, кто ориентирован на использование противозачаточных средств» (Fekadu and Kraft 2001).

Такие меры оказались надежными и позволяют прогнозировать поведенческие намерения; однако было отмечено несколько критических замечаний. Во-первых, явные утверждения требуют, чтобы люди публично заявляли о своей идентификации с определенной ролью и поведением, что увеличивает значимость этого поведения (Sparks, Shepherd, Wieringa, and Zimmermanns, 1995). Во-вторых, утверждалось, что показатели самоидентификации служат мерой прошлого поведения, при этом люди, возможно, делают вывод о своей самоидентификации на основе изучения своего прошлого поведения (Sparks 2000).Наконец, Фишбейн (1997) утверждал, что меры самоидентификации могут по существу представлять собой меры поведенческого намерения.

Однако за последнее десятилетие исследователи разработали альтернативные меры самоидентификации. Опираясь на маркетинговые исследования, Маннетти и его коллеги (2002, 2004) использовали показатель сходства идентичности, который отражает степень сходства между самооценкой человека и представлением о себе стереотипного или идеализированного человека, который проявляет целевое поведение. После получения независимых описаний двух изображений расстояние или близость между ними вычисляется как показатель разницы, который затем используется в качестве меры идентичности-сходства.Этот тип измерения, который является менее прямым и явным, а также более конкретным, чем другие меры, не увеличивает значимости поведения и не зависит от поведенческого намерения, как было обнаружено, является крупным и значимым предиктором поведенческого намерения (Mannetti , Пьерро и Ливи, 2002, 2004).

Теория и исследования в области социальных наук подчеркнули важную роль, которую самоидентификация играет в формировании и руководстве действиями, но необходимы дальнейшие исследования, чтобы разграничить ее конкретные роли.Одним из важных направлений будущих исследований является изучение взаимодействия между самоидентификацией и другими конструкциями, которые определены как важные в исследованиях отношения и поведения, и отслеживание развития самоидентификации с течением времени. Еще одно важное направление исследований, учитывая критику, направленную на меры самоидентификации, — это разработка мер, позволяющих избежать как концептуальных проблем, обозначенных выше, так и статистических проблем, связанных с использованием разностных оценок. Интерес к самоидентификации и ее влиянию на поведение широко распространен, и вполне вероятно, что интерес к этой области будет сохраняться еще долгое время.

СМОТРИ ТАКЖЕ Выбор в психологии; Принимать решение; Личность; Я-концепция; Самооценка; Социальная идентификация; Социальная психология; Социология, Микро-

Айзен, И. 1991. Теория запланированного поведения. Организационное поведение и процессы принятия решений людьми 50 (2): 179–211.

Армитаж, К. Дж. И М. Коннер. 2001. Эффективность теории запланированного поведения: метааналитический обзор. Британский журнал социальной психологии 40: 471–499.

Astrøm, A. N., and J. Rise. 2001. Намерение молодых людей есть здоровую пищу: расширение теории запланированного поведения. Психология и здоровье 16: 223–237.

Биддл, Б. Дж., Б. Дж. Банк и Р. Л. Славингс. 1987. Нормы, предпочтения, личности и решения об удержании. Social Psychology Quarterly 50 (4): 322–337.

Берк, П. Дж. 1980. Самость: требования к измерениям с точки зрения интеракционистов. Social Psychology Quarterly 43 (1): 18–29.

Каллеро, П. 1985. Важность ролевой идентичности. Social Psychology Quarterly 48 (3): 203–215.

Charng, H. W., J. A. Piliavin, P. L. Callero. 1988. Ролевая идентичность и обоснованные действия в прогнозировании повторяющегося поведения. Social Psychology Quarterly 51: 303–317.

Кули, К. 1902. Человеческая природа и социальный порядок. Нью-Йорк: Scribner’s.

Коннер М. и К. Дж. Армитедж. 1998. Расширение теории запланированного поведения: обзор и возможности для будущих исследований. Журнал прикладной социальной психологии 28: 1429–1464.

Коннер М. и Б. Макмиллан. 1999. Эффекты взаимодействия в теории запланированного поведения: изучение использования каннабиса. Британский журнал социальной психологии 38: 195–222.

Fekadu, Z., and P. Kraft. 2001. Самоидентификация в перспективе планируемого поведения: прошлое поведение и его сдерживающее влияние на отношения самоидентификации и намерения. Социальное поведение и личность 29: 671–686.

Фишбейн, М.1997. Прогнозирование, понимание и изменение социально значимого поведения: извлеченные уроки. В Сообщение социальной психологии , ред. К. МакГарти и С. А. Хаслам, 77–91. Оксфорд: Блэквелл.

Фишбейн М. и Айзен И. 1974. Факторы, влияющие на намерения и отношения намерения и поведения. Отношения с людьми 27 (1): 1–15.

Гранберг Д. и С. Холмберг. 1990. Взаимосвязь намерений и поведения среди американских и шведских избирателей. Social Psychology Quarterly 53 (1): 44–54.

Hoelter, Jon W. 1983. Влияние оценки ролей и приверженности на самобытность. Social Psychology Quarterly 46 (2): 140–147.

Хогг М.А., Д.Дж. Терри и К.М. Уайт. 1995. Рассказ о двух теориях: критическое сравнение теории идентичности с теорией социальной идентичности. Social Psychology Quarterly 48: 203–215.

Линдесмит А. Р. и А. Л. Штраус. 1956. Социальная психология , ред. изд. Нью-Йорк: Драйден Пресс.

Маннетти, Л., А. Пьерро и С. Ливи, 2002. Объяснение поведения потребителей: от запланированного к самовыражающему поведению. Журнал прикладной социальной психологии 32 (7): 1431–1451.

Маннетти, Л., А. Пьерро и С. Ливи. 2004. Переработка: запланированное и самовыражающееся поведение. Журнал экологической психологии 24: 227–236.

Мид, Г. 1934. Разум, Я и общество. Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Саймон, Р. В. 1992. Родительские ролевые штаммы, важность родительской идентичности и гендерные различия в психологическом стрессе. Журнал здоровья и социального поведения 33: 25–35.

Спаркс, стр. 2000. Модели отношения и поведения на основе субъективной ожидаемой полезности: полезность самоидентификации. В Отношения, поведение и социальный контекст: роль норм и группы Членство , ред. Д. Дж. Терри и М. А. Хогг, 31–46. Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум.

Спаркс П. и К. А. Гатри. 1998. Самоидентификация и теория запланированного поведения: полезное дополнение или бесполезный прием. Журнал прикладной социальной психологии 28 (15): 1393–1410.

Спаркс П. и Р. Шеперд. 1992. Самоидентификация и теория запланированного поведения: оценка роли идентификации с зеленым потреблением. Social Psychology Quarterly 55 (4): 388–399.

Спаркс, П., Р. Шеперд, Н. Виринга и Н. Циммерманнс. 1995. Воспринимаемый поведенческий контроль, нереалистичный оптимизм и диетические изменения: исследовательское исследование. Аппетит 24: 243–255.

Страйкер, С.1968. Важность идентичности и ролевое исполнение: актуальность теории символического взаимодействия для семейных исследований. Журнал брака и семьи 30: 558–564.

Страйкер С. 1980. Символический интеракционизм: социальная структурная версия . Менло-Парк, Калифорния: Бенджамин / Каммингс.

Страйкер С. и Р. Т. Серпе. 1982. Приверженность, индивидуальность и ролевое поведение: теория и пример исследования. В Личность, роли и социальное поведение , ред.У. Икес и Э. С. Ноулз, 199–218. Нью-Йорк: Springer-Verlag.

Терри Д. Дж., М. А. Хогг и К. М. Уайт. 1999. Теория запланированного поведения: самоидентификация, социальная идентичность и групповые нормы. Британский журнал социальной психологии 38: 225–244.

Теодоракис, Ю. 1994. Запланированное поведение, сила отношения, идентичность ролей и прогнозирование поведения при выполнении упражнений. Спортивный психолог 8: 149–165.

Тойц, П. А. 1991. О совмещении теории идентичности и исследования стресса. Social Psychology Quarterly 54 (2): 101–112.

Тойц, П. А., и Л. К. Виршуп. 1997. Me’s and We’s: формы и функции социальных идентичностей. В Самость и идентичность: фундаментальные проблемы , ред. Р. Д. Эшмор и Л. Джуссим, 1: 106–133. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Уайт, К. Л. и П. Дж. Берк. 1987. Этническая идентичность ролей среди чернокожих и белых студентов колледжа: интеракционистская перспектива. Социологические перспективы 30: 310–331.

Уайли, М.G. 1991. Гендер, работа и стресс: потенциальное влияние ролевой идентичности и приверженности. Social Psychology Quarterly 32: 495–510.

Дебора Дж. Терри

Джоан Р. Смит

Разнообразие и инклюзивность: получение кандидатами самоидентификации

Организации, заинтересованные в достижении успеха благодаря своим инициативам по разнообразию и инклюзивности, должны применять честный, основанный на фактах подход, чтобы понять, где они терпят поражение.

Самоидентификация кандидата — ценный инструмент, который помогает организациям измерять свой прогресс в достижении целей разнообразия в процессе приобретения талантов. Организации, стремящиеся к разнообразию и вовлечению, регулярно проводят анонимные опросы о вовлеченности сотрудников или получают доступ к записям сотрудников, чтобы поддержать свои инициативы, связанные с набором, наймом, удержанием, профессиональным развитием, управлением эффективностью и продвижением по службе.

Однако сотрудники часто отказываются раскрывать свою многогранную идентичность из-за страха дискриминации или выделения.Итак, почему так важно самоидентификация и какую пользу это приносит организации и сотруднику?

Важность самоидентификации

Самоидентификация — это когда сотрудник раскрывает своему работодателю свое многообразие, включая расу / этническую принадлежность, ЛГБТК, статус ветерана или инвалидность. Хотя самоидентификация не является обязательной, в соответствии с Законами о EEO (Раздел VII Закона о гражданских правах, Закон о дискриминации по возрасту при найме на работу (ADEA), Закон об американцах с ограниченными возможностями (ADA) с поправками, Закон Пенсильвании о человеческих отношениях (PHRA) и В соответствии с другими федеральными, государственными и местными законами, некоторые работодатели обязаны собирать и сообщать федеральному правительству статистические данные о расе / этническом происхождении и гендерной статистике в целях обеспечения соблюдения гражданских прав.Это включает в себя определенные требования о недискриминации и ведении документации о позитивных действиях, которые требуют, чтобы работодатель предлагал сотрудникам добровольно идентифицировать себя. Когда сотрудник решает самоопределить свою расу / этническую принадлежность, работодатель не может отменить его выборы. Если сотрудник решает не указывать самостоятельно свою расу / этническую принадлежность, работодатели могут либо провести визуальный опрос для определения информации, либо использовать записи о занятости.

Федеральные и государственные подрядчики и субподрядчики должны представлять отчет в U.S. Департамент труда ежегодно определяет количество сотрудников, относящихся к каждой указанной категории «защищенных ветеранов». Раздел 503 Закона о реабилитации 1973 года устанавливает требования к федеральным подрядчикам и субподрядчикам по установлению требований, в соответствии с которыми работодатели приглашают заявителей и людей с ограниченными возможностями добровольно идентифицировать себя.

Экономическое обоснование самоидентификации

Существует множество статей и исследований, в которых обсуждаются передовые практики о том, как организации могут создать среду и культуру, способствующую развитию D&I, в которой ценятся разные точки зрения и люди.Самоидентификация может предоставить организациям информацию, которую можно использовать для распределения ресурсов и поддержки кандидатов, которые попадают в недопредставленную категорию. Информация может повлиять на доступ к пособиям, обучению и наставничеству. Руководители также могут использовать данные, чтобы помочь запустить или расширить инициативы D&I, которые могут помочь повысить вовлеченность сотрудников и помочь в удержании сотрудников.

Организации часто используют анонимные опросы для сбора информации о вовлеченности сотрудников.Те, кто работает над наймом и удержанием разнообразной рабочей силы, могут получить ценную информацию об успехе своих усилий по разнообразию на протяжении всего жизненного цикла сотрудника. Самоидентификация помогает организациям:

• Содействовать диалогу на всех уровнях вокруг целей разнообразия
• Создавайте программы, поддерживающие разных сотрудников
• Предоставить ресурсы для поддержки недопредставленных групп
• Оценить справедливость их политик и процедур (продвижение по службе, профессиональное развитие, наставничество, компенсация, найм и управление производительностью)
• Измерьте успех их инициатив по разнообразию и вовлечению
• Измерьте вовлеченность сотрудников
• Достичь соответствия
• Выявить проблемы, с которыми сталкиваются недопредставленные группы, и работать над их устранением

Зачем нужно самоидентифицироваться?

Хотя разные кандидаты могут чувствовать себя неловко, раскрывая свой статус инвалидности, сексуальную ориентацию, статус ветерана, пол или расовую принадлежность, есть возможность привнести культурную и социальную осведомленность, которая может повлиять на инициативы и инвестиции, связанные с разнообразием и включением.Когда организации собирают информацию о разнообразии сотрудников, это дает сотруднику возможность сообщить, где могут существовать систематические препятствия в рамках политик и процессов, чтобы работодатели могли решать области, которые нуждаются в улучшении.

Для людей с ограниченными возможностями самоидентификация может помочь найти приспособления, которые помогут повысить производительность труда. Многие виды инвалидности незаметны, и общение может помочь им получить дополнительную поддержку или адаптацию, которые помогут им лучше работать. Самоидентификация ЛГБТК — это когда сотрудник раскрывает свою гендерную идентичность или сексуальную ориентацию.Хотя работодатели не обязаны собирать данные о своей рабочей силе ЛГБТК, те, кто это делает, могут использовать данные, чтобы помочь организации реализовать инициативы, связанные с продвижением по службе, включением, льготами, наймом и удержанием, а также измерить успех их усилий.

Советы по стимулированию самоидентификации

Прося сотрудников идентифицировать себя, работодатели должны заранее сообщать о цели запроса и подчеркивать конфиденциальность ответов, чтобы помочь уменьшить дискомфорт или изоляцию, которые могут испытывать разные сотрудники.Вот несколько передовых методов поощрения самоидентификации:

• • Используйте опросы о вовлеченности сотрудников и дайте определение каждому столпу разнообразия, который вы ищете
  • Продвигайте разнообразие, равенство и инклюзивность в своей организации и включите сообщение о вовлеченности сотрудников или оставьте опросы
  • Предоставить сотрудникам несколько анонимных возможностей раскрыть свою индивидуальность
  • Рассказывать о преимуществах самоидентификации и о том, как она связана с общей приверженностью компании разнообразию и вовлеченности.Поделитесь примерами того, как информация может повлиять на доступ к ресурсам и преимуществам
  • Интегрировать обучение разнообразию для всех сотрудников на протяжении всего жизненного цикла сотрудника, включая адаптацию
  • Внедрение ресурсов сотрудников для выделения разнообразия (группы сотрудников / бизнес-ресурсов, наставничество, спонсорство, работа с общественностью и профессиональное развитие)
  • Подчеркните конфиденциальность данных и сообщите, кто будет иметь доступ
  • Предоставьте лидерам возможность отстаивать и сообщать о целях организации разнообразия и инклюзивности
  • Используйте группы сотрудников / бизнес-ресурсов, чтобы побудить респондентов идентифицировать себя

Организации, заинтересованные в достижении успеха благодаря своим инициативам по разнообразию и вовлечению, должны использовать честный, основанный на фактах подход, чтобы понять, где они терпят неудачу.Самоидентификация — важный инструмент, который предоставляет сотрудникам возможность анонимно делиться своими данными о разнообразии, чтобы их работодатели могли реализовывать стратегии по созданию культуры, поддерживающей всех сотрудников, и измерять их прогресс в достижении целей разнообразия.

Видео по теме:

Теги: Управление людьми и рост Набор и найм Риск и соответствие Тенденции и инновации Корпоративная культура Разнообразие, равенство и инклюзивность Группа ресурсов сотрудников Оборот и удержание

передовых практик самоидентификации для подрядчиков и субподрядчиков федерального правительства: отчетность EEO-1 | Ассоциация DirectEmployers

[приглашенный автор: Алекса Морган]

Все чаще работодатели предпочитают поощрять своих соискателей и сотрудников самостоятельно определять свой пол, расу / этническую принадлежность, инвалидность и статус ветерана, чтобы способствовать добровольному разнообразию и инициативам по интеграции.Однако для федеральных подрядчиков и субподрядчиков получение и сохранение информации для самоидентификации не является необязательным, это является обязательным требованием. Но знание того, у кого вы можете запросить информацию для самоидентификации, когда вы можете ее запросить и какую форму (ы) использовать, может сбивать с толку, учитывая, что обязательства вытекают из четырех наборов законодательных и нормативных актов, каждый из которых имеет разные требования.

В этой серии блогов, состоящей из трех частей, мы обсудим требования к самоидентификации и «передовой опыт», которые рассматриваются подрядчиками федерального правительства.В сегодняшнем блоге, Части первой серии, мы рассмотрим самоидентификацию для целей отчетности EEO-1. Во второй части цикла мы обсудим самоидентификацию в соответствии с Указом Президента 11246 и Законом о помощи ветеранам времен Вьетнама 1974 г. (VEVRAA) с внесенными в него поправками. Наконец, в третьей части цикла мы рассмотрим самоидентификацию в соответствии с разделом 503 Закона о реабилитации 1973 года (раздел 503), а также ведение записей самоидентификации и некоторые советы по поощрению самоидентификации.

Самоидентификация для отчетности EEO-1

Правила

OFCCP требуют от основных федеральных подрядчиков и субподрядчиков первого уровня, подпадающих под действие Указа 11246 с поправками, с 50 или более сотрудниками и «основной» контракт или «субподряд» первого уровня на сумму 50 000 долларов США или более ежегодно представлять отчет EEO-1 Совместному отчетному комитету EEO-1, в состав которого входят Комиссия по равным возможностям при трудоустройстве (EEOC) и Управление программ соблюдения федеральных контрактов (OFCCP) Министерства труда США.См. 41 CFR раздел 60-1.7 , который реализует Исполнительный Указ 11246. Исполнительный Указ 11246 уполномочивает OFCCP собирать информацию от подпадающих под действие федеральных государственных подрядчиков независимо от отдельного органа EEOC по сбору информации в соответствии с Разделом VII Закона о гражданских правах 1964 года. (ПРИМЕЧАНИЕ: EEOC в настоящее время находится в процессе получения одобрения в соответствии с Законом о сокращении бумажного документооборота (PRA) для сбора данных опроса EEO-1 на 2019, 2020 и 2021 годы. EEOC стремится собрать Компонент 1 опроса и прекратить его сбор данных о выплатах по Компоненту 2.EEOC объявит об открытии будущих коллекций EEO-1, а также о новых крайних сроках, разместив уведомление на домашней странице EEOC и отправив письмо с уведомлением соответствующим участникам EEO-1). Подрядчики федерального правительства, на которые распространяется действие страховки, не подают заявки EEO-1 для Пуэрто-Рико, Виргинских островов, Гуама, Самоа или других территорий и протекторатов США. См. Параграф 1 Инструкции EEO-1 EEOC.

В отчете EEO-1 застрахованный работодатель должен указать всех сотрудников, которых работодатель должен классифицировать по расе, полу и категории работы.Федеральные агентства используют отчет EEO-1 для сбора данных от частных работодателей и государственных подрядчиков об их женщинах и рабочей силе из числа меньшинств, чтобы создать основу для демографии занятости по расе и полу. Агентства также используют данные отчета EEO-1 для поддержки соблюдения гражданских прав и анализа моделей занятости, таких как представительство женщин и меньшинств в компаниях, отраслях или регионах. И EEOC, и OFCCP неофициально заняли позицию, согласно которой самоидентификация сотрудников является предпочтительным методом сбора этой демографической информации.Если сотрудник отказывается идентифицировать свою расу и / или этническую принадлежность, сообщающий работодатель может использовать записи о занятости, личные знания или визуальную идентификацию. EEOC также настаивает на том, чтобы работодатели сообщали о расе, поле и этнической принадлежности всех своих сотрудников, но также предлагает, в отсутствие юридических полномочий, что работодатели незаконно требовать от от сотрудников указывать свою расу, пол и этническая принадлежность. В результате в кадровом сообществе по всей стране вырос городской миф о том, что незаконно заставлять сотрудника раскрывать свою расу, пол или этническую принадлежность с целью составления точного отчета EEO-1.Хотя мы считаем, что более вероятно, что покрываемый работодатель, который должен подать отчет EEO-1, может заставить сотрудника раскрыть информацию о его / ее расовом поле в соответствии с обязанностью сотрудника проявлять лояльность перед каждым работодателем, мало кадровых ресурсов менеджерам нравится идея принятия неблагоприятных мер против сотрудников, которые не могут или отказываются идентифицировать свою расу, пол и / или этническую принадлежность. Скорее, менеджеры по персоналу просто обычно по умолчанию используют визуальную идентификацию и делают лучшее суждение о расе, поле и этнической принадлежности сотрудника.Задача решена.

Многие менеджеры по персоналу считают, что сотрудникам должна быть предоставлена ​​возможность самоидентификации с помощью бумажной или электронной формы самоидентификации, хотя в последние годы наблюдается рост движения к онлайн-отчетности всех данных по персоналу, включая EEO- 1 данные о расе, поле и этнической принадлежности. Большинство работодателей предоставляют новым сотрудникам бланк самоидентификации, пост-предложение и акцепт в рамках процесса адаптации. В качестве альтернативы, более современные электронные системы отслеживания кандидатов и корпоративное программное обеспечение для управления персоналом просто переносят любые данные самоидентификации перед приемом на работу в файлы сотрудников нового найма.

Чтобы сохранить защиту от «недостатка знаний» от претензий по поводу отказа от найма, подрядчики должны хранить данные самоидентификации отдельно от файлов приложения или других записей, доступных для лиц, ответственных за кадровые решения. Ни EEOC, ни OFCCP не одобряют и не требуют специальной формы самоидентификации для информации о расе, поле или этническом происхождении (существуют разные правила для федеральных подрядчиков, регулируемые разделом 503 Закона о реабилитации в отношении самоидентификации инвалидности).Соответственно, работодатели и застрахованные подрядчики федерального правительства могут создавать свои собственные формы «самоидентификации» для целей отчетности EEO-1. Из уважения к озабоченности EEOC тем, что работодатели не заставляют даже действующих сотрудников раскрывать свою расу, пол или этническую принадлежность, большинство форм самоидентификации, собирающих демографическую информацию EEO-1, в настоящее время начинаются с заявления о добровольном характере формы. EEOC предлагает следующий язык, который многие работодатели используют для добавления запроса на информацию о поле сотрудника и / или статусе ветерана [для помощи в заполнении формы VETS-4212, если работодатель также подпадает под действие 38 USC section 4212 (d)], среди которых другие улучшения языка для поощрения лиц, проявляющих интерес к должности, для предоставления запрошенных демографических данных:

«Работодатель подчиняется определенным государственным требованиям к ведению документации и отчетности для исполнения законов и постановлений о гражданских правах.В целях соблюдения этих законов работодатель предлагает сотрудникам добровольно указать свою расу или этническую принадлежность. Предоставление этой информации является добровольным, и отказ в предоставлении не повлечет за собой какого-либо неблагоприятного отношения. Полученная информация будет оставаться конфиденциальной и может использоваться только в соответствии с положениями применимых законов, распоряжений и постановлений, в том числе тех, которые требуют обобщения информации и передачи ее федеральному правительству для обеспечения соблюдения гражданских прав.Когда сообщается, данные не идентифицируют какого-либо конкретного человека ».

Работодателям целесообразно также собирать имя и название должности сотрудника и присваивать идентификационный номер для электронного поиска для дальнейшего статистического анализа. Как и все другие федеральные агентства, EEOC и OFCCP должны использовать определения расы и этнической принадлежности Управления по управлению и бюджету, изложенные в Директиве OMB Directive 15 (rev 1997) , а именно:

• Испанец или латиноамериканец : Лицо кубинского, мексиканского, пуэрториканского, южно- или центральноамериканского или другого испанского происхождения, независимо от расы.
• Белый (не латиноамериканец или латиноамериканец) : человек, имеющий происхождение от любого из коренных народов Европы, Ближнего Востока или Северной Африки.
• Черный или афроамериканец (не латиноамериканец или латиноамериканец) : человек, происходящий из любой из черных расовых групп Африки.
• Коренной житель Гавайев или островов Тихого океана (не латиноамериканец или латиноамериканец) : Лицо, имеющее происхождение от любого из народов Гавайев, Гуама, Самоа или других островов Тихого океана.
• Азиат (не латиноамериканец или латиноамериканец) : человек, имеющий происхождение от любого из коренных народов Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии или Индийского субконтинента, включая, например, Камбоджу, Китай, Индию, Японию, Корею, Малайзию. , Пакистан, Филиппинские острова, Таиланд и Вьетнам.
• Коренные американцы или коренные жители Аляски (не латиноамериканцы или латиноамериканцы): Лицо, имеющее происхождение от любого из коренных народов Северной и Южной Америки (включая Центральную Америку) и сохраняющее племенную или общественную принадлежность.
• Две или более рас (не латиноамериканцы или латиноамериканцы): Все лица, принадлежащие к более чем одной из пяти вышеуказанных рас.

Работодатели должны использовать только эти категории расы / этнической принадлежности и не добавлять никаких дополнительных, хотя федеральное правительство разрешает сбор , из которых — две или более рас по усмотрению работодателя (что, по-видимому, представляет интерес только для федерального правительства и некоторых работодатели вузов).EEOC требует, чтобы все ответственные работодатели подали Отчет EEO-1 в соответствии с Разделом VII, чтобы отчитаться обо всех сотрудниках, и не будет поддерживать ответы «других» или «неизвестных» работодателей в отношении любого отдельного сотрудника.

Подрядчикам, которые обеспокоены сообщением о «небинарных» сотрудниках (т. Е. Тех, кто не идентифицирует себя исключительно как мужчина или женщина), следует прочитать сообщение в блоге DE от 22 ноября 2019 года под названием «Недвоичная» дилемма: федеральная гендерная отчетность Когда «мужской» и «женский» перестают быть единственной реальностью на рабочем месте .